Там и сям покачивались фонари, развевались хоругви, слышались молитвы, мелькали возбужденные лица взрослых и подростков. Холодные сумерки наполнились громким топотом и паром, исходившим из человеческих глоток.
Сандалфон направился к людям, чья религиозная атрибутика выдавала в них христиан. Урания повела Скипа прямо к трем танцорам, на головах у которых были уборы из птичьих перьев. Лица их были закрыты масками. Те плясали перед толпой духопоклонников. Глухо забили тамтамы. По дороге Скип видел различные группы верующих, которые предпочитали видеть Бога в Браме, в Амида Буцу, в Змее и Оракуле. Раздались звуки флейты и лиры, послышались григорианские гимны. Фонари погасли, и люди семью колоннами, послушники в хвосте, потянулись на Назонову гору.
Луна уже почти села, но и при звездном свете были видны многочисленные серо-белые поля, которые тянулись к берегу реки, поросшему пирамидальными тополями. Камни, полынь, призрачная сова, величественные горы… Скип чувствовал в себе некое просветление: огромная, священная ночь.
Через полчаса они добрались до вершины. Там лежал большой жертвенный камень, на котором были выбиты слова: «Неведомому Богу». Вэйцы расположились подле камня и молча обратили лица к западу.
Над горизонтом появился светящийся звездолет, и округа огласилась протяжным воем: «О-о-о-о!..»
Скипу уже приходилось видеть приближение звездолета к Земле. Это зрелище было безмерно прекрасно и радостно. Подумать только, ведь эти существа со звезд доказывают нам, что космос обитаем! И они отправили на Землю своего представителя, причем при его, Скипа, жизни! Но этот представитель был столь непостижим, что три года тщетных попыток войти с ним в контакт лишь усугубили недоумение, в котором пребывали лучшие умы человечества. Однако у Скипа оставалась надежда, что, быть может, когда-нибудь и он…
В этот предрассветный час Скип стоял в толпе людей, которые были уверены, что существо, прилетевшее с сигмы Дракона, является посланцем самого Бога. Холодный горный воздух пробирал до костей.
Мерцающая точка быстро перемещалась по звездному небу. Скип не был до конца уверен, что видит посадочный модуль, и хотя заметил кое у кого бинокли, не осмелился попросить. Ведь эти люди ждали появления высшего существа.
В толпе послышалось: «Приветствуем… Аве… Ом Мани Падме Хум…» Люди запели, заплясали, кто становился на колени, кто падал ниц. Звездолет уже исчез на бледнеющем востоке, а обряд все продолжался. Скип стоял и смотрел во все глаза.
Обряд совершался последовательно — одно вероисповедание за другим. Затем толпа смешалась, и все направились обратно в поселок, завтракать. Кто переговаривался, кто шел молча. Восток светлел, округа просыпалась.
— А где Сандалфон? — спросил Скип Уранию. Та взглянула на него, и он снова отметил про себя, какие длинные у нее ресницы. Ветерок трепал волосы, выбившиеся из рыжих кос.
— Ты что, не знаешь? — удивилась она. — Извини. Наверное, нам с Сандалфоном следовало бы ставить друг друга в известность, кто из нас о чем тебе уже рассказал. В общем, он надумал уйти на месяц в отшельники, и ему нужно подготовить убежище, вот он и решил воспользоваться удобным случаем.
— Убежище от кого? — поинтересовался Скип, улыбаясь.
Урания тоже улыбнулась в ответ. Если отвлечься от ее религиозности, она была бы простой и искренней женщиной. Никакие перемены имени и образа жизни не могли вытравить из нее той Мэри Петерсон, которой было так одиноко в Чикаго.
— Убежище от разного рода субчиков, — сказала она. — Таких, как ты, например. А ты меня интересуешь. Наверное, еще больше, чем я тебя.
Скип пожал плечами:
— Мои анкетные данные тебе известны. Добавить мне нечего.
При первом знакомстве на просьбу рассказать о себе он ответил ей:
— Томас Джон Вэйберн, а попросту Скип — уж не знаю, почему меня так прозвали. Родился и вырос в Беркли, штат Калифорния, средний класс, отец электронщик, мать программист, брат и сестра так и остались «соломой». Конечно, невелика радость иметь в семье «кузнечика», но мы не отдалились друг от друга и время от времени встречаемся.
— Как ты сказал?
— «Солома». Простые налогоплательщики… Или ты насчет «кузнечика»? Это сленг. Нечто вроде бродяги-шарманщика. — Он быстро добавил: — Но не обманщика! У «кузнечиков» свой кодекс чести, кровное родство не в счет. Просто мы одинаково думаем, одинаково живем, собираемся иногда — мы не попрошайничаем и не воруем. А если кто и учудит что-нибудь этакое, так все «кузнечики» отвернутся от него, чтобы цеха не порочил. Мы обычные наемные рабочие и хотим, чтобы нам доверяли.
