Мужчине, достойным ее. Вероятно, тогда бы она нашла счастье, ускользавшее от нее. О, ее племянница казалась довольной своей жизнью, занимаясь Оук-Ран и ее обитателями, не обязательно лишь из любви к ним, а, как подозревала Элеонора, скорее для того, чтобы заполнить пустоту в своей жизни. Она знала, что племяннице надо большего. Мередит отличалась от нее, женщины, довольной своим положением старой девы и не склонной терпеть вмешательство мужчины в ее жизнь. Племянница никогда бы не призналась в этом, возможно, она сама не сознавала этого, но Элеонора знала, что Мередит хотела иметь ребенка. Кого-то, кто бы не отверг ее любовь, как это сделал Эдмунд или ее отец и даже в некоторой степени, вынуждена была признать Элеонора, она сама.
Элеонора давно знала о своих недостатках. У нее полностью отсутствовал материнский инстинкт, и она не очень старалась заполнить пустоту, оставленную умершей матерью Мередит. Она не только не могла заменить ей мать, но чаще сама полагалась на племянницу, чем оказывала ей поддержку. Когда она приехала в Эттингем, Мередит была серьезной маленькой девочкой, воспитанной отцом в духе благочестия и стоицизма. И из этой несчастливой маленькой девочки выросла несчастливая взрослая женщина.
Набрав для храбрости в грудь воздуха, Элеонора поклялась помочь племяннице. Вероятно, впервые в жизни. Может быть, Мередит не понимает, чего ей нужно, но она-то понимает.
Толкнув дверь, она застала лорда Брукшира, наливающего себе бренди. От его мрачного угрожающего вида у нее затряслись руки. Собрав жалкие остатки своей храбрости, она кашлянула.
Он резко обернулся, и темная прядь волос упала ему на лоб.
– А, она прислала подкрепление, не так ли? – приветствовал ее он, подняв бокал.
«Никогда не признавай поражение».
Элеонора, пытаясь скрыть дрожь, сцепила пальцы.
– Она не знает, что я здесь, милорд.
– Но вы пришли заступиться за нее, не так ли? – Он сумел указать на нее пальцем, держа в одной руке бутылку, а в другой бокал. – Позвольте мне избавить вас от этой заботы и отослать вас прочь.
Усевшись на диван, она решила отказаться от части своего плана.
– Моя племянница всего лишь пыталась…
– Этой женщине нужен кто-то, кто вбил бы разум в ее голову. Ей повезло, что у меня нет желания выбирать наказание, которого она заслуживает. Тюремное заключение более всего подошло бы ей. – Он выпил бренди и снова наполнил бокал, тихо проворчав: – Но мне бы не пришло в голову навязывать ее этим бедным несчастным стражникам.
Элеонора поморщилась от его сурового осуждения. В хорошие дни она побаивалась лорда Брукшира, но в дурном настроении он приводил ее в ужас.
– Я не могу обвинять вас за ваш гнев. Действительно, нужно, чтобы кто-то держал ее в руках. Я всего лишь старая женщина. Какую власть могу я иметь над ней? К тому же мое время на этой земле истекает. Мередит нужен муж. – Едва ли тетушка Элеонора видела себя на пороге смерти, но она надеялась этими словами пробудить в лорде Брукшире хотя бы жалость.
– У нее был муж, – возразил он.
Убрав руку с груди, она сказала с плохо скрываемым отвращением:
– Настоящий муж. Начиная с того, что муж должен жить в одном с ней доме.
– Какой же муж захочет жену, которая его обманывает? – Брукшир указал пальцем в потолок, где наверху, как предполагалось, Мередит готовилась к отъезду.
– Она довольно привлекательна, – вступилась за нее Элеонора. – И очень умело ведет хозяйство. Она была предоставлена самой себе уже много лет и до сих пор управляет Оук-Ран лучше, чем любой мужчина. Она была бы ценной помощницей любому мужу.
– Вы мне описываете лишь хорошую экономку. – Ник покрутил бокалом. – Теперь, когда я знаю, что представляет собой ваша племянница, я могу понять, почему муж бросил ее.
Элеонора ахнула:
– Это очень жестоко, милорд. Эдмунд не давал ей и шанса стать настоящей женой.
– Ну, пусть это так, – ворчливо согласился лорд Брукшир. – Он не давал.
Она с любопытством подняла голову, услышав неожиданное согласие.
– Так вы согласны?
– Я немного знаю… натуру моего сводного брата.
