Подходили не танцевать, даже не то, чтобы сознательно решив послушать блюз, – просто зная, о чем поет этот парень.
Маленький бар начал мне нравиться. Вернувшись из туалета, я заказала пива, выкурила несколько сигарет и поговорила с барменом Риком, оказавшимся ветераном вьетнамской войны. Рик легко мог обходиться без общения с подавляющим большинством жителей страны и обычно выглядел так, словно только что узнал – Налоговая служба США вот-вот нагрянет с аудиторской проверкой. Не знаю почему, но он решил, что я ему нравлюсь. На это я стараюсь реагировать как на лестный комплимент, будто Рик – тонкий ценитель, а я – один из редких шедевров природы, однако порой меня одолевают сомнения: башня у Рика все-таки порядком набекрень. Не исключено, он всего лишь чувствует во мне родственную душу.
Постоянные посетители привыкли ко мне довольно быстро. Общались мы немного, хватало кивка и дежурной фразы «Ну, как там твое ничего?». Иногда, если я приходила одна, мне предлагали партию в пул. Грег, напротив, завоевал всеобщую симпатию с первой минуты, как я привела его в «Богартс», и с тех пор его всегда приветствовали так, словно он вернулся со срочной службы, пройдя ее за границей где-нибудь у черта на куличках.
Большей частью я курила, потягивала пиво и слушала музыку, соглашаясь с Риком, что мир заполонили идиоты. Изредка в «Богартс» забредали женщины. Некоторые, видимо, окончательно потеряв надежду и понятие о стандартах, изо всех сил старались, чтобы здесь их кто-нибудь подцепил. Я– другое дело: я – завсегдатай бара. Изредка кто-нибудь из постоянных клиентов приводил подружку или жену, но им, как правило, в баре не нравилось, и второй раз они сюда не заглядывали.
Войдя в «Богартс», я заметила Грега, стоявшего у стойки с кружкой пива и раскачивавшегося в такт ван-моррисоновской «Нажимая по шоссе». Перед глазами вновь промелькнуло видение, как хорошо нам будет вместе, когда после нескончаемого дня мы встретимся здесь, взяв закуски ассорти и пару пива, и послушаем прекрасную музыку, и обсудим, что происходит в мире, или не станем ни о чем говорить, а будем молча наслаждаться обществом друг друга, а затем вернемся домой и со вкусом займемся сексом. Всего несколько часов прошло после телефонного звонка, а я уже проделала путь от мысли, будто мы всего лишь друзья, к выбору имени для нашего первенца. Черт побери, да разве много супругов созданы друг для друга, а мы с Грегом отлично подходим друг дружке: несмотря на столько лет знакомства и не однажды возникавших в моей жизни других мужчин, при виде Грега я все еще ощущаю стеснение в груди. Люди называют это любовью с первого взгляда и, если уж выпала такая оказия, ради нее можно вынести все. Я могла простоять целую вечность, не сводя глаз с предмета страсти, однако мысль, что я выгляжу законченной идиоткой, вывела меня из ступора.
* * *
– Привет, красавица, – сказал Грег в качестве приветствия. – Как там индейка?
– С индейкой покончено, я свободна как птица.
– Бьюсь об заклад, ты придумала эту остроту еще утром.
– Веришь или нет – прямо сейчас. Экспромт.
Тут я повернулась к Рику сделать заказ: необходимо было хоть на несколько секунд отвлечься от созерцания Грега и пересилить непреодолимое желание радостно ухмыльнуться от уха до уха, что меня не красит.
Вручив мне бокал, Рик не спросил, хорошо ли я провела День благодарения. В «Богартсе» не признают праздников, как официальных, так и неофициальных. Здесь считают – если тебе выпал великий день, о котором не терпится поведать миру, то слушатели найдутся и в другом месте. По моему убеждению, Рик заслуживает правительственной награды за то, что держит бар открытым в День благодарения и на Рождество. Лишь Богу известно, сколько убийств и самоубийств он этим предотвратил.
Грег предложил сразиться в пул, и мы направились к бильярдным столам – ждать. Записавшись на грифельной доске, старый приятель уселся напротив. Вытащив пачку сигарет, я принялась шарить в сумке, пытаясь найти зажигалку.
– Что это ты такой довольный? – непринужденно спросила я, решив пока воздержаться от признания в неумирающей любви. – И сколько это продлится?
– Всему свое время. Огоньку? – Он достал из кармана зажигалку «Бик».
– Спасибо. Кстати, с завтрашнего дня бросаю.
– О Боже, опять…
– Точно так же застонала мать, когда я поделилась с ней своими планами. От подобного отношения я уже кипятком писаю. Мне казалось, я могу рассчитывать на поддержку друзей и родственников.
