Стоило великану шевельнуться, мальчик тут же просыпался в страхе утерять физический контакт, сообщавший ему успокоительное ощущение силы.
– Не так я представлял себе путешествие на Сицилию, – сказал он при одном из пробуждений. – Мама решила, что мы вернемся вместе, она и я.
– Она же с нами, – тихо проговорил Кало.
– Но она умерла. А рядом со мной – ты. – Бруно еще о многом хотел спросить, но ему не хватало смелости.
– Конечно, это не одно и то же. – Присутствие мальчика приносило Кало облегчение, но всей его веры было мало, чтобы оправдать или хоть попытаться спокойно принять поразившее их несчастье.
– Кало! – настал час неотложных вопросов.
– Да, Бруно, – о чем бы он сейчас ни спросил, надо было отвечать.
– Ты веришь в рай? – Мальчик не сводил с него любопытного и дерзкого взгляда.
– Я? – Кало опешил и пытался выиграть время.
– Да, ты. Ты веришь в рай?
За окном, как древние галеоны, проплывали облака.
Разговор прервало появление стюардессы, желавшей знать, не нуждаются ли в чем ее единственные в этом рейсе пассажиры.
– Может быть, мальчик голоден? – предположил Кало.
– Нет, мисс, спасибо, – ответил Бруно, – мне ничего не нужно.
– Смотри, какие большие облака, – сказал Кало, пытаясь отвлечь его внимание.
– Ты не ответил на мой вопрос. – Бруно упрямо стоял на своем.
– Какой вопрос?
– Про рай. Ты в него веришь?
– Конечно, верю, – он перевел дух и сунул в рот лакричный корешок.
– Значит, это правда! – восторженно воскликнул Бруно. Он считал, что этот человек, такой большой и сильный, не может ошибаться. – Кало?
– Да, Бруно.
– Мне так хорошо с тобой, – мальчик прильнул щекой к широкому плечу великана и снова заснул.
ДОМА
Кало не мог припомнить такой теплой погоды в начале ноября с далекого 1943 года, когда Аннализа вышла замуж за американца.
Плоды в апельсиновых рощах впитывали свет послеполуденного солнца, бросая золотые отблески на зеленую листву. Опьяняющий аромат свежих фруктов разливался в прозрачном воздухе, ветви ломились под тяжестью сочных апельсинов, ждущих сбора урожая.
Кало ехал с виллы Сан-Лоренцо, направляясь в Палермо, чтобы забрать Бруно: мальчик учился в последнем классе начальной школы. Он осторожно и неторопливо вел недавно купленный бароном темно-красный «Эм-Джи» по дороге, петлявшей среди апельсиновых рощ. Новая игрушка доставляла Бруно неистовую радость, он запрыгивал в огромную машину, как акробат, не открывая дверцы: этот трюк он видел в кино. Потом он принимался упрашивать Кало как следует нажать на акселератор, ему нравилось ездить в открытой машине на большой скорости, когда ветер трепал его волосы. Кало неохотно соглашался.
Старый барон, суровый со всеми, был более снисходителен к Кало, но предупредил, что в осеннее время следует прекратить гонки на «Эм-Джи». Однако в этот ноябрьский день воздух был теплым, а солнце ослепительным.
– Еще только один разок, дон Пеппино, – попросил Кало. – Малышу это нравится. Погода хорошая.
Добродушно улыбаясь, старик покачал головой.
– Смотрите, не попадите в беду, – сказал он, намекая на тайный сговор между Кало и его внуком.
– Вы же меня хорошо знаете, – Кало был совершенно равнодушен к автомобилям и, если был один, никогда не превышал восьмидесяти километров в час, отступая от своих правил, только чтобы доставить удовольствие Бруно.
Проезжая вдоль апельсиновых рощ, он еще больше сбросил скорость в желании полюбоваться прекрасным зрелищем и понаблюдать за кипевшей вовсю работой по сбору урожая.
В тот день нечто необычное привлекло его внимание. Бригадир стоял на обочине дороги и был поглощен разговором с человеком, который показался Кало чем-то смутно знакомым. Он не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах видел его раньше, сохранилось лишь общее впечатление, неприятное ощущение. В нем говорил инстинкт животного, чующего в воздухе запах опасности. Лицо и образ промелькнули со скоростью кинокадра. Сигнал тревоги умолк, осталось одно лишь досадное воспоминание.
* * *
У дверей школы Бруно, рассекая громкоголосую толпу детей и торопливо прощаясь с друзьями, швырнул в багажник свой портфель, запрыгнул в машину рядом с Кало и в знак приветствия коснулся губами его щеки.
– Следуй за этой машиной, – бросил он отрывисто, подражая детективам из американских фильмов.
Кало был на седьмом небе и стартовал как ракета.
– Жми на газ! – торопил его Бруно.
Обратный путь оказался коротким и беззаботным.