– Подходящий муж и несколько детей держали бы ее в узде. – Она задумчиво кивнула, как будто это было для нее открытием, а не убеждением, которое она держала при себе несколько лет. – Ответственность за Мередит перейдет к нему, а не к вам.
Он долго пристально смотрел на Элеонору. Она прятала глаза от его пронзительного взгляда и затаила дыхание в надежде, что добилась своего. Вдохновленная тем, что он, казалось, слушал ее, она решила двинуться дальше:
– Будучи замужем, Мередит снимет с вас ответственность за нее. Как и за всех нас. – Она указала дрожащей рукой на свою шею, показывая на себя на случай, если он забыл, что она является частью обременительной ответственности.
Он не донес бокала до рта.
– Кто купил, тот и содержит? – сухо спросил он.
– Ну, не будем выражаться так вульгарно, милорд. Моя племянница не собственность.
– Вы абсолютно правы, мэм. Она не собственность. Она взрослый человек. – Он поболтал бренди в бокале и отхлебнул. – Ей не обязательно выходить замуж, чтобы освободить меня от ответственности за нее. Я могу просто заявить, что свободен.
Элеонора улыбнулась:
– Легче сказать, чем сделать. Общество ожидает, что вы будете заботиться о ней и вести ее дела.
– Меня никогда особо не интересовали указания общества.
Элеонора не подала виду, что от испуга дрожит мелкой дрожью. Она должна была заставить его понять, что брак – лучший выход из положения для всех, кого это касалось.
– Мередит была замужем за графом. С приличным приданым она могла бы стать хорошей приманкой для некоторых джентльменов. Ее нетрудно было бы выдать замуж.
– Вы уже присмотрели какого-нибудь несчастного дурака?
– Нет, но скоро начнется светский сезон. Отличная возможность для Мередит сделать неплохую партию.
Ник сидел молча, пристально глядя на нее, затем вернулся к опустевшему бокалу в его руке. Элеонора впилась в подлокотник дивана так судорожно, что пальцы побелели.
– Вы предполагаете, что ваша племянница будет выезжать в свет в этот сезон? А не слишком ли она стара для ярмарки невест?
– Многие джентльмены предпочитают взять в жены зрелую женщину, а не юную невесту. Особенно если у нее значительное приданое. Разве вы не собираетесь выделить что-то моей племяннице? – спросила Элеонора, уже подслушав, что он сам обещал это.
– Я намеревался дать вашей племяннице единовременно средства в возмещение вдовьей доли, которую ей не оставил мой сводный брат. Я сказал ей об этом.
Она подалась вперед:
– Так это просто могло бы стать ее приданым.
Его нахмуренные в раздумье брови подсказали Элеоноре, что он готов смягчиться.
– Только подумайте, она больше не будет носить ваше имя, не будет делить с вами титул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Элеонора давно знала о своих недостатках. У нее полностью отсутствовал материнский инстинкт, и она не очень старалась заполнить пустоту, оставленную умершей матерью Мередит. Она не только не могла заменить ей мать, но чаще сама полагалась на племянницу, чем оказывала ей поддержку. Когда она приехала в Эттингем, Мередит была серьезной маленькой девочкой, воспитанной отцом в духе благочестия и стоицизма. И из этой несчастливой маленькой девочки выросла несчастливая взрослая женщина.
Набрав для храбрости в грудь воздуха, Элеонора поклялась помочь племяннице. Вероятно, впервые в жизни. Может быть, Мередит не понимает, чего ей нужно, но она-то понимает.
Толкнув дверь, она застала лорда Брукшира, наливающего себе бренди. От его мрачного угрожающего вида у нее затряслись руки. Собрав жалкие остатки своей храбрости, она кашлянула.
Он резко обернулся, и темная прядь волос упала ему на лоб.
– А, она прислала подкрепление, не так ли? – приветствовал ее он, подняв бокал.
«Никогда не признавай поражение».
Элеонора, пытаясь скрыть дрожь, сцепила пальцы.
– Она не знает, что я здесь, милорд.
– Но вы пришли заступиться за нее, не так ли? – Он сумел указать на нее пальцем, держа в одной руке бутылку, а в другой бокал. – Позвольте мне избавить вас от этой заботы и отослать вас прочь.
Усевшись на диван, она решила отказаться от части своего плана.
– Моя племянница всего лишь пыталась…
– Этой женщине нужен кто-то, кто вбил бы разум в ее голову. Ей повезло, что у меня нет желания выбирать наказание, которого она заслуживает. Тюремное заключение более всего подошло бы ей. – Он выпил бренди и снова наполнил бокал, тихо проворчав: – Но мне бы не пришло в голову навязывать ее этим бедным несчастным стражникам.