– Но, Сэм, бросая курить, ты становишься невыносимой. Ты пыталась отказаться от этой привычки девять тысяч тридцать шесть раз.
– Джонни Кэш сидел на героине, алкоголе и сигаретах. Позже он признавался – труднее всего оказалось бросить курить.
– Знаю наизусть. Бросая курить, ты каждый раз кормишь меня этой басней.
– Я еще не бросаю, поэтому напоминаю тебе историю до того, как брошу.
– Ну, это совершенно меняет дело.
– Буду крайне признательна, если хоть кто-то меня немного поддержит. На этот раз я всерьез настроена расстаться с сигаретами.
– Откуда такая решимость?
– Просто осознала, что курю уже двадцать лет, можешь себе представить? Тебе не кажется, будто мы только вчера закончили высшую школу?
– Иногда кажется. Наверное, мы с тобой никак не повзрослеем.
– Ага. Тебе когда-нибудь хотелось вернуться в прошлое и снова пойти в высшую школу, зная все, что ты знаешь теперь?
– Например?
– Например, сознавая, какими глупыми мы были. Вернуться и жить в свое удовольствие, не заботясь о том, что скажут местные сливки общества или капитанши болельщиц.
– Мне и так плевать на мнение других.
– Да ладно!
– Если кому-то я нравлюсь – прекрасно, если нет – да пошли они… Это было и остается моим девизом.
– И ты уже в высшей школе так считал? Ни один старшеклассник до этого не додумается.
– Сэм, я уже в раннем детстве понял: переживать из-за мнения окружающих – пустая трата времени.
В устах многих это прозвучало бы пустой бравадой, но Грег действительно таким и был. Его искренне не заботило мнение других, включая собственных родителей. Пока остальной мир вкушал тепло и радости семейного очага, Грег проводил праздники в дешевом мотеле с очередной только что склеенной девицей или сидел в «Богартсе», потягивая пиво и играя в пул в компании других аутсайдеров. Господи, как я ему завидовала!
Через несколько минут освободился один из столов. Пока мы играли, я подробно отчитывалась Грегу о дне, проведенном в кругу семьи.
– Один положительный момент все же был, – сказала я, скиксовав девятку в угол. Обычно такой удар удается мне без труда, но необходимость поддерживать салонный разговор, когда больше всего на свете хочется узнать, что такое важное Грег хотел сообщить, выводила из равновесия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Маленький бар начал мне нравиться. Вернувшись из туалета, я заказала пива, выкурила несколько сигарет и поговорила с барменом Риком, оказавшимся ветераном вьетнамской войны. Рик легко мог обходиться без общения с подавляющим большинством жителей страны и обычно выглядел так, словно только что узнал – Налоговая служба США вот-вот нагрянет с аудиторской проверкой. Не знаю почему, но он решил, что я ему нравлюсь. На это я стараюсь реагировать как на лестный комплимент, будто Рик – тонкий ценитель, а я – один из редких шедевров природы, однако порой меня одолевают сомнения: башня у Рика все-таки порядком набекрень. Не исключено, он всего лишь чувствует во мне родственную душу.
Постоянные посетители привыкли ко мне довольно быстро. Общались мы немного, хватало кивка и дежурной фразы «Ну, как там твое ничего?». Иногда, если я приходила одна, мне предлагали партию в пул. Грег, напротив, завоевал всеобщую симпатию с первой минуты, как я привела его в «Богартс», и с тех пор его всегда приветствовали так, словно он вернулся со срочной службы, пройдя ее за границей где-нибудь у черта на куличках.
Большей частью я курила, потягивала пиво и слушала музыку, соглашаясь с Риком, что мир заполонили идиоты. Изредка в «Богартс» забредали женщины. Некоторые, видимо, окончательно потеряв надежду и понятие о стандартах, изо всех сил старались, чтобы здесь их кто-нибудь подцепил. Я– другое дело: я – завсегдатай бара. Изредка кто-нибудь из постоянных клиентов приводил подружку или жену, но им, как правило, в баре не нравилось, и второй раз они сюда не заглядывали.
