- Пешочком?
- Ноженьки мои. По колени оттоптал.
- Хотите присесть?
- Нет-нет, что вы, Виктор Петрович. Я скотинка подневольная. Как прикажете.
Они неторопливо двинулись по бульвару в сторону Покровских ворот.
- Сегодня арестуете? - спросил Гребцов.
- Погуляем. Там видно будет.
- За мильтона?
- А у вас еще какие-нибудь грешки?
- Навалом, - рассмеялся Андрей. - Хотя бы приставка. Уперли у вас из-под носа.
- Об этом мы тоже побеседуем.
- Виктор Петрович, перед толстяком я готов извиниться. Любая компенсация. Пусть ребра переломает. Не пикну. Любая - кроме тюрьмы.
Да, решил Кручинин, намерен играть под простачка. И пришел подготовленным.
- Расскажите, пожалуйста, о Мамонове.
- Сикилявка.
- И все?
- И этого - много.
- Где он сейчас?
- Виктор Петрович, извините. Меня он больше не интересует. Я падаль обхожу стороной.
- Видеоустановка у него?
- Плохо вы о нас думаете, - усмехнулся Андреи. - Возвращена законному владельцу.
- Марина дала мне сведения только на вас. А те двее, ваши дружки?
- Она правильно сделала, хотя и круглая дура.
Они ни при чем. С дедком вашим я сам-нахулиганил.
Один.
Кручннин внимательно посмотрел на Гребцова и неожиданно подмигнул.
- И на месте убийства вы тоже были один?
- А! Вот это уже теплее, - прищелкнул Андрей, - Валяйте - разоблачайте.
- Сами рассказать не хотите? Будет и короче, и лучше для вас.
- Не. Будет длиннее. То, что вам нужно, скажу.
- А вы знаете, что нам нужно?
- Примерно... Влип, зараза, - Андрей почесал в затылке. - Но мои личные дела вас не касаются. Закладок не будет. И никаких фамилий. Вам посадить невинного - полтора раза чихнуть. А у меня... остров невезения в океане есть. Вся харя в вате. Жутко неохота, но - придется. Я понимаю. Придется на вашу контуру поработать. Заметьте, бесплатно. А это всегда унизительно. Даже во имя истины, как любят у вас выражаться.
- Что ж, и на том спасибо.
- Да. Сыграем в открытую. Но, Виктор Петрович, никакого благородства. Забыл уже, когда даром работал. Помню только - всегда унизительно.
- Консультировались?
- Не имеет значения, - Андрей нахмурился, помрачнел. - Мне как вас теперь называть? Гражданин следователь?
- Если можно, по имени-отчеству.
- Конечно, Виктор Петрович. Конечно, советовался. Мы не из тех, у кого руки, вися, отболтались. И не из тех психов, которые считают себя умнее других. - Умнее всех на свете. Примерный ученик, - улыбнулся Андрей. - В прошлом босомыга, а теперь ученик. И хотел бы остаться им как можно дольше.
- У вас неплохой учитель.
- Учителя, Виктор Петрович. Между прочим, ивы тоже.
- Вот как? Я успел вас чему-то научить?
- А как же?
- Надеюсь, не врать?
- Ой, Виктор Петрович. Врать. Взаимность вранья - помните? - у классика - первое условие развитого социализма.
- Почти первое. Искажаете, милый мой. Деликатная взаимность. И не развитого социализма, а русского общества прошлого века.
- А мы не русские, что ли?
- Того общества давно не существует - разве вы не проходили этого в школе?
- Ну пусть - почти... Или, как моя матаня говорит: чего не видишь, про то и не врешь.
- Хваткая у вас память.
- Вы не согласны?
- А что еще ваша мама говорит?
- Прибауточница. Она это дело любит.
- Ну что-нибудь? Что запомнили?
- Зачем? - насторожился Андрей.
- Не хотите, не говорите.
- Ну, всякое... Неправдою жить - не хочется, правдою жить - не можется.
- Дамы, драмы, храмы, рамы.
