И те, что из мастерских, и мы, с сигнального поста.
— Не о том я.
— Часа два-три, не больше.
— Понятно.
Торопливо вошла Татьяна с санитарной сумкой. Странно как-то было видеть ее в легком светлом платье с этой сумкой в руке, рядом — Ульянку с розовыми бантиками в косичках и слышать одновременно гул недалекого боя, взрывы снарядов, выстрелы корабельных орудий.
— Папа, папочка! — прижалась к нему Ульянка. — Там стреляют. Это немцы, да? Я боюсь их.
— Ничего, ничего, все будет хорошо, — успокаивал ее Крайнев. А сам думал с тревогой: «Если бы все так и было. Хотя бы для вас двоих…» Он понимал, что единственная оставшаяся возможность спасти жену и дочку — отправить их на торпедном катере с Федосеевым.
Татьяна ловкими движениями перебинтовывала голову раненому Крученых. Крайнев говорил ей, что оставаться здесь опасно, что все жены и дети командиров хорошо сделали, уйдя с кораблями, а вот он зря оставил их с Ульянкой, послушался ее уговоров, и теперь все неожиданно осложнилось.
— Так я пошел, товарищ капитан-лейтенант, — сказал Крученых, поднимаясь и натягивая бескозырку на забинтованную голову. — Что передать майору Слепневу?
— Значит, говоришь, часа два-три продержитесь? — Крайнев с трудом оторвался от своих мыслей, удивленно, с ласковой теплотой посмотрев на Татьяну с Ульянкой, точно год их не видел.
— Не больше, — подтвердил Крученых, закидывая автомат за плечо.
— Хорошо. Передайте Слепневу: через полтора часа команда тральщика придет вам на помощь. В полном составе. Сорок шесть человек! Вместе пойдем на прорыв.
— Есть! — Крученых явно повеселел, загородил на секунду спиной дверной проем и исчез.
Крайнев сразу же подошел к телефону, крутнул ручку.
— Вахтенный на пирсе слушает! — тотчас донеслось в ответ.
— Капитан-лейтенант Крайнев говорит. Срочно дайте мне старпома тральщика! — Тут же он услышал голос своего помощника и спросил: — Удалось с базой связаться, Максим Савельич? — От его ответа зависело сейчас многое: поступит ли приказ свыше, из главной базы, или Крайневу самому придется принимать решение, которое он уже принял для себя.
— Нет, не удалось, Сергей Константиныч, — виновато ответил старпом. — Вы же знаете: если бы связались, сразу бы вам сообщил.
— Знаю, Максим Савельич, знаю. Сколько снарядов осталось?
— По полдюжине на орудие, не больше. Фрицы все гуще бьют, корабль могут накрыть. И катер тоже.
— Вижу, — произнес Крайнев. — Передайте Федосееву: пусть срочно ко мне зайдет.
— Хорошо, Сергей Константиныч.
— И вот еще что… — Крайнев умолк на полуслове, почувствовав вдруг нечеловеческую усталость, закрыл глаза и постоял так, молча, слушая, как недоуменно кричит в трубку старпом: «Товарищ капитан-лейтенант! Сергей Константиныч! Алло! Алло! Да куда же вы делись?» Затем трудно вздохнул и как можно спокойнее сказал, назвав впервые помощника на «ты»: — Не кричи, Максим Савельич, здесь я, слышу тебя, хорошо слышу. Ты вот что, Максим Савельич, отдай-ка приказ… приготовить корабль к взрыву…
— Не ослышался ли я? — после долгой паузы произнес помощник. — Я же на нем… А команда… Это невозможно, Сергей Константинович… Как же так?
— Приготовить корабль к взрыву! — жестко повторил Крайнев. — Через двадцать минут экипажу построиться на пирсе, с полным вооружением и боекомплектом. Будем прорываться сушей, Максим Савельич! И прикажите надеть «форму три». Я скоро буду.
— Будет выполнено… товарищ капитан-лейтенант, — упавшим голосом ответил старпом. — Сейчас же и распоряжусь, товарищ командир. Непривычно, знаете ли, не по себе. Как же это сразу?
— Сейф с документами переправьте на торпедный катер. Через полчаса все должно быть кончено!
Крайнев повесил трубку, проверил оружие, накинул на плечо автомат. «Кажется, все готово. Вот только гранаты не позабыть взять на тральщике… Все готово… Но как я скажу об этом команде? Как в глаза им посмотрю? Поймут ли? И что они скажут мне?» Нет, никогда не думал Крайнев и не предполагал, что выпадет ему такое — отдать приказ взорвать собственный корабль. Такие случаи в русском флоте бывали, и не раз, но за давностью лет это воспринималось как нечто полузабытое, отдаленное от действительности и потому как бы лишенное конкретности, плоти. И вот теперь ему выпало испытать это на себе.
В домик вошел командир торпедного катера лейтенант Федосеев, невысокий крепыш с горячими глазами на загорелом лице, следом за ним тихо и незаметно протиснулся представитель оперативного отдела младший лейтенант Кучевский — сутуловатый, флегматичный человек лет сорока, в очках.
