Пространство слева занимала русская печь, аккуратно побеленая и с горкой дровишек на полу около поддувала. Рядом с входной дверью примостилась очень древняя на вид лавка с ведрами для воды. Напротив входа, в простенке между двумя дверями, громоздился буфет, по древности не уступающий лавке. А прямо передо мной стояла полная седая женщина с простодушной улыбкой на приятном лице. Хозяйке было за шестьдесят, но кожа на лице была гладкая, упругая, а на щеках играл ровный румянец.
-А кто ж это у нас?-пропела она.-Неуж твоя жена, Димочка? Приехала, значит! И впрямь красавица! Не зря ты мне ее нахваливал!
Услышав такое, я в удивлении покосилась на Димку, но он сделал вид, что не видит моего выразительного взгляда и принялся объяснять:
-Вот, встретил, наконец! На автобус мы с Наташей опоздали, пришлось добираться на попутке, потому так поздно.
-А ничего страшного! Сейчас ужин соберу, чайку согрею. Да Вы, Наташа, не стесняйтесь, располагайтесь вот тут, возле стола.
Я послушно прошла вперед и примостилась на краешке жесткого стула с высокой спинкой. А хозяйка засновала по избе, захлопала дверцей буфета, загремела кастрюлями, споро накрывая на стол и ни на минуту не замолкая. Она говорила о погоде, о том, что грибы в лесу так и прут, хоть косой коси, расспрашивала о жизни в Москве. При этом не ждала ответов на вопросы, ей, как человеку уставшему от одиночества, достаточно было того, что ее слушают. Скоро весь стол был уставлен едой. Дымилась кастрюля с супом, стояла огромная чугунная сковорода с жареной картошкой и огромными, в ладонь, котлетами. Рядом пристроилась одна тарелка с селедкой, посыпанной зеленым луком, и другая, с малосольными пупырчатыми огурчиками. Между ними стояло блюдо с холодцом, какой я не ела с тех пор, как не стало бабушки. От всего этого изобилия рот наполнился слюной, а в животе громко заурчало, что было не удивительно, если учесть, что последний раз я ела аж утром. Димка сходил в соседнюю комнату и вернулся с бутылкой водки. Мы расселись вокруг стола, Димка разлил водку по допотопным граненым стаканчикам, а хозяйка сказала:
-Ну, со свиданьицем!
Она лихо опрокинула стопку в рот, слегка поморщилась и деликатно закусила огурчиком. Я охотно последовала ее примеру, потому что после того, что случилось в имении, хорошая порция алкоголя мне была просто необходима.
Быстро опорожнив тарелки с горячим наваристым супом, мы тут же выпили по второй, теперь уже за хороших людей. Немного перекусив, мы с Димкой уже не так жадно набрасывались на еду и могли вполне сносно поддерживать беседу.
Сначала разговор коснулся нашей хозяйки, которая всю жизнь учительствовала в местной школе, а теперь была на пенсии. Потом заговорили о местном житье, о посевах, о видах на урожай. Я мало что понимала в этом, потому больше молчала, а вот Димка говорил охотно и, похоже, по делу, потому что хозяйка не выдержала и спросила:
-И откуда ж ты Димочка, все это знаешь? Ведь ты вроде бы городской?
-Ну, какой я городской?-ухмыльнулся он в ответ.-Я с Кубани. У меня и дед и отец с матерью на земле всю жизнь работали.
-Значит ты у нас кубанский казак?
-По материнской линии-чистокровный казак, а вот по отцовской...
Он на секунду замялся, потом продолжал:
-Прадед у меня отсюда, из средней полосы. Из дворян он был.
Я удивленно вскинула глаза, а хозяйка всплеснула руками:
-Это как же Димочка?
-В восемнадцатом году он оказался на Кубани, воевал в Добровольческой армии. Совсем молоденький тогда был, можно сказать мальчик. Бои шли тяжелые, красные войска наступали с двух сторон, плотно сжимали кольцо, а в кольце металась Добровольческая армия. Белые отчаянно сопротивлялись, дрались из последних сил и несли страшные потери. В одном из таких боев прадеду не повезло, он получил серьезное ранение. Это случилось возле маленького хутора. После нескольких дней непрерывных боев белые отступили с большими потерями, а его оставили, с таким ранением он бы дороги не пережил. Ему повезло, что хутор, где он застрял, оказался таким маленьким, затерянным в степи, а до ближайшей станицы было несколько десятков верст. В нем насчитывалось всего несколько домов и все семьи были между собой в родстве. Именно это, да то, что хозяин хаты симпатизировал белым и поддерживал Учредительное собрание, спасло деда, иначе его расстреляли бы сразу, как только пришли красные. Но казак спрятал прадеда, а дочка казака выходила его.