— Конечно, я слыхала о таких. Но ты говоришь так, словно с тех пор как я живу здесь, их стало намного больше. Неужели они не могут найти нормальную работу?
— Разумеется, нынче в сельском хозяйстве и в промышленности почти все автоматизировано. Но ты не представляешь, какой нынче спрос на индивидуальное обслуживание, на нестандартные развлечения. А мозгами шевелить мы умеем. У многих «кузнечиков» за плечами колледж. Мне вот предлагали место учителя, но как-то нет охоты связывать себе руки, во всяком случае прежде, чем успею посмотреть на мир. Поэтому я и ушел из дома. Если ты не хочешь, чтобы я расписал комнату, о которой мы говорили, то, может, я пригожусь как плотник, механик, монтер или, скажем, садовник, а еще я умею петь песенки и рассказывать сказки.
Урания задумчиво кивнула, ее взор блуждал где-то далеко-далеко, она вспомнила свою прежнюю жизнь.
— Мне кажется, — сказала она, — что современное производство способно дать средства к существованию любому человеку, независимо от образа его жизни.
— Деньги-то гуляют, само собой, но использовать свое право на общественные работы меня как-то не тянет. Хотя, проработав полгода каким-нибудь уборщиком, можно при скромных запросах обеспечить себе свободу месяцев на шесть.
— Хорошо бы тебе понять, что наша община никоим образом не отказывается от использования механизмов и достижений кибернетики. Иначе плакали бы наши доходы. Без высоких технологий не было бы низких цен на наши товары, и я сомневаюсь, что нам удалось бы раскрутить тут все наше хозяйство.
— Ты и правда приехал сюда для того, чтобы просто посмотреть, на что это похоже?
— Я же говорил тебе, Урания, что коллекционирую ушельцев, а ушельцы растут как грибы. — Скип нахмурился. — Бывает, вырастет бледная поганка, но чаще-то попадаются грибочки съедобные, как, например, здесь.
— Как мило! — усмехнулась Урания. — Ты сравниваешь меня с поганкой.
Смутившись, Скип покраснел.
— А не будь злюкой! — Урания взяла Скипа за руку. — Просто я хочу узнать тебя ближе, еще ближе… Именно поэтому Сандалфон и поспешил удалиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Сандалфон направился к людям, чья религиозная атрибутика выдавала в них христиан. Урания повела Скипа прямо к трем танцорам, на головах у которых были уборы из птичьих перьев. Лица их были закрыты масками. Те плясали перед толпой духопоклонников. Глухо забили тамтамы. По дороге Скип видел различные группы верующих, которые предпочитали видеть Бога в Браме, в Амида Буцу, в Змее и Оракуле. Раздались звуки флейты и лиры, послышались григорианские гимны. Фонари погасли, и люди семью колоннами, послушники в хвосте, потянулись на Назонову гору.
Луна уже почти села, но и при звездном свете были видны многочисленные серо-белые поля, которые тянулись к берегу реки, поросшему пирамидальными тополями. Камни, полынь, призрачная сова, величественные горы… Скип чувствовал в себе некое просветление: огромная, священная ночь.
Через полчаса они добрались до вершины. Там лежал большой жертвенный камень, на котором были выбиты слова: «Неведомому Богу». Вэйцы расположились подле камня и молча обратили лица к западу.
Над горизонтом появился светящийся звездолет, и округа огласилась протяжным воем: «О-о-о-о!..»
Скипу уже приходилось видеть приближение звездолета к Земле. Это зрелище было безмерно прекрасно и радостно. Подумать только, ведь эти существа со звезд доказывают нам, что космос обитаем! И они отправили на Землю своего представителя, причем при его, Скипа, жизни! Но этот представитель был столь непостижим, что три года тщетных попыток войти с ним в контакт лишь усугубили недоумение, в котором пребывали лучшие умы человечества. Однако у Скипа оставалась надежда, что, быть может, когда-нибудь и он…
В этот предрассветный час Скип стоял в толпе людей, которые были уверены, что существо, прилетевшее с сигмы Дракона, является посланцем самого Бога. Холодный горный воздух пробирал до костей.
Мерцающая точка быстро перемещалась по звездному небу. Скип не был до конца уверен, что видит посадочный модуль, и хотя заметил кое у кого бинокли, не осмелился попросить. Ведь эти люди ждали появления высшего существа.
В толпе послышалось: «Приветствуем… Аве… Ом Мани Падме Хум…» Люди запели, заплясали, кто становился на колени, кто падал ниц. Звездолет уже исчез на бледнеющем востоке, а обряд все продолжался. Скип стоял и смотрел во все глаза.
