Записки».
Кэйси пролистала страницы. Они были покрыты текстом с обеих сторон, сверху донизу, и на каждой стоял номер. Она вернулась к первой.
«Флирт с Питом. Записки».
«К» означало «Кэйси». Что-то, что сказало ей о том, что это действительно так, заставило ее действовать дальше.
Отцепив зажим, она положила листки на стол, отложила верхний в сторону и начала читать.
Глава 5
Литтл-Фоллз
Утром в пятницу туман был таким густым, что Дженни Клайд по дороге в город не могла разглядеть ничего, кроме пятен жесткой травы справа, полосы разбитой дороги слева и потертых носков своих собственных спортивных тапочек. Она взяла левее, дороги стало больше, чем травы. Еще чуть левее, и трава пропала совсем.
Твердо держась середины дороги, она смотрела прямо перед собой, не замечая ничего, кроме выщербленного серого асфальта и клубящегося над ним белого тумана. В конце лета в Литтл-Фоллз туманы были обычным явлением. Зажатый в котловине между двумя вершинами, городок был постоянной ареной борьбы между теплыми днями и холодными ночами. Дженни всегда представляла себе, как солдаты-облака ударяются о склоны, сползают вниз и остаются лежать там, обессиленные и беспомощные.
Не то чтобы она была против тумана. В тумане легко было представить себе, что в городе можно найти защиту, прощение и доброту, спрятаться от холодной и жестокой реальности.
Дженни услышала приближающуюся машину – вначале приглушенное ворчание, потом утробный рокот, становящийся все более отчетливым. Она ни на миллиметр не изменила своего курса. Рокот превратился в прерывистое рычание. Звук становился все громче и ближе… громче и ближе… громче и ближе… В самый последний момент она свернула с опасного пути.
Поглубже надвинув бейсболку, она наклонила голову, сунула руки в карманы джинсов и изо всех сил постаралась раствориться в тумане. Но Мерль Литтл увидел ее. Он встречал ее почти на одном и том же месте каждый день, направляясь домой выпить с женой чашечку кофе.
– Уйди с дороги, Мэри-Бет Клайд! – прокричал он в окно автомобиля, за секунду до того, как туман поглотил его.
Дженни подняла голову. «Здравствуйте, мистер Литтл! – могла бы сказать она, если бы он притормозил. – Как дела сегодня?»
«Более-менее, – мог бы ответить старина Мерль, если бы был более общительным. – А у тебя, Дженни? О, да ты сегодня прекрасно выглядишь!»
Она могла бы мило улыбнуться или покраснеть. Она могла бы даже поблагодарить его за комплимент и сделать вид, что принимает его как должное. Она бы наверняка помахала ему вслед, потому что этот дружеский жест был бы вполне уместен по отношению к тому, кого ты знаешь всю свою жизнь, к тому, чья семья была основателями этого города, к тому, кто живет по соседству, даже если он и отрицает этот факт и мечтает, чтобы было иначе.
Она продолжала свой путь. Залаяли дворняги Бутов, хотя она и не могла видеть их в тумане. Так же, как не могла видеть ржавые петли на воротах у Джонсонов и цветник во дворе у семейства Фарина, но она знала, что все это там есть.
«Шшш! – предупредила бы она детей, если бы они у нее были. – Говорите потише. У старика Фарины скверный характер. Не стоит его сердить».
«Мама, но он же нас не догонит! – мог бы заметить кто-нибудь из детей. – Он же не может ходить».
«Может, – заспорил бы другой. – У него есть костыли. Он ударил одним Джоуи Баттла, даже когда шериф Дэн запретил ему это. Мама, как он мог это сделать, если шериф Дэн ему запретил?»
«Потому что на свете бывают плохие люди», – должна была ответить Дженни, если бы у нее были дети, и все это время она бы крепко прижимала к себе младшую дочку – очаровательную крохотную девчушку с шелковистыми золотыми волосами, теплую, лучащуюся такой любовью и преданностью, что Дженни трудно было расстаться с ней даже во сне. Бывают люди, которым нет дела до того, что законно, а что – нет. Бывают люди, которые не слушают, что говорит им шериф Дэн, ни одного слова.
Туман чуть приподнялся, открыв еще зеленые листья берез и шелушащуюся белую кору. Еще пара недель, и листья пожелтеют. «Но тогда, – сказала себе Дженни, – меня уже здесь не будет».
Когда туман опустился вновь, она вообразила за его пеленой другой город. Ей представлялось что-нибудь вроде Нью-Йорка, с высокими зданиями и широкими улицами, где никто не будет знать, откуда она взялась, кем была и что совершила. А если не Нью-Йорк, тогда какой-нибудь уголок в Вайоминге, с бескрайними равнинами, которые тянутся, тянутся и тянутся, насколько хватает глаз. Там она тоже может затеряться. Но вначале нужно бежать из Литтл-Фоллз.