Когда прадед поправился, власть уже давно была у красных. Он решил пробираться к своим на юг, но без хороших документов это было рисковано. Правда, казак, в доме которого он жил, через каких-то родственников достал справку, в который значилось, что прадед был уроженцем тех мест, воевал в Красной армии и получил ранение. Однако, на беду, справка была слабенькая, жить в глуши с такой бумажкой еще можно было, а вот пробираться с ней под видом крестьянина по занятым Красной армией местам, было безумием. Никакой, даже самой простой, проверки его легенда не выдержала бы.
В общем, прадед никуда не поехал, остался на хуторе. Немалую роль здесь сыграла хозяйская дочь, в которую он успел влюбиться за то время, что она его выхаживала. Они поженились и прожили вместе до самой войны. Когда она началась, прадед был еще в таком возрасте, когда еще призывали в армию. В Гражданскую войну ему повезло и он выжил, а в Отечественную погиб.
-Иш ты!-задумчиво сказала хозяйка.-Чего только в жизни не бывает!
-У вас тоже тут барская усадьба была.-подала я голос.
-Это ты про "графские развалины"? Как же, есть!
-А почему "графские"?
-Говорят, там раньше графья жили. А может и не графья, а это люди так только думают. Я сама точно не знаю, а только все твердят: "графские развалины", да "графские развалины", ну и я повторяю.
-И куда они, эти графья, потом делись?
-А бог из знает, деточка! Сгинули в революцию. Я-то этих времен не застала, а бабка моя, покойница, царствие ей небесное, рассказывала, что очень богатая усадьба была. Она до девятнадцатого года закрытая стояла, в ней вроде собирались сделать музей барского быта, а потом вдруг все добро и вывезли. Говорят, на многих подводах и не один день возили.
-А дом?
-А что, дом? В нем сначала коммуна квартировалась, потом сельсовет, потом школа... Только дом-то большой, ухода требовал, а кто за ним ухаживать будет? Для этого хозяин нужен! Так и развалился, а остатки люди, что могли, растащили по округе. Кто дверь унес, кто окно, кто еще чего интересного. Теперь наши деревенские туда траву косить ходят, да пастух коров пастись гоняет.
-А о хозяевах так ничего и неизвестно?
-Откуда, деточка? Пропали где-то.. Время- то какое тяжелое было! Правда рассказывали у нас историю... Интересную.. Врать, что это чистая правда не буду, а история действительно интересная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
-А кто ж это у нас?-пропела она.-Неуж твоя жена, Димочка? Приехала, значит! И впрямь красавица! Не зря ты мне ее нахваливал!
Услышав такое, я в удивлении покосилась на Димку, но он сделал вид, что не видит моего выразительного взгляда и принялся объяснять:
-Вот, встретил, наконец! На автобус мы с Наташей опоздали, пришлось добираться на попутке, потому так поздно.
-А ничего страшного! Сейчас ужин соберу, чайку согрею. Да Вы, Наташа, не стесняйтесь, располагайтесь вот тут, возле стола.
Я послушно прошла вперед и примостилась на краешке жесткого стула с высокой спинкой. А хозяйка засновала по избе, захлопала дверцей буфета, загремела кастрюлями, споро накрывая на стол и ни на минуту не замолкая. Она говорила о погоде, о том, что грибы в лесу так и прут, хоть косой коси, расспрашивала о жизни в Москве. При этом не ждала ответов на вопросы, ей, как человеку уставшему от одиночества, достаточно было того, что ее слушают. Скоро весь стол был уставлен едой. Дымилась кастрюля с супом, стояла огромная чугунная сковорода с жареной картошкой и огромными, в ладонь, котлетами. Рядом пристроилась одна тарелка с селедкой, посыпанной зеленым луком, и другая, с малосольными пупырчатыми огурчиками. Между ними стояло блюдо с холодцом, какой я не ела с тех пор, как не стало бабушки. От всего этого изобилия рот наполнился слюной, а в животе громко заурчало, что было не удивительно, если учесть, что последний раз я ела аж утром. Димка сходил в соседнюю комнату и вернулся с бутылкой водки. Мы расселись вокруг стола, Димка разлил водку по допотопным граненым стаканчикам, а хозяйка сказала:
-Ну, со свиданьицем!
Она лихо опрокинула стопку в рот, слегка поморщилась и деликатно закусила огурчиком. Я охотно последовала ее примеру, потому что после того, что случилось в имении, хорошая порция алкоголя мне была просто необходима.
