Они хорошо поплавали, поплескались и решили ходить на реку каждый свободный вечер. Надин встретил их после купания и очень приветливо раскланялся. Он похлопал Сингамиля по плечу и сказал, что не стоит ссориться из-за пустяков, и предложил вместе ходить на купание. Эламит был польщен предложением Надина. Прежде ему никогда не случалось общаться с Надином как с равным. Они условились пойти уже на следующий день.
Берег был пуст, и каждый из них выбрал себе укромное место, где можно было оставить повязку и голышом прыгнуть в воду.
Они долго плескались и веселились. Сингамиль совсем забыл свою обиду, а эламит просто сиял от радости, что приобрел друзей – свободных людей Вавилона. Он видел в городе тысячи рабов. Почти все они ходили с колодками и имели знак рабства на лбу. У него тоже был знак рабства, прикрытый маленькой войлочной шапочкой, но он был искусным писцом, и обращались с ним хорошо.
«Мне выпало великое счастье, – думал Гамиль-Адад. – Сколько несчастных рабов таскают кирпичи, копают землю, воздвигают храмы до небес. В тяжких трудах они добывают себе хлеб, а дети их умирают от голода. Меня кормят и раз в году дают кусок шерсти для повязки. Разве это не счастье?»
Они вышли на берег. И тут Надин предложил поплыть наперегонки.
– Кто уплывет быстрее и дальше, тот получит в награду кружку пива. Отец дал мне кое-что на угощение.
– Я думаю, отец уплатил тебе за таблички с поговорками и пословицами о животных, – сказал Сингамиль и посмотрел в глаза Надина, не смутится ли он.
Но Надин рассмеялся и сказал то, что давно уже придумал: наше писание не принято, слишком поспешно мы писали. Отцу не понравилось. Да что об этом говорить, подумаешь, выучили на память поговорки, которые всегда могут пригодиться писцу! Если хотите пива, то бросайтесь в воду!
Сингамилю очень хотелось помириться с Надином, слишком тоскливо было одному. Эламит был славным и добрым человеком, но он был рабом, об этом не следовало забывать.
– Поплывем, – предложил Сингамиль и вместе с Гамиль-Ададом бросился в воду.
Они поплыли и быстро отдалялись от берега. А тем временем Надин взял повязку Сингамиля, вытащил оттуда серебро, положил к себе за пояс и уселся на другом конце берега. Увидев, что эламит опередил Сингамиля, он радостно закричал:
– Возвращайтесь, я жду вас! Гамиль-Адад победитель!
Они вернулись, быстро собрались и пошли в гавань выпить пива, обещанного Надином.
Гамиль-Адад был в восторге от щедрости Надина. Сингамиль удивился, когда и ему было предложено пиво, хотя обещано оно было только победителю. Они расстались с Надином в добром настроении. Сингамиль пообещал сделать угощение друзьям, когда закончит переписывание табличек и соберется в обратный путь. Он был уверен, что при его строгих расчетах, когда он не позволяет себе и лишней лепешки, у него останутся сикли. Возможно, даже на подарок матери. А для подарка он приглядел бронзовое зеркальце, украшенное незатейливой резьбой.
– Я был сердит и недоволен поведением Надина, – признался Сингамиль, возвращаясь на ночлег вместе с эламитом. – Он обидел меня. К тому же я сделал работу, за которую не получил даже горсти фиников.
И тогда эламит услышал историю с поговорками и пословицами о животных.
– Я давно сижу рядом с Надином. Надо тебе сказать, что меня очень удивило его поведение сегодня. Так не бывало никогда прежде, – признался Гамиль-Адад. – Я подумал, что ему захотелось подражать тебе, а ты добрый человек, Сингамиль. И пусть тебе сопутствует удача.
Укладываясь спать на жесткой циновке, Сингамиль, как всегда, пощупал свой двойной пояс, где были запрятаны его сикли. Пояс был пуст.
– Гамиль-Адад! – закричал Сингамиль. – Я пропал. Исчезли мои сикли, данные мне на прожитие в Вавилоне. Нет у меня ничего, кроме пустого пояса. Как это случилось? Энлиль! Энки! Уту! Боги, помогите мне найти мое достояние!
– Может быть, ты потерял на берегу? – спросил встревоженный эламит. Его обуял страх, не подозревает ли его свободный человек из Ура. – Пойдем на берег реки. Поищем!
– Серебряные сикли были запрятаны за двойным поясом. Я не мог их выронить. Боюсь, что их вытащил Надин. Он один оставался на берегу, когда мы поплыли наперегонки. Это он придумал угощение на мои сикли. Что я буду делать? Как я буду жить? Как доберусь домой?