Войдя в «Богартс», я заметила Грега, стоявшего у стойки с кружкой пива и раскачивавшегося в такт ван-моррисоновской «Нажимая по шоссе». Перед глазами вновь промелькнуло видение, как хорошо нам будет вместе, когда после нескончаемого дня мы встретимся здесь, взяв закуски ассорти и пару пива, и послушаем прекрасную музыку, и обсудим, что происходит в мире, или не станем ни о чем говорить, а будем молча наслаждаться обществом друг друга, а затем вернемся домой и со вкусом займемся сексом. Всего несколько часов прошло после телефонного звонка, а я уже проделала путь от мысли, будто мы всего лишь друзья, к выбору имени для нашего первенца. Черт побери, да разве много супругов созданы друг для друга, а мы с Грегом отлично подходим друг дружке: несмотря на столько лет знакомства и не однажды возникавших в моей жизни других мужчин, при виде Грега я все еще ощущаю стеснение в груди. Люди называют это любовью с первого взгляда и, если уж выпала такая оказия, ради нее можно вынести все. Я могла простоять целую вечность, не сводя глаз с предмета страсти, однако мысль, что я выгляжу законченной идиоткой, вывела меня из ступора.
* * *
– Привет, красавица, – сказал Грег в качестве приветствия. – Как там индейка?
– С индейкой покончено, я свободна как птица.
– Бьюсь об заклад, ты придумала эту остроту еще утром.
– Веришь или нет – прямо сейчас. Экспромт.
Тут я повернулась к Рику сделать заказ: необходимо было хоть на несколько секунд отвлечься от созерцания Грега и пересилить непреодолимое желание радостно ухмыльнуться от уха до уха, что меня не красит.
Вручив мне бокал, Рик не спросил, хорошо ли я провела День благодарения. В «Богартсе» не признают праздников, как официальных, так и неофициальных. Здесь считают – если тебе выпал великий день, о котором не терпится поведать миру, то слушатели найдутся и в другом месте. По моему убеждению, Рик заслуживает правительственной награды за то, что держит бар открытым в День благодарения и на Рождество. Лишь Богу известно, сколько убийств и самоубийств он этим предотвратил.
Грег предложил сразиться в пул, и мы направились к бильярдным столам – ждать. Записавшись на грифельной доске, старый приятель уселся напротив. Вытащив пачку сигарет, я принялась шарить в сумке, пытаясь найти зажигалку.
– Что это ты такой довольный? – непринужденно спросила я, решив пока воздержаться от признания в неумирающей любви. – И сколько это продлится?
– Всему свое время. Огоньку? – Он достал из кармана зажигалку «Бик».
– Спасибо. Кстати, с завтрашнего дня бросаю.
– О Боже, опять…
– Точно так же застонала мать, когда я поделилась с ней своими планами. От подобного отношения я уже кипятком писаю. Мне казалось, я могу рассчитывать на поддержку друзей и родственников.
– Но, Сэм, бросая курить, ты становишься невыносимой. Ты пыталась отказаться от этой привычки девять тысяч тридцать шесть раз.
– Джонни Кэш сидел на героине, алкоголе и сигаретах. Позже он признавался – труднее всего оказалось бросить курить.
– Знаю наизусть. Бросая курить, ты каждый раз кормишь меня этой басней.
– Я еще не бросаю, поэтому напоминаю тебе историю до того, как брошу.
– Ну, это совершенно меняет дело.
– Буду крайне признательна, если хоть кто-то меня немного поддержит. На этот раз я всерьез настроена расстаться с сигаретами.
– Откуда такая решимость?
– Просто осознала, что курю уже двадцать лет, можешь себе представить? Тебе не кажется, будто мы только вчера закончили высшую школу?
– Иногда кажется. Наверное, мы с тобой никак не повзрослеем.
– Ага. Тебе когда-нибудь хотелось вернуться в прошлое и снова пойти в высшую школу, зная все, что ты знаешь теперь?
– Например?
– Например, сознавая, какими глупыми мы были. Вернуться и жить в свое удовольствие, не заботясь о том, что скажут местные сливки общества или капитанши болельщиц.
– Мне и так плевать на мнение других.
– Да ладно!
– Если кому-то я нравлюсь – прекрасно, если нет – да пошли они… Это было и остается моим девизом.
– И ты уже в высшей школе так считал? Ни один старшеклассник до этого не додумается.
– Сэм, я уже в раннем детстве понял: переживать из-за мнения окружающих – пустая трата времени.
В устах многих это прозвучало бы пустой бравадой, но Грег действительно таким и был. Его искренне не заботило мнение других, включая собственных родителей. Пока остальной мир вкушал тепло и радости семейного очага, Грег проводил праздники в дешевом мотеле с очередной только что склеенной девицей или сидел в «Богартсе», потягивая пиво и играя в пул в компании других аутсайдеров. Господи, как я ему завидовала!
Через несколько минут освободился один из столов. Пока мы играли, я подробно отчитывалась Грегу о дне, проведенном в кругу семьи.
– Один положительный момент все же был, – сказала я, скиксовав девятку в угол. Обычно такой удар удается мне без труда, но необходимость поддерживать салонный разговор, когда больше всего на свете хочется узнать, что такое важное Грег хотел сообщить, выводила из равновесия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63