Быстро опорожнив тарелки с горячим наваристым супом, мы тут же выпили по второй, теперь уже за хороших людей. Немного перекусив, мы с Димкой уже не так жадно набрасывались на еду и могли вполне сносно поддерживать беседу.
Сначала разговор коснулся нашей хозяйки, которая всю жизнь учительствовала в местной школе, а теперь была на пенсии. Потом заговорили о местном житье, о посевах, о видах на урожай. Я мало что понимала в этом, потому больше молчала, а вот Димка говорил охотно и, похоже, по делу, потому что хозяйка не выдержала и спросила:
-И откуда ж ты Димочка, все это знаешь? Ведь ты вроде бы городской?
-Ну, какой я городской?-ухмыльнулся он в ответ.-Я с Кубани. У меня и дед и отец с матерью на земле всю жизнь работали.
-Значит ты у нас кубанский казак?
-По материнской линии-чистокровный казак, а вот по отцовской...
Он на секунду замялся, потом продолжал:
-Прадед у меня отсюда, из средней полосы. Из дворян он был.
Я удивленно вскинула глаза, а хозяйка всплеснула руками:
-Это как же Димочка?
-В восемнадцатом году он оказался на Кубани, воевал в Добровольческой армии. Совсем молоденький тогда был, можно сказать мальчик. Бои шли тяжелые, красные войска наступали с двух сторон, плотно сжимали кольцо, а в кольце металась Добровольческая армия. Белые отчаянно сопротивлялись, дрались из последних сил и несли страшные потери. В одном из таких боев прадеду не повезло, он получил серьезное ранение. Это случилось возле маленького хутора. После нескольких дней непрерывных боев белые отступили с большими потерями, а его оставили, с таким ранением он бы дороги не пережил. Ему повезло, что хутор, где он застрял, оказался таким маленьким, затерянным в степи, а до ближайшей станицы было несколько десятков верст. В нем насчитывалось всего несколько домов и все семьи были между собой в родстве. Именно это, да то, что хозяин хаты симпатизировал белым и поддерживал Учредительное собрание, спасло деда, иначе его расстреляли бы сразу, как только пришли красные. Но казак спрятал прадеда, а дочка казака выходила его.
Когда прадед поправился, власть уже давно была у красных. Он решил пробираться к своим на юг, но без хороших документов это было рисковано. Правда, казак, в доме которого он жил, через каких-то родственников достал справку, в который значилось, что прадед был уроженцем тех мест, воевал в Красной армии и получил ранение. Однако, на беду, справка была слабенькая, жить в глуши с такой бумажкой еще можно было, а вот пробираться с ней под видом крестьянина по занятым Красной армией местам, было безумием. Никакой, даже самой простой, проверки его легенда не выдержала бы.
В общем, прадед никуда не поехал, остался на хуторе. Немалую роль здесь сыграла хозяйская дочь, в которую он успел влюбиться за то время, что она его выхаживала. Они поженились и прожили вместе до самой войны. Когда она началась, прадед был еще в таком возрасте, когда еще призывали в армию. В Гражданскую войну ему повезло и он выжил, а в Отечественную погиб.
-Иш ты!-задумчиво сказала хозяйка.-Чего только в жизни не бывает!
-У вас тоже тут барская усадьба была.-подала я голос.
-Это ты про "графские развалины"? Как же, есть!
-А почему "графские"?
-Говорят, там раньше графья жили. А может и не графья, а это люди так только думают. Я сама точно не знаю, а только все твердят: "графские развалины", да "графские развалины", ну и я повторяю.
-И куда они, эти графья, потом делись?
-А бог из знает, деточка! Сгинули в революцию. Я-то этих времен не застала, а бабка моя, покойница, царствие ей небесное, рассказывала, что очень богатая усадьба была. Она до девятнадцатого года закрытая стояла, в ней вроде собирались сделать музей барского быта, а потом вдруг все добро и вывезли. Говорят, на многих подводах и не один день возили.
-А дом?
-А что, дом? В нем сначала коммуна квартировалась, потом сельсовет, потом школа... Только дом-то большой, ухода требовал, а кто за ним ухаживать будет? Для этого хозяин нужен! Так и развалился, а остатки люди, что могли, растащили по округе. Кто дверь унес, кто окно, кто еще чего интересного. Теперь наши деревенские туда траву косить ходят, да пастух коров пастись гоняет.
-А о хозяевах так ничего и неизвестно?
-Откуда, деточка? Пропали где-то.. Время- то какое тяжелое было! Правда рассказывали у нас историю... Интересную.. Врать, что это чистая правда не буду, а история действительно интересная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74