Аня ухватилась руками за раму, и все сообразила в одно мгновение бандиты без масок, значит, они не оставляют свидетелей. - Она прижалась спиной к стеклу.
- Это вы убили Карлоса? Там, в Москве, на Суворовском бульваре? И Михаил - ваших рук дело?
Переглянувшись, парни усмехнулись.
- Приятно узнавать о своей популярности. Да, мы работаем чисто, исключительно гуманно. Согласись, это не самый худший способ покинуть мир. Тебя не насиловали, не жгли утюгом. Даже разрешили помолиться. Сервис. К своему делу мы относимся творчески, ищем новые подходы, интересные формы обслуживания.
Аня улыбнулась, благодаря судьбу за проявленную милость. В последнюю минуту она все же позволила ей узнать правду и посмотреть в лицо убийц. Пусть эти монстры - всего лишь марионетки, - на их руках кровь.
- Рада была встретиться с вами и сообщить: вы обречены. Ваши мучения будут ужасны. А это - моя печать. - Она плюнула в ухмыляющееся лицо и вспрыгнула на подоконник. - Прочь руки, ублюдки!
В ночной прохладе чувствовалась весна - и запахи, и звуки предвещали летнее пиршество - цветение, птичий гомон. Среди ветвей старого платана суетились воробьи, политый садовником газон пах землей, молодой травой... Столько было в этом мире всего, что ещё хотелось потрогать, погладить, полюбить...
Чувствуя за спиной нетерпеливое сопение, Аня распахнула руки, словно обнимая чужой город.
- Господи помилуй... - перекрестилась она, и что есть силы прыгнула вниз. Чуть правее, где на зеленый ковролин балкона падал квадрат света из комнаты. Она ударилась о парапет и растянулась на полу, закрывая голову руками - огромный черный терьер вырвался на балкон и залился оглушительным лаем. Тут же пса осадил по-французски сиплый мужской голос, на ошейнике лязгнул замок. Мужчина два раза что-то громко повторил, обращаясь, очевидно, уже к гостье.
- Не говорю по-французски... - пролепетала она, боясь поднять голову. Сейчас грянет выстрел и пуля вопьется прямо в затылок.
- Вставайте, я увел Вилли. Поднимайтесь же, мисс! - строго прокаркал старческий голос. - Что предпочитаете - английский, немецкий, латынь?
- Английский.
Аня попыталась встать, и тут же застонала от боли - на левую ногу наступить было просто невозможно.
- Нога... Я подвернула ногу... - Она оперлась на каменную балюстраду.
- Да зайдете вы, наконец, в комнату? - Маленький сухощавый старик в домашнем велюровом, изрядно потертом костюме тревожно озираясь, затолкал девушку в комнату, закрыл балконные двери и плотно задернул шторы. Она села в кресло, кривясь от боли.
- В таком виде появляться на моем балконе! Ужасающая наглость... Святая Мария, что скажут соседи?.. Боже, Боже мой... Я вызову полисмена. Он подбежал к письменному столу, схватился за телефонную трубку, но в раздумье опустил её. - Сидел спокойно, читал Геродота... Боже мой... Клара должна прийти утром... Вы пьяны? Или наркотики? - С опаской приблизившись, старик заглянул в лицо гостье. Он зачесывал на косой пробор крашеные редкие волосы и носил пенсне! Такое лицо можно увидеть лишь на фотографиях столетней давности. Старик назидательно произнес: - Самоубийство преступно! Римляне называли это Taedium vitae - отвращение к жизни. Но вы губите не только себя, мисс, вы губите порядочных людей! Вот в чем весь ужас безнравственности.
- Я не пила, не употребляла наркотики... Меня хотели убить... Надо срочно вызвать полицию.
- Ни в коем случае... Моя репутация... Вы хотя бы понимаете, что это значит? - он погрозил у лица Ани скрюченным падагрическим пальцем. Репутация - больше, чем воинская присяга, важнее чем призвание. "Vox populi - vox Dei" - глас народа есть глас Божий, - утверждал римский философ Сенека. А что же будут после всего этого говорить обо мне люди? Писаки раздуют скандал, меня с обнаженной девицей покажут по телевизору... Вопиющее непотребство. Ну зачем я выскочил на балкон... Ушел бы на улицу гулять с Вилли... Разбирались бы с вашим любовником сами... - Он скрылся и вернулся с плащом. - Наденьте, мисс, на вас противно смотреть. И немедленно уходите. Это мое старое пальто. Проверьте, ничего нет в карманах? - Он бросил ей на колени нечто бурое, брезгливо держась на расстоянии.
- Я не могу уйти - у меня вывихнута щиколотка. Пожалуйста, позовите полицейских. - Аня закуталась в короткий, пропахший крепкими сигаретами плащ.
- Не морочьте мне голову! Профессор Ганкинс не идиот... Вы поставили меня в ужасающее положение. Я буду вынужден отдать это кресло в дезинфекцию, менять покрытие на балконе... Скорее всего, у вас ВИЧ или что-то ещё в этом роде.
- Я не сойду с этого места! - воскликнула, потеряв терпение, Аня. Прошу вас, господин профессор, мне грозит смертельная опасность. Сжальтесь, вызовите полицию.
- Извольте. Ступайте к автомату и вызывайте сами, кого хотите. Но не из моей квартиры. - Старик с опаской покосился на девушку, потирающую ушибленную ногу. - Покажите... Я проходил курс первой медицинской помощи.
Он опустился в кресло рядом, Аня протянула вперед ногу. По всей видимости, сумрачная комната с горящим камином и стеллажами книг была кабинетом. На массивном письменном столе поблескивал бронзовый бюст с римским профилем. Где-то в соседней комнате подвывала и скреблась собака. Поправив пенсне, крашеный профессор осмотрел её ушиб. Затем, осторожно протянув сухую руку, ощупал щиколотку.
... "Собаку зовут Вилли, меня хотели убить те, кто убил Карлоса... Поистине, совпадения - логика Фортуны. Но о чем она хочет сообщить мне этими знаками?" - С закрытыми глазами и стиснутыми зубами Аня перетерпела манипуляции, проделанные стариком.
- Вывиха и перелома нет. Небольшое растяжение сухожилий. Это пройдет. Надо наложить тугую повязку.
- Знаю... Я занималась спортом.
- Это не спорт - это разнузданная, безнравственная похоть...
Аня не стала спорить. Со всей очевидностью старик боролся с соблазном погладить её ногу.
- Не двигайтесь, ничего здесь не трогайте. Я через минуту вернусь, пригрозил, удаляясь, профессор. Вскоре он вернулся - от него сильно пахло одеколоном - очевидно, он старательно продезинфицировал руки после контакта к гостьей.
- Возьмите, что надо. - Профессор протянул коробку с хорошо укомплектованной аптечкой.
- Спасибо. - Аня нашла эластичный бинт и туго обмотала больное место. Попробовала наступить - вполне переносимо. Идти можно. Но куда? Очевидно, бандиты ждут её у подъезда или где-то поблизости. Ее и Тони. А может, их как раз и прислал Тони? - Она застонала.
- Теперь, надеюсь, вы покинете мой дом. Могу предложить таблетку обезболивающего, - у меня часто ноет поясница. - Я занимаюсь историей и мой долг - проявлять сострадание. - Несчастная полунагая жертва любовной интриги очевидно все же вызывала сочувствие ученого. Старик, не отрываясь, смотрел на её босые ступни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97