– Знают ли твои фрицы, что в этом рюкзаке? – спросил он, делая ударение на слове «что». – Знают ли они, что это дерьмо?
Я скосил глаза вниз. Глушков легонько пнул ногой рюкзак, и тот, перевалившись с боку на бок, разлегся на снегу между нами.
Где-то писали, что с психами надо разговаривать очень вежливо и спокойно. Я попытался улыбнуться.
– Дружище! Я просто страшно рад, что ты жив. Тебе не надо волноваться, сейчас мы обработаем твои раны и тихонько пойдем вниз.
– Стоять! – выкрикнул Глушков и поднял «калашников», нацеливая его на меня. – Знаешь, что я сейчас сделаю? Пристрелю тебя к едрене фене, а труп сброшу вниз.
Не похоже, чтобы этот придурок был склонен к шуткам. Я замер, не сводя глаз с автомата.
– Но зачем? – тихо и беспомощно спросил я. – Я не делал тебе зла.
– А просто так, – ответил Глушков. – Ты мне не нужен. К тому же это очень приятно – убивать. Вот сейчас ты есть, мыслишки какие-то свои глупые в голове прокручиваешь, а стоит мне только чуть-чуть пошевелить пальчиком – и тебя не станет. И будешь потихоньку вмерзать в лед, пока тебя случайно не найдут какие-нибудь альпинисты. Представляешь – одно движение пальцем… Мы очень часто боимся вот так пошевелить пальчиком. А бояться ничего не надо, вот что я тебе скажу, погань.
Он слишком круто начал, но первый испуг у меня прошел, и я стал злеть.
– Чего тебе надо? Что ты меня автоматом пугаешь, чмошник ты занюханный! Ты, наверное, сильно головой ударился…
Зря я так. Глушков оказался придурком в слишком большой степени, чтобы разговаривать с ним таким тоном. Признаюсь, я не ожидал от него такой верности своим словам. Он молча поднял автомат и выстрелил в меня. За мгновение до этого, когда первобытные инстинкты вместо ума взяли бразды управления моей плотью, я мешком рухнул на снег и почувствовал, как пуховик на плече за что-то зацепился.
– Ну что, подыхать будешь? – спросил Глушков.
– Не стреляй, – едва выдавил я из себя. Язык во рту онемел, словно я хлебнул крутого кипятка. Скосил глаза, глядя на свое плечо. Из пуховика торчал клок перьев, словно какая-то маленькая птичка, спрятавшись на плече, высунула через дырку свой хвост.
– Кажется, я промахнулся, – с огорчением произнес Глушков. – Первый блин комом. Ничего, сейчас исправим. Тебя как пристрелить: чтобы помучился или одномоментно, в черепушку?
– Не надо! – к своему стыду, я заметил, что начинаю унижаться перед Глушковым и просить его о пощаде, но намерения его были куда более чем серьезные. – Ты не сможешь спуститься сам. Ты пропадешь здесь без меня.
– Сразу договоримся, падаль, – перебил меня Глушков. – Ты должен обращаться ко мне только на «вы» и называть меня господином. Ты понял?
– Хорошо, – ответил я и скрипнул зубами.
– Ты забываешь добавлять «господин»!
– Хорошо, господин, – едва смог произнести я, так как мне свело челюсть.
– Имей в виду, – насладившись своей властью, сказал Глушков. – Если ты еще хоть раз посмеешь обратиться ко мне иначе, я выстрелю тебе в живот. Это очень забавное ранение – в живот. Если встать на рану ногами, то из тебя, как паста из тюбика, будет вылезать дерьмо. Смешно, правда?
В магазине тридцать патронов, думал я, чувствуя, как спина полыхает огнем и покрывается потом. Скорострельность – десять выстрелов в секунду. Он выпустил две очереди – одну длинную, секунды на две, другую короткую, в полсекунды. Значит, растратил патронов двадцать – двадцать пять… Бедная Мэд! Тенгиз и Бэл, даже когда очень старались казаться страшными, были детьми в сравнении с этим чудовищем.
– Веди их сюда, – сказал Глушков, кивая в сторону немцев.
Я встал с колен, повернулся и побрел к Мэд и Гельмуту. Мне стыдно было поднять глаза. Роль, которую я до недавнего времени всего лишь играл, в реальности оказалась омерзительной. Никому не желаю быть заложником.
– Господи, – прошептала Мэд, глядя на меня потухшими глазами. – Когда же это кончится? Кто мог ожидать от жалкого пса такой агрессивности? Он сошел с ума!
Я отрицательно покачал головой и оглянулся – не услышал ли Глушков этих слов. «Господин» игрался затвором автомата, исподлобья поглядывая на нас.
– Он не сошел с ума, – ответил я. – Просто этого человека слишком много унижали в жизни. Теперь он отыграется на нас.
– Как вы думаешь, Стас, в рюкзаке этот Клюшкофф лежит доллары? – спросил Гельмут. Старик был напуган. Он понял, что чувство собственного достоинства, которое он без особого труда сохранял до сих пор, становится чрезвычайно опасной роскошью.
– А вы полагаете, что там тушенка?
– Но как он смог этот рюкзак найти?
– Это как раз меня сейчас волнует меньше всего, – раздраженно ответил я. – Берите вещи и пошли. Не надо испытывать его терпение. Запомните, Глушков непредсказуем и будет стрелять без предупреждения.

Глава 24

Его жестокость не знала границ. Чем слабее становился Глушков, чем глубже разъедали струпья его раны и ожоги, тем изощреннее проявлял он свою власть над нами.
– Кидайте вещи на снег! – приказал Глушков немцам, затем повернул изуродованное лицо в мою сторону: – А ты вытряхни все их барахло.
Торопясь, я быстро развязал стягивающие шнурки, перевернул рюкзак Мэд и высыпал ее вещи себе под ноги. Затем я то же проделал и с рюкзаком Гельмута.
Глушков к вещам не прикасался. Некоторое время он внимательно рассматривал свертки, мыльницы, косметические принадлежности, после чего приказал мне:
– Открой мыльницу!.. Ломай мыло! Раздави его ногой.
Мэд и Гельмут смотрели на Глушкова с брезгливым страхом. Нами командовал сумасшедший.
– Это что? – спросил он, кивая на тугой полиэтиленовый пакет.
Мэд подняла его раньше меня.
– Это нательное белье, – сказала она.
– Руки опусти, с-с-сука!! – заорал Глушков. – Отдай спасателю, не то пристрелю.
– Это ее шмотки, – пояснил я Глушкову, принимая пакет из рук Мэд.
– Разворачивай и вытряхивай все на снег.
На снег полетели разноцветные трусики и лифчики. Мэд поджала губы и сдержанно усмехнулась.
Глушков продолжал шарить глазами по раскиданным вещам. И тут до меня дошло: нет, он не сумасшедший, он каким-то образом узнал про альфа-сульфамистезал и выискивал его среди вещей немцев.
– Скажи этой проститутке, – прохрипел Глушков, – пусть раздевается.
Я с недоумением посмотрел на Глушкова.
– Что тебе не понятно?! – визгливо закричал он.
– Илона, он требует, чтобы ты разделась, – произнес я.
– Шнель!! Пошевеливайся!! – Глушков нацелил в грудь девушки автоматный ствол.
Мэд расстегнула пуховик, сняла его и кинула к ногам Глушкова.
– Дальше! – поторопил Глушков, обыскав пуховик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70