Обряд совершался последовательно — одно вероисповедание за другим. Затем толпа смешалась, и все направились обратно в поселок, завтракать. Кто переговаривался, кто шел молча. Восток светлел, округа просыпалась.
— А где Сандалфон? — спросил Скип Уранию. Та взглянула на него, и он снова отметил про себя, какие длинные у нее ресницы. Ветерок трепал волосы, выбившиеся из рыжих кос.
— Ты что, не знаешь? — удивилась она. — Извини. Наверное, нам с Сандалфоном следовало бы ставить друг друга в известность, кто из нас о чем тебе уже рассказал. В общем, он надумал уйти на месяц в отшельники, и ему нужно подготовить убежище, вот он и решил воспользоваться удобным случаем.
— Убежище от кого? — поинтересовался Скип, улыбаясь.
Урания тоже улыбнулась в ответ. Если отвлечься от ее религиозности, она была бы простой и искренней женщиной. Никакие перемены имени и образа жизни не могли вытравить из нее той Мэри Петерсон, которой было так одиноко в Чикаго.
— Убежище от разного рода субчиков, — сказала она. — Таких, как ты, например. А ты меня интересуешь. Наверное, еще больше, чем я тебя.
Скип пожал плечами:
— Мои анкетные данные тебе известны. Добавить мне нечего.
При первом знакомстве на просьбу рассказать о себе он ответил ей:
— Томас Джон Вэйберн, а попросту Скип — уж не знаю, почему меня так прозвали. Родился и вырос в Беркли, штат Калифорния, средний класс, отец электронщик, мать программист, брат и сестра так и остались «соломой». Конечно, невелика радость иметь в семье «кузнечика», но мы не отдалились друг от друга и время от времени встречаемся.
— Как ты сказал?
— «Солома». Простые налогоплательщики… Или ты насчет «кузнечика»? Это сленг. Нечто вроде бродяги-шарманщика. — Он быстро добавил: — Но не обманщика! У «кузнечиков» свой кодекс чести, кровное родство не в счет. Просто мы одинаково думаем, одинаково живем, собираемся иногда — мы не попрошайничаем и не воруем. А если кто и учудит что-нибудь этакое, так все «кузнечики» отвернутся от него, чтобы цеха не порочил. Мы обычные наемные рабочие и хотим, чтобы нам доверяли.
— Конечно, я слыхала о таких. Но ты говоришь так, словно с тех пор как я живу здесь, их стало намного больше. Неужели они не могут найти нормальную работу?
— Разумеется, нынче в сельском хозяйстве и в промышленности почти все автоматизировано. Но ты не представляешь, какой нынче спрос на индивидуальное обслуживание, на нестандартные развлечения. А мозгами шевелить мы умеем. У многих «кузнечиков» за плечами колледж. Мне вот предлагали место учителя, но как-то нет охоты связывать себе руки, во всяком случае прежде, чем успею посмотреть на мир. Поэтому я и ушел из дома. Если ты не хочешь, чтобы я расписал комнату, о которой мы говорили, то, может, я пригожусь как плотник, механик, монтер или, скажем, садовник, а еще я умею петь песенки и рассказывать сказки.
Урания задумчиво кивнула, ее взор блуждал где-то далеко-далеко, она вспомнила свою прежнюю жизнь.
— Мне кажется, — сказала она, — что современное производство способно дать средства к существованию любому человеку, независимо от образа его жизни.
— Деньги-то гуляют, само собой, но использовать свое право на общественные работы меня как-то не тянет. Хотя, проработав полгода каким-нибудь уборщиком, можно при скромных запросах обеспечить себе свободу месяцев на шесть.
— Хорошо бы тебе понять, что наша община никоим образом не отказывается от использования механизмов и достижений кибернетики. Иначе плакали бы наши доходы. Без высоких технологий не было бы низких цен на наши товары, и я сомневаюсь, что нам удалось бы раскрутить тут все наше хозяйство.
— Ты и правда приехал сюда для того, чтобы просто посмотреть, на что это похоже?
— Я же говорил тебе, Урания, что коллекционирую ушельцев, а ушельцы растут как грибы. — Скип нахмурился. — Бывает, вырастет бледная поганка, но чаще-то попадаются грибочки съедобные, как, например, здесь.
— Как мило! — усмехнулась Урания. — Ты сравниваешь меня с поганкой.
Смутившись, Скип покраснел.
— А не будь злюкой! — Урания взяла Скипа за руку. — Просто я хочу узнать тебя ближе, еще ближе… Именно поэтому Сандалфон и поспешил удалиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54