– Ты потребуй у него, чтобы вернул. Ведь я уплыл вместе с тобой, а он один оставался на берегу. – Гамиль-Адад был огорчен не меньше самого Сингамиля. – Рано утром пойдем к нему. Ты пригрозишь негодному Надину судебным делом. Я буду свидетелем, хотя, боюсь, что свидетельство раба немногого стоит.
Они не спали всю ночь. И на рассвете побежали к дому Надина. Они растолкали его, взобравшись на крышу дома, где он спал, и Сингамиль потребовал вернуть пропавшие сикли.
– Я пожалуюсь судье, – пригрозил Сингамиль. – Ты поступил со мной бесчестно. Ты воспользовался моим доверием. Я сам рассказал тебе о том, что у меня есть серебро, данное мне на прожитье. И ты осмелился отобрать у меня последнее. Боги накажут тебя за злодейство.
– А я позабочусь, чтобы наказали тебя за клевету! – воскликнул Надин. – Убирайтесь вон! Клеветник нашел в свидетели ничтожного раба. Знаешь ли ты законы Хаммурапи? Переписываешь, а ничего не запомнил. А ведь есть закон в мою защиту: «Если человек, у кого ничего не пропало, скажет: „У меня пропало нечто“, и клятвенно покажет свой убыток, – так как он клятвенно показал в качестве своего убытка то, что у него не пропадало, он должен, к ущербу для себя, отдать то, на что он предъявил иск, в двойном размере».
– Злодей! – закричал Сингамиль. – Откуда ты взялся? Зная, что у меня нет свидетелей и нет защитников, ты ограбил меня. Кроме тебя, никого не было на берегу. Ты отобрал у меня последнее.
Отец Надина допивал овечье молоко, которое ему давала по утрам жена. Крики и перебранка привлекли его внимание. Он поднялся на крышу и строго спросил сына о причине ссоры.
– Спросите у меня, – взмолился Сингамиль. – Надин отобрал у меня серебряные сикли, данные мне для прожитья. Хранитель царских табличек Нанни послал меня в Вавилон, чтобы переписать законы Хаммурапи, гадания, заклинания и другие таблички. Двадцать два сикля были спрятаны у меня за двойным поясом. Пока мы купались и плыли наперегонки, Надин вытащил мои сикли.
– Этого не может быть! – закричал отец Надина. – Мой сын честный человек. Никогда за ним не водилось такого греха. Не выдумывай! Если ты растяпа и потерял свое достояние, то при чем здесь мой сын?
– У меня есть свидетель, Гамиль-Адад был с нами на берегу. Больше никого не было. Надин дурной человек. Скажите, сколько он получил за переписку табличек с поговорками и пословицами о животных? Я переписывал пятнадцать вечеров подряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Берег был пуст, и каждый из них выбрал себе укромное место, где можно было оставить повязку и голышом прыгнуть в воду.
Они долго плескались и веселились. Сингамиль совсем забыл свою обиду, а эламит просто сиял от радости, что приобрел друзей – свободных людей Вавилона. Он видел в городе тысячи рабов. Почти все они ходили с колодками и имели знак рабства на лбу. У него тоже был знак рабства, прикрытый маленькой войлочной шапочкой, но он был искусным писцом, и обращались с ним хорошо.
«Мне выпало великое счастье, – думал Гамиль-Адад. – Сколько несчастных рабов таскают кирпичи, копают землю, воздвигают храмы до небес. В тяжких трудах они добывают себе хлеб, а дети их умирают от голода. Меня кормят и раз в году дают кусок шерсти для повязки. Разве это не счастье?»
Они вышли на берег. И тут Надин предложил поплыть наперегонки.
– Кто уплывет быстрее и дальше, тот получит в награду кружку пива. Отец дал мне кое-что на угощение.
– Я думаю, отец уплатил тебе за таблички с поговорками и пословицами о животных, – сказал Сингамиль и посмотрел в глаза Надина, не смутится ли он.
Но Надин рассмеялся и сказал то, что давно уже придумал: наше писание не принято, слишком поспешно мы писали. Отцу не понравилось. Да что об этом говорить, подумаешь, выучили на память поговорки, которые всегда могут пригодиться писцу! Если хотите пива, то бросайтесь в воду!
Сингамилю очень хотелось помириться с Надином, слишком тоскливо было одному. Эламит был славным и добрым человеком, но он был рабом, об этом не следовало забывать.
– Поплывем, – предложил Сингамиль и вместе с Гамиль-Ададом бросился в воду.
Они поплыли и быстро отдалялись от берега. А тем временем Надин взял повязку Сингамиля, вытащил оттуда серебро, положил к себе за пояс и уселся на другом конце берега. Увидев, что эламит опередил Сингамиля, он радостно закричал:
– Возвращайтесь, я жду вас! Гамиль-Адад победитель!
Они вернулись, быстро собрались и пошли в гавань выпить пива, обещанного Надином.