– Так нам ни за что не взять «Гран-при», – жалобно протянул Бруно, – ты ползешь как черепаха!
Свернув на шоссе, идущее вдоль апельсиновой рощи, Кало еще больше замедлил скорость.
– Надо кое за чем присмотреть, – оправдывался он.
Они обогнали два грузовика, груженных ящиками с апельсинами, потому что Бруно нравилось обгонять другие машины, но главное, чтобы не дышать выхлопными газами.
– Куда ты смотришь? – полюбопытствовал Бруно.
– Смотрю, как идет работа. – Они проезжали то место, где он видел бригадира, занятого разговором с человеком, чье появление встревожило его. Он вновь попытался вспомнить, кто же это такой, но безуспешно.
– Ты что, никогда не отдыхаешь? – спросил Бруно.
– Даже когда смотришь в оба, – принялся объяснять Кало, – рискуешь упустить что-то важное.
Он сбросил скорость, чтобы посмотреть, нет ли среди мужчин и женщин, собиравших апельсины, кого-то знакомого. Настроение у него все больше портилось. Что-то явно было не так, в этом он не сомневался.
У входа на виллу их ждала принцесса Изгро.
– Я ошибаюсь или вы действительно опоздали? – с тревогой спросила она, бросив взгляд на крошечные наручные часики.
Бруно выпрыгнул из машины и бегом бросился ей навстречу.
– Кало все еще живет во времена карет! – воскликнул он, с восторгом обнимая ее. – Как я рад тебя видеть, крестная!
Они не виделись уже несколько недель.
– Ты же знал, что я ездила в Париж, разве нет? – Ей было приятно, что сын Аннализы тоже называет ее крестной.
– Ты мне все расскажешь, да? – Ему интересно было послушать новости, а кроме того, он рассчитывал на подарок.
– Я тебе все расскажу о своем путешествии, – пообещала она, но никаких более конкретных и наглядных заверений мальчик так и не дождался. – А теперь давай поспешим. Твой дед ждет тебя, чтобы вместе выпить чаю, – чаепитие было одним из священных семейных обрядов.
Кало догнал их, неся портфель Бруно, и они вместе вошли в дом. Традиционная чашка чаю служила старому барону, кроме всего прочего, еще и предлогом хоть ненадолго удержать возле себя непоседливого внука, усвоившего в свои десять лет привычку совершать длительные верховые прогулки, которые держали деда в постоянной тревоге.
Чаще всего его сопровождал Кало, но иногда он бывал занят по хозяйству, а мальчик не желал отказываться от любимого занятия только из-за отсутствия провожатого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– Не так я представлял себе путешествие на Сицилию, – сказал он при одном из пробуждений. – Мама решила, что мы вернемся вместе, она и я.
– Она же с нами, – тихо проговорил Кало.
– Но она умерла. А рядом со мной – ты. – Бруно еще о многом хотел спросить, но ему не хватало смелости.
– Конечно, это не одно и то же. – Присутствие мальчика приносило Кало облегчение, но всей его веры было мало, чтобы оправдать или хоть попытаться спокойно принять поразившее их несчастье.
– Кало! – настал час неотложных вопросов.
– Да, Бруно, – о чем бы он сейчас ни спросил, надо было отвечать.
– Ты веришь в рай? – Мальчик не сводил с него любопытного и дерзкого взгляда.
– Я? – Кало опешил и пытался выиграть время.
– Да, ты. Ты веришь в рай?
За окном, как древние галеоны, проплывали облака.
Разговор прервало появление стюардессы, желавшей знать, не нуждаются ли в чем ее единственные в этом рейсе пассажиры.
– Может быть, мальчик голоден? – предположил Кало.
– Нет, мисс, спасибо, – ответил Бруно, – мне ничего не нужно.
– Смотри, какие большие облака, – сказал Кало, пытаясь отвлечь его внимание.
– Ты не ответил на мой вопрос. – Бруно упрямо стоял на своем.
– Какой вопрос?
– Про рай. Ты в него веришь?
– Конечно, верю, – он перевел дух и сунул в рот лакричный корешок.
– Значит, это правда! – восторженно воскликнул Бруно. Он считал, что этот человек, такой большой и сильный, не может ошибаться. – Кало?
– Да, Бруно.
– Мне так хорошо с тобой, – мальчик прильнул щекой к широкому плечу великана и снова заснул.
ДОМА
Кало не мог припомнить такой теплой погоды в начале ноября с далекого 1943 года, когда Аннализа вышла замуж за американца.
Плоды в апельсиновых рощах впитывали свет послеполуденного солнца, бросая золотые отблески на зеленую листву. Опьяняющий аромат свежих фруктов разливался в прозрачном воздухе, ветви ломились под тяжестью сочных апельсинов, ждущих сбора урожая.
