Что-то изменилось в его лице, дрогнуло оно, исказилось. «Предчувствие, что ли?» — подумал Трошин, представил, как он сообщит Федяеву о смерти брата и кольнула на миг острая жалость, но он поспешил отогнать ее. Не тот случай, не пожалеет он Кольку.
Федяев между тем растерянно молчал, переводил взгляд с Володи Смирнова на участкового и Бориса, который прятал руки в рукава вытянутого из-под полушубка свитера.
Необычный вид пришедших и ранний для посещений час встревожили Федяева и он не знал, что предпринять.
— Зови в дом, Николай, — помог ему Володя, — видишь, люди померзли.
— Ну да, ну да, — заторопился Федяев, отступая в дом.
Когда вошли они в теплый дом, расселись на табуретках в кухне, сразу ставшей тесной, участковый инспектор строго сказал:
— Неси, Николай, бутылки, что привез вчера.
Федяев поджал тонкие губы, пригладил белесые волосы, пятерней отбросив их со лба, светлые глаза стали колючими и недобрыми:
— Рано для гостевания, Сергей Захарыч. Давай ближе к обеду, угощу. А с какой стати это ты с меня выпивку требуешь? Я ведь и пожаловаться могу.
Вон как? Он еще и жаловаться собрался. Трошин не успел ответить, его опередил Борька. Он закричал, срываясь на высоких нотах:
— Жаловаться, гад! Ты жаловаться на него будешь! Мы к тебе всю ночь через пургу пробивались, чтоб тебя, гада, спасти, ты брата родного угробил…
— Боря, Боря, успокойся, не надо, — Трошин увещевал уже замолчавшего парня, а сам смотрел на Федяева, который страшно, неестественно багровел, наливался на глазах пурпурным цветом — даже череп под редким пепельным чубом отсвечивал алым.
— Что ты мелешь?! — Федяев угрожающе двинулся к Борьке, но его остановил голос инспектора.
— Неси бутылки, Федяев. Ты брата насмерть отравил тем зельем. Умер он. А Феня в больнице. Чтоб новой беды не нажить, неси бутылки.
Тихо стало в доме после этих слов, так тихо, что слышно было, как отсчитывает минуты старый будильник: тик-так, тик-так. Мирно, спокойно, с достоинством напоминал он о неумолимом течении жизни, которую ни вернуть, ни прожить заново не дано…
Потом все заглушилось криком Федяевской матери, громко заголосившей по сыну, смешавшей с проклятиями слова жалобы и боли. Разбуженные плачем, заныли ребятишки, не понимая настоящей причины горя, но детским чутьем зная ту истину, что давно открыл для себя Трошин: больнее всего бьет несчастье по старым да малым.
Не глядя на мужа, заплаканная Аннушка Федяева, именинница, принесла откуда-то и поставила перед Трошиным на кухонный стол две бутылки.
Весело-«розовый» убийца, заключенный в плотно закупоренных светлых бутылках, вздрагивал, словно поеживаясь.
Участковый, не отрываясь, смотрел на него и слушал, как всхлипывала Анна:
— Он вчера откупорить хотел, я не дала. Потерпи, говорю, до завтра, гости будут, именины мои справим. У нас-то в леспромхозе спиртное не продают, сами же решили…
— Поминки бы справили, не именины, — тихо сказал Трошин, а сам не отводил взгляда от своего побежденного противника.
В этой битве он выиграл, спас людей от «розового» убийцы. Этих-то спас…
— Кто тебе подсунул эту гадость? — спросил он убито молчавшего хозяина.
— Бес попутал, Сергей Захарович, — ответил тот. — Подъехал я к вокзалу апельсины детишкам купить, а тут подскочил один, лохматый. Лет тридцати мужик, с портфелем. Купи, говорит, наливку, деньги мне на билет нужны. Домашнее, говорит, вино, вкусное, не пожалеешь. Сел ко мне в машину, бутылку из портфеля достал. Я глянул: красивое, розовое. По пятерке отдал за бутылку, три штуки взял… Вот…
— У него были еще бутылки?
— Были, — уныло подтвердил Федяев, затем качнулся на табуретке, скрипнул зубами: — Я запомнил его, найду, гада! Жизнь буду искать, а найду! Спрошу с него за брата, за других тоже спрошу…
Он бы, конечно, спросил, Федяев. Теперь-то спросил бы… Но Трошин знал: другим предстоит работа. Его, Трошина, товарищам предстоит трудная работа найти и обезвредить отравителя.
Дальше все пошло своим чередом.
Не слушая уговоров, участковый инспектор Трошин направился в обратный путь, потому что связи все не было, а дело не терпело отлагательства. Где-то далеко грязные жестокие руки готовили новых убийц, наряжая их в розовые одежды, пряча в светлые бутылки.
Необходимо преградить им путь.

1 2 3 4 5 6 7