Она вновь взяла влево, закрыв глаза и стараясь, чтобы шлепанье ее тапочек по асфальту попало в ритм глухим ударам выбивалки об ковер, доносящимся из-за тумана с веранды Эсси Банч. Она мысленно пересчитывала невидимые спутниковые тарелки, слыша сквозь туман из открытых окон голос Салли Джесси Рафаэль у Вебстеров, «Хорошую цену» – у Клигов, канал QVC – у Миры Элленбоген. Чем ближе она подходила к городу, тем теснее жались друг к другу дома. До нее доносились приглушенные голоса, хлопанье флага на мачте, жужжание бензопилы, заготавливающей впрок дрова для холодных сентябрьских ночей.
Звуки были совсем земными. Однако, когда она открывала глаза, в завитках тумана чудилось что-то нереальное, похожее на райские врата. Однако Дженни Клайд пока не собиралась на небеса.
Далеко в тумане материализовалась еще машина. Звук ее мотора был ровнее, новее, настойчивее. Хруст шин по разбитой мостовой свидетельствовал о низкой скорости. Эта машина патрулировала улицы. Она узнавала ее по звуку. Это была машина Дэна О'Кифи.
Дженни шла посередине дороги. Еще немного… Еще немного… Еще немного… Она отпрыгнула в сторону за несколько секунд до того, как джип возник из тумана, и не удивилась, когда он поравнялся с ней и затормозил.
– Дженни Клайд! – начал распекать ее шериф. – Я видел тебя.
Дженни пожала плечами.
– Ты слишком рискуешь, поступая так, – продолжал он с неподдельной озабоченностью, которую ей не часто приходилось слышать. Это в нем было не от отца. Эдмунд О'Кифи бывал крут. Наверное, так было нужно – все-таки он был шефом полиции. Но Дэн был совсем не такой. – В конце концов, кто-нибудь тебя не заметит, – сказал он.
– Я вовремя отхожу.
– Не сомневаюсь, потому что ты точно знаешь, кто и на какой машине едет и как быстро, но что будет, если здесь появится машина, которой ты не ожидаешь? Замешкаешься всего чуть-чуть, и – бам! – полетишь вверх тормашками, и одному Богу известно, где ты приземлишься. Послушай меня, Дженни Клайд. Ты играешь в русскую рулетку.
– Нет, – спокойно возразила Дженни. – Если бы я хотела сыграть в русскую рулетку, я заткнула бы уши.
– Господи Боже, даже не думай об этом, – воскликнул он и потер плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Кэйси пролистала страницы. Они были покрыты текстом с обеих сторон, сверху донизу, и на каждой стоял номер. Она вернулась к первой.
«Флирт с Питом. Записки».
«К» означало «Кэйси». Что-то, что сказало ей о том, что это действительно так, заставило ее действовать дальше.
Отцепив зажим, она положила листки на стол, отложила верхний в сторону и начала читать.
Глава 5
Литтл-Фоллз
Утром в пятницу туман был таким густым, что Дженни Клайд по дороге в город не могла разглядеть ничего, кроме пятен жесткой травы справа, полосы разбитой дороги слева и потертых носков своих собственных спортивных тапочек. Она взяла левее, дороги стало больше, чем травы. Еще чуть левее, и трава пропала совсем.
Твердо держась середины дороги, она смотрела прямо перед собой, не замечая ничего, кроме выщербленного серого асфальта и клубящегося над ним белого тумана. В конце лета в Литтл-Фоллз туманы были обычным явлением. Зажатый в котловине между двумя вершинами, городок был постоянной ареной борьбы между теплыми днями и холодными ночами. Дженни всегда представляла себе, как солдаты-облака ударяются о склоны, сползают вниз и остаются лежать там, обессиленные и беспомощные.
Не то чтобы она была против тумана. В тумане легко было представить себе, что в городе можно найти защиту, прощение и доброту, спрятаться от холодной и жестокой реальности.
Дженни услышала приближающуюся машину – вначале приглушенное ворчание, потом утробный рокот, становящийся все более отчетливым. Она ни на миллиметр не изменила своего курса. Рокот превратился в прерывистое рычание. Звук становился все громче и ближе… громче и ближе… громче и ближе… В самый последний момент она свернула с опасного пути.
Поглубже надвинув бейсболку, она наклонила голову, сунула руки в карманы джинсов и изо всех сил постаралась раствориться в тумане. Но Мерль Литтл увидел ее. Он встречал ее почти на одном и том же месте каждый день, направляясь домой выпить с женой чашечку кофе.
– Уйди с дороги, Мэри-Бет Клайд! – прокричал он в окно автомобиля, за секунду до того, как туман поглотил его.
Дженни подняла голову. «Здравствуйте, мистер Литтл! – могла бы сказать она, если бы он притормозил. – Как дела сегодня?»
«Более-менее, – мог бы ответить старина Мерль, если бы был более общительным. – А у тебя, Дженни? О, да ты сегодня прекрасно выглядишь!»
