Зная месье Боба, можно было предположить, что меха долговечнее тех, кто их носит.
– А знаешь, Кора, я так рада, что познакомилась с тобой! До тебя у меня не было ни одной подруги, это правда! Трудно подружиться девушкам нашей профессии, особенно, если тебе немного везет, потому что другие начинают завидовать! Их просто бесит, что я работаю на «Эм-Жи».
Ты, по крайней мере, не похожа на них. Тебе плевать у тебя есть своя машина! Я много думала о тебе вчера вечером…
– Ты сказала Фреду, что познакомилась со мной?
– Я хотела, но так и не сказала. Это его не касается. Разве я не имею права на свои маленькие секреты? Я отдаю ему все свои бабки; этого с него достаточно… А ты говорила обо мне своему Андре?
– Я тоже не дура! Он ревновал бы…
– Дружба между женщинами не касается мужчин.
– Тебе не кажется, что было бы неплохо встречаться здесь каждый день, разумеется, кроме воскресений и праздников? В такое же время, как сейчас, чтобы выпить кофе, согласна?
– Мысль превосходная.
– Это действительно удобно и тебе, и мне, потому что настоящая «работа» никогда не начинается раньше половины третьего, пока эти типы с бабками не пообедают. Наша клиентура не любит спешить за столом, иначе она не была бы серьезной! Сегодня за кофе плачу я, а завтра – ты, договорились?
– Идет!
– Давай заключим такой договор: никогда не отбивать клиента, если случится подцепить одного и того же…
– Клянусь!
Со времени этой странной клятвы дружба между ними крепла день ото дня. Жанин, как того и хотела Аньес, целиком прониклась уважением к «старшей» подруге. Через несколько недель она полностью стала доверять Аньес. Она рассказывала ей обо всем: о своих ежедневных приключениях, успехах и разочарованиях, своих надеждах и мечтах. Постепенно Аньес окончательно прониклась к ней симпатией, симпатией, смешанной с жалостью. Аньес дарила свою дружбу Жанин, как она подавала милостыню беднякам. Судьба малышки Жанин внушала ей глубокое сострадание.
Аньес не хотела думать, что девушка встала на скользкий путь только из лени, скорее всего она, как и Аньес, была побеждена своей чувственностью. Мог ли кто-нибудь упрекнуть ее в этом? Никто, тем более, Аньес. Разве быть чувственной – это порок? Разве чувственность не присуща природе женщины? Драма Жанин была той же, что драма Аньес. Она оказалась в руках того же человека – месье Боба.
У Жанин, в глазах Аньес, было второе оправдание: ее полное одиночество в жизни. Приют, в котором она росла, не стал для нее семьей, разве что злой мачехой. Аньес, обладая счастьем постоянно ощущать на себе заботу и любовь Элизабет, считала свою юную подругу менее виновной, чем она сама.
Всецело поглощенная заботами о судьбе Жанин, Аньес даже не думала о своей собственной участи. В глубине души она уже не была эгоисткой, и это еще больше сближало ее с сестрой. Элизабет заботилась о стариках, Аньес взяла под свою опеку Жанин. Доверие между ними стало обоюдным.
В начале их дружбы Аньес, не колеблясь, поставила ловушку в ответ на предполагаемую ловушку Жанин, о чем та и не догадывалась. Она сделала это, чтобы застраховать себя на случай, если бы Жанин проболталась о ней «своему обожаемому Фреду». Если бы девушка проявила наименьшую болтливость и сделала Фреду-Бобу даже самое маленькое признание о своей новой подруге, Аньес узнала бы об этом в тот же вечер от человека, который по-прежнему жил с ней на улице Фезандери, словно она была единственной женщиной в его жизни.
Аньес узнавала о закулисной жизни своего любовника каждый день из болтовни Жанин в то время, как месье Боб был убежден, что та, которую он продолжал называть с притворной лаской «моя малышка Аньес», ничего не знает о «замене» Сюзанн.
Потом, спустя много времени, Аньес. поняла, что заработка одной женщины, даже такого, какой приносила она, и даже с учетом прибыли, которую он мог дать, было мало месье Бобу. Эта удвоенная, а, может быть, удесятеренная, потребность свидетельствовала о его расчетливости. Он предусмотрел самое худшее: в случае, если бы одна из девушек неожиданно выбыла из его игры: вырвалась на свободу, заболела или даже умерла, у него «в запасе» нашлась бы еще одна, это позволило бы ему обеспечить непрерывность цепочки до того момента, как он «наберет пополнение» на улице Понтье.