- Не понял старшего товарища, - Андрей озадаченно посмотрел на следователя. - Смеетесь над юношей, попавшим впросак?
- Давайте по делу, - устало сказал Кручинин. - Чем вы занимались в понедельник, 8 сентября? Вспомните. Подробно, с утра и до вечера.
- Алиби? В том-то и закавыка... Измазался по уши ни за что ни про что... Одна надежда на вас, потому и прискакал. А если бы чисто...
- Ищи ветра в поле?
- Бега? Ни в коем случае. Умаслил бы дедка вашего, снял грешок. И с вами - бесконтактным способом.
- Я повторяю вопрос. Что вы делали в понедельник, 8 сентября?
- А ни шиша не делал. Дурака валял. Загорал. Читал. Трепался по телефону. Пилось да елось, да работа на ум не шла. Понедельник. Тяжелый день.
- Значит, в городе? В своей фирме?
- Маринка трепанулась? - вяло спросил Андрей.
- Где вы ее прячете?
- Тут рядышком, за забором. Петровку знаете? А Лубянку? Ну вот примерно между ними.
- Гребцов, - Кручинин неодобрительно покачал головой.
- У вас не шутят? Учту.
- Прописывались?
- Аренда. На неопределенный срок.
- Квартира?
- Дворец... Не теряйте время, Виктор Петрович, Фирма лопнула. Нет ее больше. С сегодняшнего дня нет. И не было никогда. Фьють!
- До лучших времен?
Андрей рассмеялся.
- От вас зависит.
- От вас - тоже.
- Не. Бобик сдох.
- Решающее слово за шефами?
- Ой, Виктор Петрович, - скривился Андрей. - Замнем для ясности. Меня-то по-глупому отловили. А они вам вообще не по зубам.
- Акулы?
- Ничего подобного. Как раз наоборот. Умные, образованные. Члены партии, между прочим. Всегда помогут, выручат... Ой, да чего там. Они эту нашу жизнь - насквозь. И вдоль и поперек.
- Лучшие люди? Герои нашего времени?
- А, вас не переубедить.
- Подумайте, Гребцов. Филантропия за чужой счет? Сначала нас с вами обирают, обманывают, грабят, сколачивают капитал, а потом из наших же денег нам и помогают - так, что ли? И это называется благотворительностью?
- Виктор Петрович, мне нельзя злиться. Не злись, печонка лопнет. Но вы несете такую чушь... Извините... Никто никого не грабит! Сами несут. На блюдечке с голубой каемочкой. Плата за услуги. Вы за свою работу получаете в кассе, мы - из рук в руки. Вы наемный рабочий и вкалываете на барина, а у нас - иеподневольный раскрепощенный труд. И вся разница... Сказанули грабят. У вас сразу - разбой, грабеж. Как будто по-другому нельзя... Да вы притворяе тесь! Сами знаете: разбоем капитала не соберешь, Надежного капитала, я имею в виду... Надо быть веселым и находчивым. Главное - ум. Мастерство, опыт.
- Надеюсь, вы не станете отрицать, что ваша деятельность противоречит закону.
- Ой, - поморщился Андрей. - Закон. Дуделочка с сопелочкой. Жизнь идет, а закон стоит. Тошнит прямо... Прикажете ждать, когда чиновники прочухаются? Да там такое болото - ракетой не прошибешь!.. Им хорошо, их устраивает. Они же нарочно так сделали, что инициатива наказуема. Винтики им нужны, болтики, шпинделя. А если не тупап? Куда податься? Стена!
- Опасный путь. Так легко оправдать любое преступление. "Все позволено" - вот куда вы себя толкаете.
- Э, фигушки, Виктор Петрович. Немного соображаем. Есть преступления. А есть противозаконная деятельность, которая временно противозаконная. Потому что наверху не чешутся. Плевать им, хата с краю. Думать не хотят. Им людей уважать или там... Родину любить - предписания нет. Скоро отравимся и передохнем все, а им - трын-трава.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24