- Кстати, как твои творческие успехи?
- Изредка снимаюсь, работаю по договорам. В общем - пустяки... Да мне, в сущности, пора писать мемуары: как я дружила с господином Артемьевым, у которого...
- ...У которого тоже почти нет работы, - с мрачной иронией добавил Майкл.
- Куда мы едем? - Мне показалось, что архитектура, свидетельствующая о приближении к городскому центру, осталась позади.
С широкой набережной машина свернула на мало примечательную улицу.
- Экскурсия по Москве позже, раз уж мы спешим посетить милый сердцу прах. Это Ленинские горы, ранее Воробьевы. Вон тот "билдинг" - храм науки, Московский университет, построен ещё при Сталине, со всеми подобающими тоталитарному классицизму бутафорскими атрибутами величия. А это смотровая площадка - с неё принято наблюдать праздничные салюты, а новобрачным клясться в вечной любви.
- Останови, пожалуйста! Там свадьба! - высунула я в окно любопытную голову.
- Уже неудобно парковаться. Ну ладно, слегка нарушим. - Майкл причалил "старичка" под липами и мы вышли на свежий, кленами и сиренью пахнущий воздух.
Майкл направился вперед, упершись ладонями в поясницу и стараясь выгнуть спину.
- С этой машиной столько наломался... Обидно, черт, не успел!
- Мне кажется, ты не очень старался поразить меня.
- С чего ты взяла? Представление только начинается. Извольте видеть вон там блестят купола Новодевичьего монастыря. Это - Дворец спорта, а в дымке плывут алые звезды Кремля!
- Чудесно, правда, здесь так красиво - ничуть не хуже, чем в Венском лесу.
- Я же говорил, - все только начинается!
Как бы в подтверждении его слов к нам подошли подростки с предложением купить матроску, матрешек и какие-то военные фуражки. Майкл пресек мой покупательский раж.
- Тельняшка тебе будет мала, а фуражка капитала СА - не твой стиль. Полюбуйтесь-ка лучше, дорогая гостья, этими новобрачными! Между прочим, они только что вышли вон из той церквушки после обряда венчания. Теперь это можно. И очень модно. Редко бывает, когда модно то, что можно.
Я во все глаза рассматривала московскую невесту и толпу молодежи, разливающую в стаканы шампанское. Девушка в большой шляпе, отделанной нейлоновым кружевом и цветами - сосем как у моей чокнутой парижской соседки. Жених худой, очень длинный и прыщеватый, изобразил под ритмичные выкрики друзей долгий поцелуй для щелкавших фотоаппаратов.
Новобрачная с деланным недовольством поправила измятые оборки и лихо выпила шампанское, откинув за спину стакан. Молодежь громко и отчаянно завопила веселую песню, пританцовывая вокруг героев торжества. Во мне шевельнулась зависть. У нас со Скофилдом была очень скромная свадьба. Я не польстилась на платье невесты, предпочтя светлый костюм и никогда мне не приходилось даже примерять такую вопиющую безвкусной радостью шляпку...
- Иди сюда, Дикси. Господин Горбачев заждался! - Майкл потянул меня к картонному изображению президента, шагающего навстречу с обаятельной улыбкой и вытянутой рукой. Я хотела отвертеться, но фотограф показал, где надо стать, и я послушно ответила на рукопожатие Горбачева. Во "втором дубле" мы снялись с Майклом. "Это для Зипуша", - шепнул он мне, и повис на шее Горбачева, в то время как я прильнула к фанерной щеке.
Ein Moment! - попросил фотограф, копаясь в своем "Полароиде" и мы заполучили прелестные фотодокументы.
- Потом рассмотришь, - Майкл повел меня к машине.
- А деньги? - удивилась я.
- Это абсолютно бесплатно. Сервис перестройки. Личный фонд президента.
Да, Сол прав - даже на таком фото Майкл вышел забавным. Вот что значит - фотогеничная некрасивость. Я же получилась кое-как: розовая толстуха со смазанным лицом.
- Дикси, предупреждаю, у меня дома пустой холодильник, давай, забежим в магазин? Мне необходимо заскочить домой за документами для кладбищенского начальства, а в ресторан мы уже не успеем. Наталья ждет нас на даче с пельменями и борщом. Но перекусить-то с дороги надо?
- Раз жена ждет - никаких перекусов. Будем беречь аппетит.
ДОМ МИККИ
Визит в квартиру Артемьевых прошел в обстановке гнетущей напряженности. Майкл явно считал свое жилище убогим и стеснялся всего, что выдавало его личную жизнь. Тем более, здесь не ждали гостей и, видимо, поспешно собирались.
Раковина в крошечной кухне забита немытой посудой, на веревке под потолком сушатся полотенца, спинку кресла в комнате прикрыл ситцевый халатик в линялых цветочках. По столу, дивану и полу разбросаны книги, бумаги, ноты и даже остатки еды.
- Это Санька делает вид, что усиленно готовится к экзаменам. Он учится в музыкальном училище и сидит в Москве, пока мы копаемся на даче. И видно, до позднего вечера работает в фонотеке... Прости, - вот чистое полотенце, заметил Майкл мою свежевымытую физиономию.
В ванной, такой маленькой, что двоим просто не развернуться, были развешаны постиранные носки, какое-то белье, а из мыльницы нагло смотрел на меня крупный рыжий таракан, в то время как два его собрата помельче предпочли разбежаться.
Когда я вернулась в комнату, служившую гостиной, Майкл успел смахнуть со стола учебники и накрыть его кружевной пластиковой скатертью. Халатик жены он тоже куда-то сунул и церемонно пододвинул кресло: "Присаживайтесь, мадемуазель!"
Я плюхнулась на диван, далеко не новый, покрытый цветным ковром, и огляделась. Бог мой! Половину крошечной комнаты занимал кабинетный рояль, две стены - стеллажи с книгами, пластинками, нотными альбомами. Над роялем висели фотографии, оправленные в рамки. С одной смотрел хрестоматийно-известный композитор в белом пухлом парике, другая же запечатлела некоего отрока, поразительно похожего на господина в парике. Тот же поворот головы, упрямый взгляд, а главное - кудри! Только вместо войлочных буклей на плечи юноши падали темные блестящие локоны.
- Это Саня пошутил, - заметил мой взгляд Майкл. - Увеличил парадную фотографию: я как раз получил диплом на юношеском конкурсе скрипачей. Дело было ещё в консерватории, до того, как я оттуда вылетел. Меня дразнили Бетховеном из-за волос, но бабушка - Анна Владимировна Бережковская была убеждена, что скрипачу надлежит иметь поэтическую шевелюру и пикантное имя Микки... Может, даже из-за волос и отдала меня в класс скрипки. Я-то мечтал о виолончели.
- А это отец? - кивнула я на маленькое, явно урезанное по краям фото, скромно темнеющее в соседстве с Бетховеном.
- Нет, Дикси. Это человек, сделавший меня... И музыкантом, и диссидентом, и, в общем, человеком. Мне жутко льстило, что из консерватории мы "вылетели" вместе - мастер с мировым именем и его сопливый "приспешник" (как меня называли в разгромной статье).
- Кем же были твои родители?
- К тому времени, как я "порочил звание комсомольца", ведя "разнузданную антисоветскую пропаганду", их уже давно не было на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104