И вот для Жанин наступил день, который был фатально неизбежен, и который Аньес предвидела уже давно… После эйфории первых месяцев, проведенных с «Фредом» в квартире на авеню Карно, Жанин начала понимать что «мужчина ее жизни» покидает ее. Все предлоги были для него хороши, чтобы их занятия любовью становились все реже. Бедная девушка все меньше и меньше видела «своего Фреда», и если он являлся на авеню Карно, то только для того, чтобы положить в карман ее выручку и как можно скорее удалиться.
Однажды вечером, когда он уже собирался уходить, пробыв ровно столько времени, сколько было нужно, чтобы взять деньги, девушка решительно встала перед дверью:
– Это нехорошо! – сказала она. – И несправедливо, Фред! Я охотно буду по-прежнему тебе помогать, но при условии, что ты останешься моим любовником…
– В самом деле? Но ты забываешь, что я женат, а каждый женатый мужчина должен прежде всего посвящать себя законной супруге. Подружкой он может заниматься во вторую очередь.
– Подружкой?
Оскорбление было настолько велико, что девушка внезапно вскипела от ярости и возмущения. Обозвать ее так небрежно «подружкой» в то время, как она делала все, абсолютно все, чтобы доставить удовольствие своему мужчине!
Побагровев, не контролируя себя больше, она подняла руку, будто желая ударить его. «Месье Боб» должен был призвать на помощь «весь опыт своего сорокалетнего возраста» и «углубленного знания поведения взбешенной женщины», чтобы «обуздать противника». Это было сделано быстро, ударом ноги в живот. Девушка упала; хрипя, она пыталась набрать воздух в легкие… «Покровитель» выбрал этот «психологический» момент, чтобы, наклонившись над ней, сказать безапелляционным тоном:
– Теперь ты хорошо поняла? Надеюсь, этого больше не повторится, потому что в следующий раз тебе не удастся так легко отделаться! Это уже слишком! Ты позволяешь себе не только иметь свои бредовые мыслишки, но и поднимать руку на своего Фреда! Чтобы ты научилась уважать меня, я назначаю тебе штраф: пятьдесят тысяч в день в течение пяти дней. Если ты себя неважно чувствуешь, прими душ!
На этом «мужчина ее мечты» с ней распрощался.
Даже в полубессознательном состоянии девушка слышала все, что он сказал. Она потратила много времени, прежде чем смогла подняться и дотащиться до ванной. Еще труднее ей было осознать: ее бил тот, кого она считала до сих пор своим богом. Откуда ей было знать, что сутенер никогда не смешивал «классы» своих «подопечных»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– А знаешь, Кора, я так рада, что познакомилась с тобой! До тебя у меня не было ни одной подруги, это правда! Трудно подружиться девушкам нашей профессии, особенно, если тебе немного везет, потому что другие начинают завидовать! Их просто бесит, что я работаю на «Эм-Жи».
Ты, по крайней мере, не похожа на них. Тебе плевать у тебя есть своя машина! Я много думала о тебе вчера вечером…
– Ты сказала Фреду, что познакомилась со мной?
– Я хотела, но так и не сказала. Это его не касается. Разве я не имею права на свои маленькие секреты? Я отдаю ему все свои бабки; этого с него достаточно… А ты говорила обо мне своему Андре?
– Я тоже не дура! Он ревновал бы…
– Дружба между женщинами не касается мужчин.
– Тебе не кажется, что было бы неплохо встречаться здесь каждый день, разумеется, кроме воскресений и праздников? В такое же время, как сейчас, чтобы выпить кофе, согласна?
– Мысль превосходная.
– Это действительно удобно и тебе, и мне, потому что настоящая «работа» никогда не начинается раньше половины третьего, пока эти типы с бабками не пообедают. Наша клиентура не любит спешить за столом, иначе она не была бы серьезной! Сегодня за кофе плачу я, а завтра – ты, договорились?
– Идет!
– Давай заключим такой договор: никогда не отбивать клиента, если случится подцепить одного и того же…
– Клянусь!
Со времени этой странной клятвы дружба между ними крепла день ото дня. Жанин, как того и хотела Аньес, целиком прониклась уважением к «старшей» подруге. Через несколько недель она полностью стала доверять Аньес. Она рассказывала ей обо всем: о своих ежедневных приключениях, успехах и разочарованиях, своих надеждах и мечтах. Постепенно Аньес окончательно прониклась к ней симпатией, симпатией, смешанной с жалостью. Аньес дарила свою дружбу Жанин, как она подавала милостыню беднякам. Судьба малышки Жанин внушала ей глубокое сострадание.
Аньес не хотела думать, что девушка встала на скользкий путь только из лени, скорее всего она, как и Аньес, была побеждена своей чувственностью. Мог ли кто-нибудь упрекнуть ее в этом? Никто, тем более, Аньес. Разве быть чувственной – это порок? Разве чувственность не присуща природе женщины? Драма Жанин была той же, что драма Аньес. Она оказалась в руках того же человека – месье Боба.