Снаряд за снарядом вспарывали поверхность бухты, белые столбы взрывов вставали над ней, медленно и как бы нехотя оседая.
— Того и гляди, катер накроют, — с досадой сказал Федосеев, доложив о прибытии. — Как там Слепнев, держится со своими?
— С горючим в порядке у вас? — спросил Крайнев. — До базы дотянете?
— Если не заштормит. Или не нарвемся на фрицев. Не должно вроде.
— Уходить вам пора, лейтенант, а то, чего доброго, и с моря отрежут. Тральщик взорвем, а вы уходите. Сейчас же. Сейф переправили к вам?
— Переправили.
— В штаб сдадите в базе. Документация в нем, списки личного состава…
— Нехорошо, товарищ капитан-лейтенант, — сердито произнес Федосеев.
— Что «нехорошо»? — Крайнев выглянул в окно. Орудия с тральщика уже не стреляли, и он представил, как там минеры закладывают сейчас в трюмах взрывчатку, о чем говорят моряки, переодеваясь, проверяя оружие, готовясь к прощанию — с кораблем. Представил — и не по себе стало, будто от него одного, от его лишь желания зависела судьба тральщика. — Что «нехорошо», лейтенант? — повторил он.
— Будто бросаем вас, — помедлив, ответил Федосеев. — Сами уходим вот, а вы…
— Женские разговоры, Федосеев!
— Извините, товарищ капитан-лейтенант.
— Это приказ! Но есть у меня к вам и личная просьба. — Крайнев повернулся к нему.
— Слушаю, — подтянулся Федосеев.
— Если говорить начистоту, последняя возможность остаться в живых — это уйти на вашем катере.
— Пожалуй, — осторожно согласился Федосеев.
— Здесь осталась единственная женщина с пятилетней девочкой. Это моя жена и дочь.
— Я доставлю их в главную базу.
— Спасибо. Ну, значит, пора уходить.
— А как же документы штаба, товарищ капитан-лейтенант? — с некоторым удивлением спросил вдруг молчавший до этого младший лейтенант Кучевский. — Как прикажете быть с документами?
— С какими еще документами? — поморщился Крайнев. Кучевский кивнул на небольшой переносный сейф, который держал в руке. — Отправьте ваш сейф с Федосеевым, он передаст по назначению.
— Не могу! — запротестовал Кучевский, волнуясь и поправляя очки. — Не имею права. Служба, долг обязывает…
— Что же вы предлагаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Не о том я.
— Часа два-три, не больше.
— Понятно.
Торопливо вошла Татьяна с санитарной сумкой. Странно как-то было видеть ее в легком светлом платье с этой сумкой в руке, рядом — Ульянку с розовыми бантиками в косичках и слышать одновременно гул недалекого боя, взрывы снарядов, выстрелы корабельных орудий.
— Папа, папочка! — прижалась к нему Ульянка. — Там стреляют. Это немцы, да? Я боюсь их.
— Ничего, ничего, все будет хорошо, — успокаивал ее Крайнев. А сам думал с тревогой: «Если бы все так и было. Хотя бы для вас двоих…» Он понимал, что единственная оставшаяся возможность спасти жену и дочку — отправить их на торпедном катере с Федосеевым.
Татьяна ловкими движениями перебинтовывала голову раненому Крученых. Крайнев говорил ей, что оставаться здесь опасно, что все жены и дети командиров хорошо сделали, уйдя с кораблями, а вот он зря оставил их с Ульянкой, послушался ее уговоров, и теперь все неожиданно осложнилось.
— Так я пошел, товарищ капитан-лейтенант, — сказал Крученых, поднимаясь и натягивая бескозырку на забинтованную голову. — Что передать майору Слепневу?
— Значит, говоришь, часа два-три продержитесь? — Крайнев с трудом оторвался от своих мыслей, удивленно, с ласковой теплотой посмотрев на Татьяну с Ульянкой, точно год их не видел.
— Не больше, — подтвердил Крученых, закидывая автомат за плечо.
— Хорошо. Передайте Слепневу: через полтора часа команда тральщика придет вам на помощь. В полном составе. Сорок шесть человек! Вместе пойдем на прорыв.
— Есть! — Крученых явно повеселел, загородил на секунду спиной дверной проем и исчез.
Крайнев сразу же подошел к телефону, крутнул ручку.
— Вахтенный на пирсе слушает! — тотчас донеслось в ответ.
— Капитан-лейтенант Крайнев говорит. Срочно дайте мне старпома тральщика! — Тут же он услышал голос своего помощника и спросил: — Удалось с базой связаться, Максим Савельич? — От его ответа зависело сейчас многое: поступит ли приказ свыше, из главной базы, или Крайневу самому придется принимать решение, которое он уже принял для себя.
— Нет, не удалось, Сергей Константиныч, — виновато ответил старпом. — Вы же знаете: если бы связались, сразу бы вам сообщил.
