Неподалеку жило несколько кобольдов. Когда-то они славились могуществом в этих землях, но когда пришел Имрик с огнем и мечом, то те, что не были убиты или вытеснены в другие земли, были лишены прежней силы. Теперь они жили тайно в пещерах, но Скэфлок завел дружбу с одним из них и через него приобрел многие знания кобольдов.
Однажды мальчик услышал звуки свирели далеко за лесом, он был поражен их печалью и поспешил в долину, откуда они доносились. Скэфлок научился бесшумно передвигаться, так что предстал перед существом до того, как оно успело его заметить. Это было странное создание, похожее на человека, но с ушами, ногами и рогами, как у козла. Свирель существа издавала звуки, которые были так же печальны как и его глаза.
— Кто ты? — спросил в изумлении Скэфлок.
Существо опустило свирель. Казалось, оно готово было убежать, но лишь вздохнуло и село на бревно.
— Я фавн, — сказал он со странным акцентом.
— Я никогда не слыхал о таком, — Скэфлок сел на траву, скрестив ноги.
В сумерках фавн печально улыбнулся. Первая звезда зажглась над его головой.
— Здесь нет никого из моего рода, кроме меня. Я — изгнанник.
— Откуда ты пришел, фавн?
— Я пришел с юга после того, как умер великий Пан и новый бог, чье имя я не могу произносить, появился в Геллас. Для прежних богов и прежних существ, проживавших в наших землях, больше не осталось места. Священники вырубили священные леса… О, я помню крики дриад, к которым они остались глухи, крики, которые дрожали в жарком, вязком воздухе, как бы желая остаться в нем навсегда. Они все еще звенят у меня в ушах и будут звучать вечно. — Фавн покачал кудрявой головой. — Я бежал на север, но думаю, не были ли мудрее меня мои товарищи, которые остались, боролись и были сражены заклятиями. Я уже давно одинок. — Слезы сверкнули в его глазах. — Нимфы, фавны и боги превратились во прах. Храмы стоят пустые и день за днем превращаются в руины. И вот я… я скитаюсь в одиночестве, по чужой земле, презираемый ее богами и избегаемый ее людьми. Это страна туманов, дождей, жестоких зим, сердитых серых морей и бледного солнечного света, прорывающегося сквозь тучи. Нет больше лазурной воды и пологих холмов, нет больше маленьких скалистых островов и милых сердцу теплых лесов, где нас ждали нимфы, нет больше виноградных лоз и фиговых деревьев, тяжелых от плодов, нет больше величественных богов — ничего этого больше нет на высоком Олимпе…
Фавн замолчал, весь напрягся, пошевелил ушами и прыгнул в кусты. Скэфлок огляделся и увидел своих охранников, приближавшихся, чтобы забрать его домой.
Но чаще он был предоставлен лишь самому себе. Он мог находиться в дневном свете, которого народ Фэри избегал, и Имрик не видел никакой опасности для него в вещах, которые были опасны для смертных людей. Он путешествовал гораздо чаще и дольше других детей эльфов и знал места, в которых бывал, лучше человека, прожившего там всю жизнь.
Из диких зверей наиболее дружелюбными к эльфам были лисы и выдры: считалось, что с эльфами они каким-то образом в родстве. Эльфы знали их язык (вернее то, что можно было назвать языком). От лисы Скэфлок узнал скрытые тропы лесов и лугов, научился различать следы в тенистом лесу и множество других крошечных знаков, которые могли много рассказать тому, кто умел видеть и слышать. От выдры он узнал о мире озер и потоков, научился так же, как она, плавать и прятаться за предметами, которые едва скрывали половину его тела.
Но не хуже Скэфлок знал и других зверей. Самые пугливые из птиц прилетали и садились ему на руки, когда он свистел на их языке. Медведь ворчал слова приветствия, когда он вступал в его берлогу. Олени, лоси, кролики, куропатки старались не встречаться с ним после того, как он занялся охотой, хотя с некоторыми из них у него был заключен мир. Но история обо всех его скитаниях среди зверей будет слишком длинной.
Годы шли своим чередом, он рос. Он бывал окружен по-весеннему робким, зеленым светом, когда леса пробуждались и становились шумными от криков возвращающихся в них птиц, реки звенели тающим льдом и несколько белых цветков, выросших среди мха, казались еще не успевшими растаять хлопьями снега. Лето видело его обнаженным, с потемневшей кожей и побелевшими от солнца волосами, в погоне за бабочками взбирающимся на высокие холмы и затем ради смеха скатывающимся с них вниз по траве; или же гуляющим светлыми ночами которые были призрачными воспоминаниями дня, со звездами над головой, стрекочущими сверчками и сережками сверкающей под луной росы. Проливные осенние дожди омывали его, или же он сплетал венок из ярких как пламя, листьев и стоял в холодном воздухе, переполненном криками улетающих птичьих стай. Зимой он легко бегал среди сугробов или же лежал, припав к земле, среди бурелома, пока бушевал ураган и стонали деревья; иногда он стоял на залитом лунным светом снежном поле и слушал, как трещит от мороза лед на озере, как звуки эти разносятся по всему полю среди холмов.
Глава 5
По мере того как мускулы у Скэфлока крепли, Имрик начал привлекать его к делу, сначала изредка, а затем все чаще и чаще, пока он не стал настоящим воином земли эльфов. Ограниченные короткой жизнью, люди усваивали все быстрее, чем жители Фэри, и знания Скэфлока крепли еще быстрее, чем его тело.
Он научился ездить верхом на лошадях Эльфландии, белых и черных скакунах и кобылах, необычайно красивых, быстрых и неутомимых как ветер и вскоре они несли его галопом от Кэйтнисса до края земли, И ветер свистел в его ушах. Он научился пользоваться мечом, копьем, луком и топором. Он был не так быстр и гибок, как эльфы, но по силе он превосходил любого из них и мог нести военное снаряжение столько дней, сколько было необходимо, а что касается красоты, то любой смертный выглядел бы рядом с ним уродом.
Он много охотился один или в компании Имрика и его слуг. Много рогатых оленей пало под топором Скэфлока, много клыкастых кабанов погибло от его копья. Была и другая забава, похитрее: охота на бешено несущихся через леса и скалы единорогах и грифонах, которых Имрик привел для забавы с края света.
Скэфлок научился также манерам эльфов, их величественности их постоянной загадочности и их изысканной речи. Он мог танцевать под аккомпанемент арфы и свирели в льющемся дождем лунном свете, обнаженный и беззастенчивый, как самый дикий из них. Он умел сам на них играть и петь старинные баллады, которые были древнее человека. Он выучился искусствам скальдов настолько хорошо, что мог говорить стихами, как обычным языком. Он знал все языки Фэри и три языка людей. Он знал толк в яствах эльфов, в жгучих напитках, хранящихся в покрытых паутиной бутылках под замком, но, несмотря на это, у него не притупился вкус к охотничьему черному хлебу и соленому мясу, к дождливо-солнечно-земному аромату ягод и родниковой воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60