У Жанин, в глазах Аньес, было второе оправдание: ее полное одиночество в жизни. Приют, в котором она росла, не стал для нее семьей, разве что злой мачехой. Аньес, обладая счастьем постоянно ощущать на себе заботу и любовь Элизабет, считала свою юную подругу менее виновной, чем она сама.
Всецело поглощенная заботами о судьбе Жанин, Аньес даже не думала о своей собственной участи. В глубине души она уже не была эгоисткой, и это еще больше сближало ее с сестрой. Элизабет заботилась о стариках, Аньес взяла под свою опеку Жанин. Доверие между ними стало обоюдным.
В начале их дружбы Аньес, не колеблясь, поставила ловушку в ответ на предполагаемую ловушку Жанин, о чем та и не догадывалась. Она сделала это, чтобы застраховать себя на случай, если бы Жанин проболталась о ней «своему обожаемому Фреду». Если бы девушка проявила наименьшую болтливость и сделала Фреду-Бобу даже самое маленькое признание о своей новой подруге, Аньес узнала бы об этом в тот же вечер от человека, который по-прежнему жил с ней на улице Фезандери, словно она была единственной женщиной в его жизни.
Аньес узнавала о закулисной жизни своего любовника каждый день из болтовни Жанин в то время, как месье Боб был убежден, что та, которую он продолжал называть с притворной лаской «моя малышка Аньес», ничего не знает о «замене» Сюзанн.
Потом, спустя много времени, Аньес. поняла, что заработка одной женщины, даже такого, какой приносила она, и даже с учетом прибыли, которую он мог дать, было мало месье Бобу. Эта удвоенная, а, может быть, удесятеренная, потребность свидетельствовала о его расчетливости. Он предусмотрел самое худшее: в случае, если бы одна из девушек неожиданно выбыла из его игры: вырвалась на свободу, заболела или даже умерла, у него «в запасе» нашлась бы еще одна, это позволило бы ему обеспечить непрерывность цепочки до того момента, как он «наберет пополнение» на улице Понтье.
И вот для Жанин наступил день, который был фатально неизбежен, и который Аньес предвидела уже давно… После эйфории первых месяцев, проведенных с «Фредом» в квартире на авеню Карно, Жанин начала понимать что «мужчина ее жизни» покидает ее. Все предлоги были для него хороши, чтобы их занятия любовью становились все реже. Бедная девушка все меньше и меньше видела «своего Фреда», и если он являлся на авеню Карно, то только для того, чтобы положить в карман ее выручку и как можно скорее удалиться.
Однажды вечером, когда он уже собирался уходить, пробыв ровно столько времени, сколько было нужно, чтобы взять деньги, девушка решительно встала перед дверью:
– Это нехорошо! – сказала она. – И несправедливо, Фред! Я охотно буду по-прежнему тебе помогать, но при условии, что ты останешься моим любовником…
– В самом деле? Но ты забываешь, что я женат, а каждый женатый мужчина должен прежде всего посвящать себя законной супруге. Подружкой он может заниматься во вторую очередь.
– Подружкой?
Оскорбление было настолько велико, что девушка внезапно вскипела от ярости и возмущения. Обозвать ее так небрежно «подружкой» в то время, как она делала все, абсолютно все, чтобы доставить удовольствие своему мужчине!
Побагровев, не контролируя себя больше, она подняла руку, будто желая ударить его. «Месье Боб» должен был призвать на помощь «весь опыт своего сорокалетнего возраста» и «углубленного знания поведения взбешенной женщины», чтобы «обуздать противника». Это было сделано быстро, ударом ноги в живот. Девушка упала; хрипя, она пыталась набрать воздух в легкие… «Покровитель» выбрал этот «психологический» момент, чтобы, наклонившись над ней, сказать безапелляционным тоном:
– Теперь ты хорошо поняла? Надеюсь, этого больше не повторится, потому что в следующий раз тебе не удастся так легко отделаться! Это уже слишком! Ты позволяешь себе не только иметь свои бредовые мыслишки, но и поднимать руку на своего Фреда! Чтобы ты научилась уважать меня, я назначаю тебе штраф: пятьдесят тысяч в день в течение пяти дней. Если ты себя неважно чувствуешь, прими душ!
На этом «мужчина ее мечты» с ней распрощался.
Даже в полубессознательном состоянии девушка слышала все, что он сказал. Она потратила много времени, прежде чем смогла подняться и дотащиться до ванной. Еще труднее ей было осознать: ее бил тот, кого она считала до сих пор своим богом. Откуда ей было знать, что сутенер никогда не смешивал «классы» своих «подопечных»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54