Тот с трудом открыл глаза, увидел сначала свою обнаженную подругу, а потом уже круглое лицо доктора Мэя.
– Вставайте, вставайте, Фриц! Выходите на палубу. Первые пациенты уже ждут. Я понимаю, с моей стороны жестоко отрывать вас сейчас от этого божественного тела, но чему быть, того не миновать. – Через несколько секунд он поднял указательный палец и с широкой улыбкой добавил: – Прошу заметить, я совершенно трезв! Впервые за много лет проснулся утром с относительно свежей головой – и с утра не выпил!
Он повернулся и вышел из спальни, зашлепав домашними туфлями в сторону своей «приемной». Вытер тряпкой плесень с кожаного диванчика, сорвал с маленьких окон изъеденные молью занавески, сгреб и швырнул в угол бумаги и журналы с письменного стола, послав им вслед ящички с картотекой, и сел за стол. Только он устроился поудобнее, как в комнату ворвался голый по пояс Меркер.
– Что здесь происходит? – удивился он.
– Убираю. – Доктор Мэй был, похоже, весьма доволен собой. – Наши пациенты имеют право проходить осмотр в человеческих – хотя бы сравнительно – условиях. Как у вас дела, Фриц?
– Через десять минут я к вашим услугам.
– А что поделывает Янг Ланхуа?
– Еще спит. – Меркер слабо улыбнулся.
Он не выспался, голова трещала. Он с удовольствием вернулся бы к Янг, которая спала так крепко, что не ответила на его поцелуй.
– Где можно помыться?
– Пардон! – Доктор Мэй поднялся из-за стола. – Разумеется, на джонке есть и ванная комната. Только вы не пугайтесь – я не пользовался ею пять лет. Если мне нужно освежить тело, я проплываю вокруг джонки, только и всего. Что вы выкатили глаза, Фриц? На это я еще способен! Я как резиновый мяч, вода сама несет меня. Прямо, теперь вторая дверь налево – это и есть ванная комната.
– Ничего себе! Ну и вид!
– А я что говорил?
– Для меня просто загадка, как человек может жить в такой мерзости и запустении.
– Разве я живу, Фриц? Я только жду встречи с убийцей Мэй-тин!
– Одно другому не помеха. Разве обязательно выращивать в ванной грибы?
– Они уже выросли? В самом деле? Думаете, они съедобные? Не имело смысла принимать всерьез этот юмор висельника.
Меркер поднял голову, прислушался. Над ними по палубе шлепали босые ноги. Казалось даже, будто джонку покачивает. Поймав взгляд Меркера, доктор Мэй кивнул.
– Там не меньше сорока пациентов. До одиннадцати их наберется целая сотня. Они думают, что я сейчас ударю в литавры и предстану перед ними на палубе мертвецки пьяный, накричу на них и прогоню прочь. За пять лет я девять раз принимал больных. И теперь они ждут очередного моего просветления. Вот что такое верность! – Он похлопал в ладоши. – Вы готовы, Фриц?
– Да!
– Тогда на утреннее солнце, мой друг! Даруем нашим друзьям и подругам счастье лицезреть трезвого доктора Мэя.
– От вас жутко несет перегаром…
– Отнесемся к этому как к неизбежному злу. Алкоголь так и сочится из меня. Когда я потею, изо всех пор выходит не пот, а алкоголь! В медицинском смысле я бессмертен: я про– и заспиртован! На палубу! На палубу!
Они поднялись по широкой, источенной червями лестнице и увидели перед собой довольно плотную толпу. Женщины, дети, старики. Две пары носилок: бамбуковые палки с натянутым между ними брезентом. На одних лежала пожилая женщина, на других – мужчина средних лет. Он скрипел зубами, испытывая, наверное, страшные муки, но на лице его это не отражалось, а глаза ничего, кроме почтительного испуга, не выражали. У носилок стояла вся его семья: жена, четверо детей, его родители и даже прабабушка, от которой только и осталось что обтянутый кожей скелет. При виде доктора Мэя она повалилась на колени, умоляюще вздымая руки.
Все ожидающие как по команде согнулись в глубоком поклоне, приветствуя того, с кем связывали единственную надежду на выздоровление, премудрого и предоброго целителя Мэй Такуна.
– И вот так тридцать лет подряд! – сказал доктор Мэй. – Как мне сказать им, что я ни на что не гожусь? Они этого никогда не поймут. То, что я пью, они видят и понимают – потому что наглядно…
– Необходимо немедленно осмотреть больного с носилок! – сказал доктор Меркер.
– Пожалуйста! Разве я против?
Доктор Мэй произнес несколько китайских слов, которые Меркер не понял. Наверное, это был диалект «водных китайцев». Скорее всего, доктор Мэй объяснил, что прием будет вести другой врач, иностранец, но сам он обязательно будет присутствовать и за всем наблюдать. Люди успокоились. Они смотрели на Меркера выжидательно, но с надеждой, уважением и любопытством.
Они никак не могли взять в толк, как это врач-европеец выбрался в Плавучий город, чтобы лечить их. Место белому врачу – на суше, во врачебных чертогах богачей, будь то в Коулуне или в самом Гонконге. Белые привыкли разъезжать в украшенных разноцветными флажками лодках и разглядывать «людей воды» как разглядывают в зоопарке редких животных, щелкая фотоаппаратами и приговаривая «вэри найс» – «очень мило».
– Приступим? – спросил доктор Меркер, которого ужасно удручала бросающаяся в глаза нищета пациентов. Джонку доктора окружали сампаны больных. Родственники терпеливо ждали в плоскодонках. После первого, поверхностного осмотра доктор Меркер сделал вывод, что половину пациентов необходимо немедленно госпитализировать. Но кто их примет, если им нечем заплатить? И главное, кто вообще возьмется доставить их на сушу? Родиться на воде – умереть на воде! Таков здесь заведенный порядок жизни.
– Приступим! – повторил доктор Мэй. – Я готов!
Он указал на лежавшего на носилках больного и взмахнул рукой. Не поднимавшаяся до сих пор с колен старушка поцеловала палубу джонки. Двое крепких мужчин, соседи больного, взялись за носилки и понесли их мимо врачей вниз по лестнице. В этот момент от джонки, затарахтев, отвалила моторная лодка.
– Ну, теперь держитесь, Фриц! – сказал доктор Мэй. – Этот посланник богов разнесет сейчас по всему городу благую весть о том, что доктор Мэй трезв и ведет прием! Через час больные облепят мою джонку как пчелы улей. Славный вам предстоит денек!
– Я даже не успел узнать у вас, чем я смогу воспользоваться. О рентгеновском аппарате можно забыть. Мембранный стетоскоп у вас, по крайней мере, сохранился?!
– Все есть, Фриц, все есть.
– В ржавчине, никуда не годное?
– Нет. Единственное, что я чистил, были инструменты. Я их уважал, я ухаживал за ними. Я ведь всем своим существом врач!
Вернулись на палубу оба носильщика. И с ними Янг в своем облегающем красном платье с разрезами по бокам, совершенно здесь неуместном.
– Я велела положить его на диванчик, – сказала Янг. Волосы она гладко зачесала назад и собрала в узел. Выглядела она великолепно.
– У него сильные боли.
– Мы немедленно идем.
Бросив взгляд на толпу, Меркер понял, что до обеда у него будет дел по горло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77