Гамиль-Адад был в восторге от щедрости Надина. Сингамиль удивился, когда и ему было предложено пиво, хотя обещано оно было только победителю. Они расстались с Надином в добром настроении. Сингамиль пообещал сделать угощение друзьям, когда закончит переписывание табличек и соберется в обратный путь. Он был уверен, что при его строгих расчетах, когда он не позволяет себе и лишней лепешки, у него останутся сикли. Возможно, даже на подарок матери. А для подарка он приглядел бронзовое зеркальце, украшенное незатейливой резьбой.
– Я был сердит и недоволен поведением Надина, – признался Сингамиль, возвращаясь на ночлег вместе с эламитом. – Он обидел меня. К тому же я сделал работу, за которую не получил даже горсти фиников.
И тогда эламит услышал историю с поговорками и пословицами о животных.
– Я давно сижу рядом с Надином. Надо тебе сказать, что меня очень удивило его поведение сегодня. Так не бывало никогда прежде, – признался Гамиль-Адад. – Я подумал, что ему захотелось подражать тебе, а ты добрый человек, Сингамиль. И пусть тебе сопутствует удача.
Укладываясь спать на жесткой циновке, Сингамиль, как всегда, пощупал свой двойной пояс, где были запрятаны его сикли. Пояс был пуст.
– Гамиль-Адад! – закричал Сингамиль. – Я пропал. Исчезли мои сикли, данные мне на прожитие в Вавилоне. Нет у меня ничего, кроме пустого пояса. Как это случилось? Энлиль! Энки! Уту! Боги, помогите мне найти мое достояние!
– Может быть, ты потерял на берегу? – спросил встревоженный эламит. Его обуял страх, не подозревает ли его свободный человек из Ура. – Пойдем на берег реки. Поищем!
– Серебряные сикли были запрятаны за двойным поясом. Я не мог их выронить. Боюсь, что их вытащил Надин. Он один оставался на берегу, когда мы поплыли наперегонки. Это он придумал угощение на мои сикли. Что я буду делать? Как я буду жить? Как доберусь домой?
– Ты потребуй у него, чтобы вернул. Ведь я уплыл вместе с тобой, а он один оставался на берегу. – Гамиль-Адад был огорчен не меньше самого Сингамиля. – Рано утром пойдем к нему. Ты пригрозишь негодному Надину судебным делом. Я буду свидетелем, хотя, боюсь, что свидетельство раба немногого стоит.
Они не спали всю ночь. И на рассвете побежали к дому Надина. Они растолкали его, взобравшись на крышу дома, где он спал, и Сингамиль потребовал вернуть пропавшие сикли.
– Я пожалуюсь судье, – пригрозил Сингамиль. – Ты поступил со мной бесчестно. Ты воспользовался моим доверием. Я сам рассказал тебе о том, что у меня есть серебро, данное мне на прожитье. И ты осмелился отобрать у меня последнее. Боги накажут тебя за злодейство.
– А я позабочусь, чтобы наказали тебя за клевету! – воскликнул Надин. – Убирайтесь вон! Клеветник нашел в свидетели ничтожного раба. Знаешь ли ты законы Хаммурапи? Переписываешь, а ничего не запомнил. А ведь есть закон в мою защиту: «Если человек, у кого ничего не пропало, скажет: „У меня пропало нечто“, и клятвенно покажет свой убыток, – так как он клятвенно показал в качестве своего убытка то, что у него не пропадало, он должен, к ущербу для себя, отдать то, на что он предъявил иск, в двойном размере».
– Злодей! – закричал Сингамиль. – Откуда ты взялся? Зная, что у меня нет свидетелей и нет защитников, ты ограбил меня. Кроме тебя, никого не было на берегу. Ты отобрал у меня последнее.
Отец Надина допивал овечье молоко, которое ему давала по утрам жена. Крики и перебранка привлекли его внимание. Он поднялся на крышу и строго спросил сына о причине ссоры.
– Спросите у меня, – взмолился Сингамиль. – Надин отобрал у меня серебряные сикли, данные мне для прожитья. Хранитель царских табличек Нанни послал меня в Вавилон, чтобы переписать законы Хаммурапи, гадания, заклинания и другие таблички. Двадцать два сикля были спрятаны у меня за двойным поясом. Пока мы купались и плыли наперегонки, Надин вытащил мои сикли.
– Этого не может быть! – закричал отец Надина. – Мой сын честный человек. Никогда за ним не водилось такого греха. Не выдумывай! Если ты растяпа и потерял свое достояние, то при чем здесь мой сын?
– У меня есть свидетель, Гамиль-Адад был с нами на берегу. Больше никого не было. Надин дурной человек. Скажите, сколько он получил за переписку табличек с поговорками и пословицами о животных? Я переписывал пятнадцать вечеров подряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52