Кало ехал с виллы Сан-Лоренцо, направляясь в Палермо, чтобы забрать Бруно: мальчик учился в последнем классе начальной школы. Он осторожно и неторопливо вел недавно купленный бароном темно-красный «Эм-Джи» по дороге, петлявшей среди апельсиновых рощ. Новая игрушка доставляла Бруно неистовую радость, он запрыгивал в огромную машину, как акробат, не открывая дверцы: этот трюк он видел в кино. Потом он принимался упрашивать Кало как следует нажать на акселератор, ему нравилось ездить в открытой машине на большой скорости, когда ветер трепал его волосы. Кало неохотно соглашался.
Старый барон, суровый со всеми, был более снисходителен к Кало, но предупредил, что в осеннее время следует прекратить гонки на «Эм-Джи». Однако в этот ноябрьский день воздух был теплым, а солнце ослепительным.
– Еще только один разок, дон Пеппино, – попросил Кало. – Малышу это нравится. Погода хорошая.
Добродушно улыбаясь, старик покачал головой.
– Смотрите, не попадите в беду, – сказал он, намекая на тайный сговор между Кало и его внуком.
– Вы же меня хорошо знаете, – Кало был совершенно равнодушен к автомобилям и, если был один, никогда не превышал восьмидесяти километров в час, отступая от своих правил, только чтобы доставить удовольствие Бруно.
Проезжая вдоль апельсиновых рощ, он еще больше сбросил скорость в желании полюбоваться прекрасным зрелищем и понаблюдать за кипевшей вовсю работой по сбору урожая.
В тот день нечто необычное привлекло его внимание. Бригадир стоял на обочине дороги и был поглощен разговором с человеком, который показался Кало чем-то смутно знакомым. Он не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах видел его раньше, сохранилось лишь общее впечатление, неприятное ощущение. В нем говорил инстинкт животного, чующего в воздухе запах опасности. Лицо и образ промелькнули со скоростью кинокадра. Сигнал тревоги умолк, осталось одно лишь досадное воспоминание.
* * *
У дверей школы Бруно, рассекая громкоголосую толпу детей и торопливо прощаясь с друзьями, швырнул в багажник свой портфель, запрыгнул в машину рядом с Кало и в знак приветствия коснулся губами его щеки.
– Следуй за этой машиной, – бросил он отрывисто, подражая детективам из американских фильмов.
Кало был на седьмом небе и стартовал как ракета.
– Жми на газ! – торопил его Бруно.
Обратный путь оказался коротким и беззаботным.
– Так нам ни за что не взять «Гран-при», – жалобно протянул Бруно, – ты ползешь как черепаха!
Свернув на шоссе, идущее вдоль апельсиновой рощи, Кало еще больше замедлил скорость.
– Надо кое за чем присмотреть, – оправдывался он.
Они обогнали два грузовика, груженных ящиками с апельсинами, потому что Бруно нравилось обгонять другие машины, но главное, чтобы не дышать выхлопными газами.
– Куда ты смотришь? – полюбопытствовал Бруно.
– Смотрю, как идет работа. – Они проезжали то место, где он видел бригадира, занятого разговором с человеком, чье появление встревожило его. Он вновь попытался вспомнить, кто же это такой, но безуспешно.
– Ты что, никогда не отдыхаешь? – спросил Бруно.
– Даже когда смотришь в оба, – принялся объяснять Кало, – рискуешь упустить что-то важное.
Он сбросил скорость, чтобы посмотреть, нет ли среди мужчин и женщин, собиравших апельсины, кого-то знакомого. Настроение у него все больше портилось. Что-то явно было не так, в этом он не сомневался.
У входа на виллу их ждала принцесса Изгро.
– Я ошибаюсь или вы действительно опоздали? – с тревогой спросила она, бросив взгляд на крошечные наручные часики.
Бруно выпрыгнул из машины и бегом бросился ей навстречу.
– Кало все еще живет во времена карет! – воскликнул он, с восторгом обнимая ее. – Как я рад тебя видеть, крестная!
Они не виделись уже несколько недель.
– Ты же знал, что я ездила в Париж, разве нет? – Ей было приятно, что сын Аннализы тоже называет ее крестной.
– Ты мне все расскажешь, да? – Ему интересно было послушать новости, а кроме того, он рассчитывал на подарок.
– Я тебе все расскажу о своем путешествии, – пообещала она, но никаких более конкретных и наглядных заверений мальчик так и не дождался. – А теперь давай поспешим. Твой дед ждет тебя, чтобы вместе выпить чаю, – чаепитие было одним из священных семейных обрядов.
Кало догнал их, неся портфель Бруно, и они вместе вошли в дом. Традиционная чашка чаю служила старому барону, кроме всего прочего, еще и предлогом хоть ненадолго удержать возле себя непоседливого внука, усвоившего в свои десять лет привычку совершать длительные верховые прогулки, которые держали деда в постоянной тревоге.
Чаще всего его сопровождал Кало, но иногда он бывал занят по хозяйству, а мальчик не желал отказываться от любимого занятия только из-за отсутствия провожатого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128