Элеонора поморщилась от его сурового осуждения. В хорошие дни она побаивалась лорда Брукшира, но в дурном настроении он приводил ее в ужас.
– Я не могу обвинять вас за ваш гнев. Действительно, нужно, чтобы кто-то держал ее в руках. Я всего лишь старая женщина. Какую власть могу я иметь над ней? К тому же мое время на этой земле истекает. Мередит нужен муж. – Едва ли тетушка Элеонора видела себя на пороге смерти, но она надеялась этими словами пробудить в лорде Брукшире хотя бы жалость.
– У нее был муж, – возразил он.
Убрав руку с груди, она сказала с плохо скрываемым отвращением:
– Настоящий муж. Начиная с того, что муж должен жить в одном с ней доме.
– Какой же муж захочет жену, которая его обманывает? – Брукшир указал пальцем в потолок, где наверху, как предполагалось, Мередит готовилась к отъезду.
– Она довольно привлекательна, – вступилась за нее Элеонора. – И очень умело ведет хозяйство. Она была предоставлена самой себе уже много лет и до сих пор управляет Оук-Ран лучше, чем любой мужчина. Она была бы ценной помощницей любому мужу.
– Вы мне описываете лишь хорошую экономку. – Ник покрутил бокалом. – Теперь, когда я знаю, что представляет собой ваша племянница, я могу понять, почему муж бросил ее.
Элеонора ахнула:
– Это очень жестоко, милорд. Эдмунд не давал ей и шанса стать настоящей женой.
– Ну, пусть это так, – ворчливо согласился лорд Брукшир. – Он не давал.
Она с любопытством подняла голову, услышав неожиданное согласие.
– Так вы согласны?
– Я немного знаю… натуру моего сводного брата.
– Подходящий муж и несколько детей держали бы ее в узде. – Она задумчиво кивнула, как будто это было для нее открытием, а не убеждением, которое она держала при себе несколько лет. – Ответственность за Мередит перейдет к нему, а не к вам.
Он долго пристально смотрел на Элеонору. Она прятала глаза от его пронзительного взгляда и затаила дыхание в надежде, что добилась своего. Вдохновленная тем, что он, казалось, слушал ее, она решила двинуться дальше:
– Будучи замужем, Мередит снимет с вас ответственность за нее. Как и за всех нас. – Она указала дрожащей рукой на свою шею, показывая на себя на случай, если он забыл, что она является частью обременительной ответственности.
Он не донес бокала до рта.
– Кто купил, тот и содержит? – сухо спросил он.
– Ну, не будем выражаться так вульгарно, милорд. Моя племянница не собственность.
– Вы абсолютно правы, мэм. Она не собственность. Она взрослый человек. – Он поболтал бренди в бокале и отхлебнул. – Ей не обязательно выходить замуж, чтобы освободить меня от ответственности за нее. Я могу просто заявить, что свободен.
Элеонора улыбнулась:
– Легче сказать, чем сделать. Общество ожидает, что вы будете заботиться о ней и вести ее дела.
– Меня никогда особо не интересовали указания общества.
Элеонора не подала виду, что от испуга дрожит мелкой дрожью. Она должна была заставить его понять, что брак – лучший выход из положения для всех, кого это касалось.
– Мередит была замужем за графом. С приличным приданым она могла бы стать хорошей приманкой для некоторых джентльменов. Ее нетрудно было бы выдать замуж.
– Вы уже присмотрели какого-нибудь несчастного дурака?
– Нет, но скоро начнется светский сезон. Отличная возможность для Мередит сделать неплохую партию.
Ник сидел молча, пристально глядя на нее, затем вернулся к опустевшему бокалу в его руке. Элеонора впилась в подлокотник дивана так судорожно, что пальцы побелели.
– Вы предполагаете, что ваша племянница будет выезжать в свет в этот сезон? А не слишком ли она стара для ярмарки невест?
– Многие джентльмены предпочитают взять в жены зрелую женщину, а не юную невесту. Особенно если у нее значительное приданое. Разве вы не собираетесь выделить что-то моей племяннице? – спросила Элеонора, уже подслушав, что он сам обещал это.
– Я намеревался дать вашей племяннице единовременно средства в возмещение вдовьей доли, которую ей не оставил мой сводный брат. Я сказал ей об этом.
Она подалась вперед:
– Так это просто могло бы стать ее приданым.
Его нахмуренные в раздумье брови подсказали Элеоноре, что он готов смягчиться.
– Только подумайте, она больше не будет носить ваше имя, не будет делить с вами титул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73