Несколько лет назад я ездил из Лондона на северо-восток Франции навестить родителей жены. Хотелось путешествовать инкогнито, чтобы никто не узнал, – и поэтому на моей голове появился ирокез. Через день езды по Центральной Франции я остановился в кемпинге у Тарнского каньона и поставил там палатку. В шортах и жилетке, с шестидюймовым ирокезом и огромным сердцем, свежевытатуированном на предплечье, в которое были вписаны имена жены и дочек, я отправился в местный бар. Сидя за стойкой и потягивая выпивку, подумывая об остановке на несколько дней в этом прекрасном месте, об отдыхе и осмотре достопримечательностей, я собрался спросить у бармена о свободном столике на вечер. И вдруг заметил взгляд одного из посетителей, от которого сразу же захотелось оттуда уйти. На меня смотрели, как на грязь, в глазах читалась настоящая ненависть. Было очевидно, что этот француз в баре, с сигареткой, зажатой между тонкими губами, презирал меня только из-за моего внешнего вида. Я был потрясен: как один человек может смотреть на другого с такой ненавистью? И всего лишь из-за его дурацкой прически.
Я перешел дорогу и заглянул в ресторанчик со множеством столиков, стоящих и внутри, и снаружи. Хотелось заказать столик на вечер. Официантка посмотрела на бармена. Потом они оба посмотрели на меня, молчание затянулось. А потом она просто сказала: «Нет».
Я не поверил своим ушам. Ей что-то не то послышалось? «Столик на одного – только для меня – pour me». «Нет».
«Где-нибудь в уголке?»
«Нет».
Я вернулся в палатку и лег спать голодным, в окружении сотен счастливых английских туристов. Именно из-за того, что их так много во Франции, я и побрил голову – чтобы не узнавали. Мои старания изменить внешность зашли так далеко, что теперь я даже не мог поесть в местном баре. За неделю путешествия по стране мое лицо не узнали ни разу, зато рестораторы и бармены шарахались от меня как от чумы, поэтому вскоре я совсем оголодал и чувствовал себя ужасно одиноким. Благодаря этому я доехал до места назначения на несколько дней раньше, чем ожидал. Еще через пару лет, сразу после окончания съемок в фильме «Крупная рыба», которые шли в Алабаме, со мной снова произошло нечто подобное. Перед возвращением домой в Лондон мне хотелось заехать в Лос-Анджелес. Я купил большой Harley-Davidson Roadglide и направился в Оклахому, чтобы проехаться по немногим сохранившимся участкам легендарного шоссе Route 66. Через три дня пути я прибыл в Элк-Сити, один из пунктов на этом мифическом шоссе. Городок стоял вдали от больших дорог и казался застрявшим в тридцатых годах, увековеченный в «Балладах пыльных бурь» Вуди Гатри. Я вошел в здание старого бара, где с десяток пустых столиков будили желание перекинуться в карты – вот только было не с кем. Все здесь дышало историей, в углу стоял американский флаг – так и тянуло встать рядом, положить руку на сердце и запеть гимн. Тут же молодой парень играл на бильярде с девушкой, еще трое резались в карты за дальним столиком. Рядом с баром располагалась оружейная лавка, в витрине которой висели две таблички: «Мы не звоним 911» и «Мы живем по индийскому времени», а еще дальше по дороге была местная гостиница «Холидей-Инн Экспресс». Туда я и направился. Весь день дул пятибалльный ветер, дорога шла круто в гору, и меня это совершенно вымотало, хотелось есть и спать. «Чем могу помочь?» – спросил администратор.
«Мне нужна комната», – сказал я и попросил номер на двоих, чтобы иметь побольше места.
«У нас сейчас нет свободных номеров». Но парковка снаружи была пустой. Дело шло к вечеру, а рядом с гостиницей не наблюдалось ни одной машины.
«Да ну? Что, совсем ни одного нет?» «Именно так».
Я перешел дорогу и снял номер в мотеле, а несколько месяцев спустя в «Шоу Джея Лено» по телевидению рассказал, как меня завернули в той совершенно пустой гостинице. В декабре 2003 года Джей снова пригласил меня в свое шоу, на этот раз по поводу участия в «Вокруг света на мотоциклах». Там он с огромной помпой вручил мне ваучер на трехдневное проживание с завтраком в той самой гостинице «Холидей-Инн Экспресс» в Элк-Сити, который прислало ее руководство. Нельзя сказать, чтобы я поспешил воспользоваться этим предложением.
Короткие побеги от домашней рутины и съемок привели к тому, что мне захотелось большего. Я никогда не путешествовал самостоятельно, так как уже к шестнадцати годам вознамерился стать профессиональным актером. Поэтому выходные и каникулы проводил за ремонтом кладовой в доме, мойкой машин в гараже и вылавливанием дохлой рыбы в болотных сапогах и с ведром в руке из водоемов фермы, где разводили форель, – нужно было платить за следующий семестр обучения и проживания в театральной школе. Но я всегда любил ходить в походы, мне нравились поездки с родителями в Бретань и в парк Камусдарах, где мой дядя и учитель, Дэнис Лоусон, в начале 80-х снимал «Местного героя» с Бертом Ланкастером. Мне очень приглянулся местный пляж и маленькая площадка для кемпинга поблизости; именно тогда я и научился ценить прелесть полной независимости и путешествий.
Постепенно в голове у меня начал вырисовываться план поездки. Я уже предлагал Чарли съездить в Испанию вместе с женами, но нужно было подождать, пока дети подрастут. Так долго я ждать не мог. Хотелось чего-то уже в ближайшем будущем. Одним субботним утром я взял старшую дочь Клару, и мы отправились в магазин, где продавались географические карты. Я купил общую карту мира, разложил ее на бильярдном столе дома в подвале и погрузился в мечты. Моя жена провела детство в Китае, и я подумал, не съездить ли туда. Потом заметил, что если из Монголии повернуть не на юг, в сторону Китая, а на север – в Сибирь, то до края Азии будет не так уж далеко. А уже оттуда совсем близко до Аляски – только Берингов пролив пересечь, а с Аляски можно махнуть через Северную Америку. Проехать от Лондона до Нью-Йорка – действительно большой круг, и выглядело это очень заманчиво. Я смотрел на карту, и тут позвонил Чарли. «Приходите сегодня к нам ужинать», – позвал я.
Когда Чарли с Ойли приехали, я уже все решил. Чарли тоже долго уговаривать не пришлось. Если мне в голову приходит какая-то идея, то на какое-то время она поглощает меня полностью. Жена знает эту мою особенность, план показался ей очень диким, а путь – ужасно далеким, так что она сразу сказала: «Конечно, поезжай». Ойли отнеслась к идее более настороженно, хотя в принципе против не была. Она знала: если я за что-то берусь, то всегда довожу дело до конца, и, наверное, лучше всех нас понимала, во что мы ввязываемся. Мне еще нужно было закончить работу в трех фильмах – в «Крупной рыбе», в третьем эпизоде «Звездных войн» и в «Останься» – и потом меня ждала полная свобода. Я решил, что возьму отпуск месяца на три-четыре, и весной 2004 года мы отправимся в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89