Он был убежден, что, несмотря на столь трагические результаты, все случившееся имеет свою логическую основу. В их борьбе был смысл и была цель. Она послужит примером для других.
Все это он хотел рассказать Френчу своим взглядом, но сержант не смотрел на него, а только плакал.
Шон умирал; разбитый механизм его жизни разваливался на части. Голова упала набок. Он почувствовал, что рот наполнился чем-то теплым и солоноватым. Но его последней мыслью была мысль о Мерседес. Ему стало радостно от того, что она останется жить, даже несмотря на то что он умрет. Он испытал всю прелесть жизни и в последнее мгновение своего земного бытия видел перед собой чудесное лицо любимой женщины с сияющими черными глазами. Как же непостижимо прекрасна она была!
Наконец страшная боль отпустила Шона; перед ним беззвучно разверзлась мрачная пасть вечности и поглотила его.

Глава четырнадцатая
САГУАРО
Сентябрь, 1973
Тусон
Иден открыла глаза.
Она так долго была пленницей тьмы, что от яркого света испытала боль, словно в ее мозг вонзился кинжал.
Первое, что она увидела, было небо. Оно возвышалось над ней, от горизонта до горизонта затянутое громадными хмурыми тучами. Их вершины серебрились в лучах солнца, но снизу они были почти черными, и лишь кое-где, в разрывах, виднелись лоскутки небесной лазури. Приближающаяся гроза приводила ее в смятение и восторг. Она инстинктивно схватила Джоула за руку. Его сильные пальцы сжали ее ладошку.
Медленно, с непонятным страхом, она опустила глаза и огляделась вокруг.
То, что открылось ее взору, сначала показалось чем-то нереальным. Этот мир был настолько чуждым, настолько незнакомым, что она вполне могла бы поверить, что очутилась на другой планете. Земля была оранжевого цвета. Со всех сторон росли какие-то фантастические растения: высоченные ребристые стволы с зигзагами будто воздетых к небу рук-ветвей, куски колючей проволоки с пучками листьев на концах; беспорядочное смешение шипов, колючек, зубцов; и все это колыхалось под порывами набирающего силу ветра.
Задохнувшись, Иден еще сильнее вцепилась в руку Джоула и постепенно начала осознавать, что перед ней расстилается типичный ландшафт пустыни с кактусами, опунциями, мескитовыми деревьями и тамарисками. Вдалеке смутно вырисовывалась гряда фиолетовых гор, над которыми висели тяжелые грозовые тучи.
Поднятые с земли облака пыли закручивались в гигантские смерчи и неслись среди исполинов-кактусов, катя перед собой охапки перекати-поля, подобно мальчишке, играющему с обручем.
Иден наконец посмотрела на Джоула и, повысив голос, чтобы перекричать вой ветра, восторженно воскликнула:
– Ну и красота!
Он улыбнулся.
– Скоро начнется буря. Я хотел, чтобы ты увидела ее.
– Здорово! – Она огляделась по сторонам. Насколько хватало глаз, вокруг не было никаких признаков человеческой цивилизации – ни домов, ни даже телеграфного столба. Только небо да бескрайняя пустыня. Держа его за руку, она пошла вперед. – Как они называются? – спросила Иден, указывая на громадные бочковидные стволы.
– Сагуаро.
– А-а, да. Конечно.
На этой чужой планете сагуаро были преобладающей формой жизни, толстые короли высушенной беспощадным солнцем земли. Они стояли, как великаны – одни манили к себе своими могучими руками, другие словно предупреждали: «Не подходи». В некоторых местах они росли группами, образуя небольшие рощицы. Но большинство этих гигантов предпочитали оставаться в гордом одиночестве. Теперь ветер стал таким сильным, что они тяжело раскачивались, помахивая массивными руками-обрубками.
– А эти? – снова поинтересовалась Иден.
– Окстилло.
– А вон те?
– Чолла.
Когда-то пустыня казалась ей скудной и бесплодной. Теперь же, после нескольких недель, проведенных в изоляции, она потрясла ее своим богатством и разнообразием. Сколько же здесь было интересного!
Увидев растущие на опунции пурпурные плоды, Иден хотела было сорвать один из них, но Джоул поспешно схватил ее за руку.
– Они покрыты невидимыми глазу колючками, – объяснил он. – Потом целую неделю будешь вытаскивать их из пальцев.
– А они съедобные?
– Да. И довольно вкусные.
Джоул позволил Иден немного пройтись, отвечая на ходу на возникающие у нее вопросы. Поразмыслив, она решила, что находится в Мексике. На самом же деле они были всего в нескольких милях от его дома. Однако ей все равно не удалось бы заметить разницу, ибо простирающаяся от Аризоны до полуострова Калифорния громадная пустыня для неопытного глаза везде выглядит одинаково, и только коренные жители этих мест могут отличить одну ее часть от другой.
По мере того как темнело все вокруг, спадала и изнуряющая жара. В прохладном воздухе уже запахло дождем. Вдали слышались гулкие раскаты грома.
– Кактусы сагуаро живут по нескольку сот лет, – рассказывал Джоул. – Самые крупные из них, вроде вон того, весят тонны три-четыре.
– А что там краснеет на самой верхушке? Цветы?
– Нет. У сагуаро цветы белые. А это плоды. Индейцы их едят. Они сладкие.
Она подобрала с земли обломок ствола какого-то растения, оказавшийся легкой, как перышко, трубкой, и с изумлением стала его разглядывать.
– А индейцы живут здесь?
– В этой долине нет. Их жилища дальше, за той горной грядой.
– Теперь я понимаю, почему ты разрешаешь мне здесь гулять. – Она повернулась на триста шестьдесят градусов. – Отсюда некуда бежать, верно?
– Верно, некуда.
Она посмотрела ему в глаза.
– Это место и есть твой дом?
– Можно сказать и так. По крайней мере, я люблю его больше всего на свете.
Иден все еще держала в руках старую деревяшку. Под порывами ветра черные волосы нещадно хлестали ее по лицу. Она тряхнула головой.
– Зачем ты это делаешь?
Из-за свистевшего в ушах ветра он почти не расслышал ее вопроса.
– Делаю что?
– Похищаешь людей.
– Ради денег.
– Врешь, – отрезала она. – Деньги тебя не интересуют, Джоул. Ты не из тех, кто любит деньги.
– Откуда ты знаешь?
– Я всю свою жизнь провела среди людей, которые из-за денег готовы на что угодно. Они не такие, как ты. – Она приблизилась к нему, ее зеленые глаза смотрели напряженно. – И ты не преступник. До этого ты никогда не делал ничего подобного. Если бы мне надо было выкрасть тебя, я бы, пожалуй, лучше справилась с этой работой. – Иден заметила, как шевельнулись в улыбке его губы. – Ты озлоблен, но не потому, что ты плохой человек. Ты озлоблен, потому что тебе пришлось страдать. Ты и сейчас страдаешь. – Теперь она уже почти вплотную прижалась к нему. – Поэтому ты все это и делаешь. Потому что тебя заставили страдать. Скажи, Джоул, тебя обидела моя мать? Поэтому ты хочешь наказать ее?
Казалось, Джоул остолбенел, совершенно лишившись дара речи. Он, словно околдованный, ошеломленно уставился на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102