– Да нет, я пошутила.
– Хмм, так ты не идешь в армию?
Я остолбенела. Господи, да за кого они меня принимают?
Я уверена, что они вообще обо мне не думали. Я была той, кто всегда одевалась в черное и которая на самом деле – подобное я слыхала от многих – спала с учителем английского языка. Всем им было тогда по семнадцать лет, и все они были тогда отмороженные и несчастные – совершенно как я. У них не было времени подумать, почему я была хоть чуточку несчастливее их.
Пустота и разочарованность: что за недомолвки. Тогда я жила с чувством абсолютного отчаяния, печали и депрессии.
Но нельзя ли посмотреть на это с другой стороны? Ведь мрачность в подобном измерении дает своего рода выгоды. Чтобы иметь время жалиться над собою, необходима была хорошая жратва и опека, и еще крыша над головой. Учеба у меня тоже была шикарная, то есть, у меня никаких не было. Родители хотели, чтобы я поступила в колледж, а я не хотела – и не пошла. Все было так, как мне хотелось. Те, которые не идут учиться, обязаны идти работать. С этим я была согласна. Я даже постоянно повторяла себе это. И я даже нашла себе занятие: бить жароупорную посуду для приготовления изысканных блюд.
Но вот сам факт, что я не смогла удержаться на своей должности, был для меня беспокоящим. По-видимому, я уже была шизанутая. Где-то год или два я не допускала к себе подобной мысли, а вот теперь круг замыкается.
Возьми себя в руки! – говорила я себе. Перестань поддаваться собственным прихотям. Не потакай себе. С тобой ничего не случилось. Просто ты немного сумасбродная и чуточку строптивая.
Одно из наибольших удовольствий психически здорового человека (и не важно, что бы это не должно было означать) это то, что он проводит значительно меньше времени, размышляя о себе самом.
Но у меня есть еще несколько приписок к собственному диагнозу.
«Проявление такого нарушения чаще всего встречается у женщин».
Обратите, пожалуйста, внимание на конструкцию данного предложения. Они не пишут: «Нарушение чаще всего случается у женщин», хотя предложение, сформулированное подобным образом, было бы подозрительным, но даже не скрывают хода своей мысли.
Это понятно, многие нарушения, диагностируемые больницами, чаще всего выявляются у женщин. Возьмем, к примеру, «компульсивность внесупружеских связей».
Как вам думается, сколько девчонок должен перетрахать семнадцатилетний парень, чтобы заслужить наименование личности со склонностью к «компульсивным внесупружеским связям»? Три? Нет, этого мало. Шесть? Сомневаюсь Десяток? Это было бы уже что-то, но, как мне кажется, число это находилось бы между пятнадцатью и двадцатью – вполне возможно, что при таком количестве засчитанных девиц у парней тоже было бы установлено нарушение «связей», хотя, как не вспоминаю, никак не могу представить такого.
А сколько ребят должно было пройти через постель семнадцатилетней девчонки?
Из находящихся в списке шести видов «потенциально угрожающего самому себе» поведения у лиц, страдающих нарушениями личности пограничного типа, три обычно связываются с женщиной (безостановочные покупки, кража в магазине и ненасытная прожорливость), и только один с мужчиной (неосторожная езда на автомобиле). Один вид поведения не относится к какому-либо определенному полу, если так можно высказаться (чрезмерная психофизическая активность), а уже дефиницию последнего вида поведения (занятие сексом со случайными партнерами) можно интерпретировать по желанию.
Еще остается вопрос «преждевременной смерти, являющейся результатом попытки покончить с собой». К счастью, мне этого удалось избежать, но о самоубийстве я размышляла много. Я думала о нем, мне делалось себя жаль по причине преждевременной смерти, и после этого я уже чувствовала себя получше. Сама идея самоубийства действовала на меня словно клизма или же прочищающее средство. Но некоторые воспринимали ее совершенно иначе – например, Дэзи. Но вот была ли ее смерть по-настоящему преждевременной? Должна ли была Дэзи запираться в комнате со всем своим гневом и своими жареными цыплятами в течение последующих лет пятидесяти? Понимаю, сейчас я предполагаю, будто бы у Дэзи не было шансов на перемены в собственной жизни, и, вполне возможно, могу и ошибаться. Наверняка она и сама предполагала то же самое и, вполне возможно, ошибалась. Ну а если бы она торчала в той комнате еще лет тридцать и покончила с собой в возрасте сорока девяти лет, была бы тогда такая смерть «преждевременной»?
Мое состояние поправилось, а состояние Дэзи – нет, и мне не удается понять, почему так. Быть может, я всего лишь флиртовала с безумием, точно так же, как игралась с соучениками и соученицами, равно как и с учителями. Во мне не было уверенности, на самом ли деле я сошла с ума, хотя и опасалась этого. Некоторые говорят, что уже одно сознание того, что обладаешь мнением в какой-то мере уже является признаком сумасшествия, только я в это не слишком верю. Я всегда думаю об этом. И всегда буду думать.
Я часто спрашиваю у самой себя, не сумасшедшая ли я. Спрашиваю и у других людей.
– Ведь разве даже спросить о таком, уже само по себе не безумие ли? – спрашивала я иногда перед тем, как начать говорить что-то такое, что, вероятнее всего, за сумасшествие принять было нельзя.
Многие свои высказывания я начинала с небольшого вступления, например: «Возможно у меня и не все дома, но…» или «Может это у меня и бзик, но…»
Если мне случается сотворить что-нибудь чрезвычайное – к примеру, дважды за день принять ванну – я говорю себе: да ты, подруга, совсем сбрендила.
Знаю, это очень распространенное выражение. Только для меня оно значит кое-что особенное: тоннели, сетки на окнах, двойные двери, пластиковые вилки, мигание желтоватых лампочек и постоянно меняющиеся границы, которые, как и все границы в мире, так и манят их переступить. Только я уже их переступать не желаю.

ДАЛЕЕ, ПРЯМО, КУДА ГЛАЗА ГЛЯДЯТ – ВМЕСТЕ С СОБОЙ
Большинство из нас в конце концов вышло. Мы с Джорджиной поддерживали контакт друг с другом.
Какое-то время Джорджина проживала в женской комунне в северных пригородах Кембриджа. Как то раз она пришла ко мне в гости и терроризировала живущую надо мной соседку, которая как раз пекла хлеб.
– Вы это неправильно делаете! – заявила Джорджина.
Мы были с визитом этажом выше и болтали за чашкой чая, а соседка как раз вымешивала тесто.
– Сейчас я вам покажу, – Джорджина отодвинула соседку и начала молотить тестом по столу.
Моя соседка была весьма воспитанной особой и никогда не проявляла по отношению к кому-либо невежливости или злости. В свою очередь, другие люди относились к ней тоже очень вежливо.
– Я вам говорю, тесто следует хорошенько замесить, – говорила Джорджина, показывая одновременно, как это следует делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35