— Знаю, Максим Савельич, знаю. Сколько снарядов осталось?
— По полдюжине на орудие, не больше. Фрицы все гуще бьют, корабль могут накрыть. И катер тоже.
— Вижу, — произнес Крайнев. — Передайте Федосееву: пусть срочно ко мне зайдет.
— Хорошо, Сергей Константиныч.
— И вот еще что… — Крайнев умолк на полуслове, почувствовав вдруг нечеловеческую усталость, закрыл глаза и постоял так, молча, слушая, как недоуменно кричит в трубку старпом: «Товарищ капитан-лейтенант! Сергей Константиныч! Алло! Алло! Да куда же вы делись?» Затем трудно вздохнул и как можно спокойнее сказал, назвав впервые помощника на «ты»: — Не кричи, Максим Савельич, здесь я, слышу тебя, хорошо слышу. Ты вот что, Максим Савельич, отдай-ка приказ… приготовить корабль к взрыву…
— Не ослышался ли я? — после долгой паузы произнес помощник. — Я же на нем… А команда… Это невозможно, Сергей Константинович… Как же так?
— Приготовить корабль к взрыву! — жестко повторил Крайнев. — Через двадцать минут экипажу построиться на пирсе, с полным вооружением и боекомплектом. Будем прорываться сушей, Максим Савельич! И прикажите надеть «форму три». Я скоро буду.
— Будет выполнено… товарищ капитан-лейтенант, — упавшим голосом ответил старпом. — Сейчас же и распоряжусь, товарищ командир. Непривычно, знаете ли, не по себе. Как же это сразу?
— Сейф с документами переправьте на торпедный катер. Через полчаса все должно быть кончено!
Крайнев повесил трубку, проверил оружие, накинул на плечо автомат. «Кажется, все готово. Вот только гранаты не позабыть взять на тральщике… Все готово… Но как я скажу об этом команде? Как в глаза им посмотрю? Поймут ли? И что они скажут мне?» Нет, никогда не думал Крайнев и не предполагал, что выпадет ему такое — отдать приказ взорвать собственный корабль. Такие случаи в русском флоте бывали, и не раз, но за давностью лет это воспринималось как нечто полузабытое, отдаленное от действительности и потому как бы лишенное конкретности, плоти. И вот теперь ему выпало испытать это на себе.
В домик вошел командир торпедного катера лейтенант Федосеев, невысокий крепыш с горячими глазами на загорелом лице, следом за ним тихо и незаметно протиснулся представитель оперативного отдела младший лейтенант Кучевский — сутуловатый, флегматичный человек лет сорока, в очках.
Снаряд за снарядом вспарывали поверхность бухты, белые столбы взрывов вставали над ней, медленно и как бы нехотя оседая.
— Того и гляди, катер накроют, — с досадой сказал Федосеев, доложив о прибытии. — Как там Слепнев, держится со своими?
— С горючим в порядке у вас? — спросил Крайнев. — До базы дотянете?
— Если не заштормит. Или не нарвемся на фрицев. Не должно вроде.
— Уходить вам пора, лейтенант, а то, чего доброго, и с моря отрежут. Тральщик взорвем, а вы уходите. Сейчас же. Сейф переправили к вам?
— Переправили.
— В штаб сдадите в базе. Документация в нем, списки личного состава…
— Нехорошо, товарищ капитан-лейтенант, — сердито произнес Федосеев.
— Что «нехорошо»? — Крайнев выглянул в окно. Орудия с тральщика уже не стреляли, и он представил, как там минеры закладывают сейчас в трюмах взрывчатку, о чем говорят моряки, переодеваясь, проверяя оружие, готовясь к прощанию — с кораблем. Представил — и не по себе стало, будто от него одного, от его лишь желания зависела судьба тральщика. — Что «нехорошо», лейтенант? — повторил он.
— Будто бросаем вас, — помедлив, ответил Федосеев. — Сами уходим вот, а вы…
— Женские разговоры, Федосеев!
— Извините, товарищ капитан-лейтенант.
— Это приказ! Но есть у меня к вам и личная просьба. — Крайнев повернулся к нему.
— Слушаю, — подтянулся Федосеев.
— Если говорить начистоту, последняя возможность остаться в живых — это уйти на вашем катере.
— Пожалуй, — осторожно согласился Федосеев.
— Здесь осталась единственная женщина с пятилетней девочкой. Это моя жена и дочь.
— Я доставлю их в главную базу.
— Спасибо. Ну, значит, пора уходить.
— А как же документы штаба, товарищ капитан-лейтенант? — с некоторым удивлением спросил вдруг молчавший до этого младший лейтенант Кучевский. — Как прикажете быть с документами?
— С какими еще документами? — поморщился Крайнев. Кучевский кивнул на небольшой переносный сейф, который держал в руке. — Отправьте ваш сейф с Федосеевым, он передаст по назначению.
— Не могу! — запротестовал Кучевский, волнуясь и поправляя очки. — Не имею права. Служба, долг обязывает…
— Что же вы предлагаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39