Она могла бы мило улыбнуться или покраснеть. Она могла бы даже поблагодарить его за комплимент и сделать вид, что принимает его как должное. Она бы наверняка помахала ему вслед, потому что этот дружеский жест был бы вполне уместен по отношению к тому, кого ты знаешь всю свою жизнь, к тому, чья семья была основателями этого города, к тому, кто живет по соседству, даже если он и отрицает этот факт и мечтает, чтобы было иначе.
Она продолжала свой путь. Залаяли дворняги Бутов, хотя она и не могла видеть их в тумане. Так же, как не могла видеть ржавые петли на воротах у Джонсонов и цветник во дворе у семейства Фарина, но она знала, что все это там есть.
«Шшш! – предупредила бы она детей, если бы они у нее были. – Говорите потише. У старика Фарины скверный характер. Не стоит его сердить».
«Мама, но он же нас не догонит! – мог бы заметить кто-нибудь из детей. – Он же не может ходить».
«Может, – заспорил бы другой. – У него есть костыли. Он ударил одним Джоуи Баттла, даже когда шериф Дэн запретил ему это. Мама, как он мог это сделать, если шериф Дэн ему запретил?»
«Потому что на свете бывают плохие люди», – должна была ответить Дженни, если бы у нее были дети, и все это время она бы крепко прижимала к себе младшую дочку – очаровательную крохотную девчушку с шелковистыми золотыми волосами, теплую, лучащуюся такой любовью и преданностью, что Дженни трудно было расстаться с ней даже во сне. Бывают люди, которым нет дела до того, что законно, а что – нет. Бывают люди, которые не слушают, что говорит им шериф Дэн, ни одного слова.
Туман чуть приподнялся, открыв еще зеленые листья берез и шелушащуюся белую кору. Еще пара недель, и листья пожелтеют. «Но тогда, – сказала себе Дженни, – меня уже здесь не будет».
Когда туман опустился вновь, она вообразила за его пеленой другой город. Ей представлялось что-нибудь вроде Нью-Йорка, с высокими зданиями и широкими улицами, где никто не будет знать, откуда она взялась, кем была и что совершила. А если не Нью-Йорк, тогда какой-нибудь уголок в Вайоминге, с бескрайними равнинами, которые тянутся, тянутся и тянутся, насколько хватает глаз. Там она тоже может затеряться. Но вначале нужно бежать из Литтл-Фоллз.
Она вновь взяла влево, закрыв глаза и стараясь, чтобы шлепанье ее тапочек по асфальту попало в ритм глухим ударам выбивалки об ковер, доносящимся из-за тумана с веранды Эсси Банч. Она мысленно пересчитывала невидимые спутниковые тарелки, слыша сквозь туман из открытых окон голос Салли Джесси Рафаэль у Вебстеров, «Хорошую цену» – у Клигов, канал QVC – у Миры Элленбоген. Чем ближе она подходила к городу, тем теснее жались друг к другу дома. До нее доносились приглушенные голоса, хлопанье флага на мачте, жужжание бензопилы, заготавливающей впрок дрова для холодных сентябрьских ночей.
Звуки были совсем земными. Однако, когда она открывала глаза, в завитках тумана чудилось что-то нереальное, похожее на райские врата. Однако Дженни Клайд пока не собиралась на небеса.
Далеко в тумане материализовалась еще машина. Звук ее мотора был ровнее, новее, настойчивее. Хруст шин по разбитой мостовой свидетельствовал о низкой скорости. Эта машина патрулировала улицы. Она узнавала ее по звуку. Это была машина Дэна О'Кифи.
Дженни шла посередине дороги. Еще немного… Еще немного… Еще немного… Она отпрыгнула в сторону за несколько секунд до того, как джип возник из тумана, и не удивилась, когда он поравнялся с ней и затормозил.
– Дженни Клайд! – начал распекать ее шериф. – Я видел тебя.
Дженни пожала плечами.
– Ты слишком рискуешь, поступая так, – продолжал он с неподдельной озабоченностью, которую ей не часто приходилось слышать. Это в нем было не от отца. Эдмунд О'Кифи бывал крут. Наверное, так было нужно – все-таки он был шефом полиции. Но Дэн был совсем не такой. – В конце концов, кто-нибудь тебя не заметит, – сказал он.
– Я вовремя отхожу.
– Не сомневаюсь, потому что ты точно знаешь, кто и на какой машине едет и как быстро, но что будет, если здесь появится машина, которой ты не ожидаешь? Замешкаешься всего чуть-чуть, и – бам! – полетишь вверх тормашками, и одному Богу известно, где ты приземлишься. Послушай меня, Дженни Клайд. Ты играешь в русскую рулетку.
– Нет, – спокойно возразила Дженни. – Если бы я хотела сыграть в русскую рулетку, я заткнула бы уши.
– Господи Боже, даже не думай об этом, – воскликнул он и потер плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101