– Взять его! Поганого пурбийца!
Застра стоял не шевелясь. Но едва белуджи подбежали к нему, одним прыжком, почти без разбега, он перемахнул через костер. От неожиданности люди по ту сторону костра расступились. Но тотчас бросились за ним вслед. Шагах в двадцати плотным строем в несколько рядов стояли обозные фуры. Ласкар нырнул под них.
– Он там, там! – закричали кочевники, несколько человек полезли под колеса телег. Ласкар, быстро изменив в темноте направление, уходил уже другой стороной. Он пробежал, прошелестев по траве босыми ногами, у самого плеча Лелы. «Уходи скорее», – успел шепнуть ласкар. И действительно, белуджи уже рассыпались по всем направлениям, шарили во всех кустах. Лела тихонько приподнялась и побежала.
В замешательстве она вдруг перестала понимать, где канал и куда ей нужно повернуть. Кажется, она бежала в сторону, противоположную каналу. Длинный поезд крытых парусиною пушек преградил ей дорогу. Лела побежала в обход, завернула за какие-то деревянные будки и неожиданно для самой себя очутилась среди офицерских палаток.
Их было много. Спальные палатки, обеденные, гостиные, большая четырехскатная палатка офицерского собрания, – целый город, белый, шелестящий полотняный город. Куда же теперь идти?
Лела стояла в узком проходе, не зная, куда повернуть.
– Кого ищешь? – строго окликнул ее какой-то проходивший мимо солдат.
– Полковника Гарриса, – быстро ответила Лела. – Меня послали к нему в конюхи.
– Разве полковник не в своей палатке?
– Нет.
– Да вот как раз он сам идет! Должно быть, на совет к генералу.
Высокий офицер с коротко подстриженными светлыми усами шагал им навстречу.
Просившийся к нему в конюхи молоденький индус неожиданно побледнел и быстро шмыгнул куда-то вбок, за палатку. Полковник шагал туда же.
Лела легла на землю и заползла под наружную полу какой-то большой палатки. Внутри пахло дорогим табаком и цветочной эссенцией.
Полотняные стены палатки были двойные, – так всегда делают в Индии для защиты от солнца. Между одной полой и другой было около фута пространства. В этом пространстве поместилась Лела.
Сквозь второе полотно Лела видела тени, чьи-то головы склонились над неярким светом. Здесь совещались саибы.
У Лелы сильно забилось сердце.
– Можно ли верить старой обезьяне? – говорил очень близко за полотном чей-то насмешливый голос.
– И всё же обратить внимание на последнее предложение шаха необходимо! – возразил другой голос, скрипучий и бесстрастный. – Может быть, старый шут не врет? Надо добиться ясности. Если старик не лжет и действительно готов открыть нашим войскам ворота дворца со стороны реки, то такой план штурма города, конечно, представит ряд выгод по сравнению с первым. Во-первых, тогда наш левый фланг будет упираться в реку, и, значит, слева мы будем неуязвимы. Во-вторых…
Это говорил Чемберлен.
«Если бы щука заговорила, у нее был бы точно такой голос», – подумала Лела.
Невилль Чемберлен уже оправился от своего ранения и принимал участие в военном совете. Обсуждался окончательный план штурма крепости Дели.
– … во-вторых, – продолжал медленный голос, – если мы беспрепятственно проникнем во дворец и овладеем столь важным участком на правом фланге противника, наши войска смогут непосредственно через западные ворота дворца войти внутрь города и по широкой улице Серебряного Базара начать постепенный захват глубоких позиций неприятеля…
– Я полагаю иначе! – сказал другой голос, отрывистый и энергичный.
Это говорил Никольсон.
– Я полагаю иначе. Лобовой штурм крепости, с Кашмирских ворот, будет, по моему мнению, в данных условиях более правилен. Фланговый штурм, обход и глубокое проникновение в тыл могут оказаться опасными в условиях, где буквально каждый переулок, каждый дом будет оказывать сопротивление. Правильнее будет, если шах откроет нам ход под Кашмирские ворота.
– А есть такой?
– Конечно, есть. Ответвление главного хода, несколько добрых мин, и Кашмирские ворота летят в воздух… Брешь в стене, и мы, начинаем штурм крепости прямо с лобового участка.
– Великолепно! Браво, Никольсон.
– Блестящая мысль!..
– Предложим старику такой вариант. Пускай тешится тем, что мы сохраним за ним престол Дели.
– Кто же займется этим?
– Ходсон, конечно, Ходсон!.. У него есть люди для таких поручений.
– Бедный Ходсон!.. Весь день у него толкутся в палатке какие-то грязные нищие факиры. Я не знаю, где Ходсон добудет достаточно лавандовой воды, чтобы отмыться после таких посещений.
– К делу, джентльмены!.. Окончательный ответ из дворца будет не раньше чем послезавтра. Мы должны сперва проверить: действительно ли шах готов впустить нас в город или это очередная восточная уловка…
Лела не стала слушать дальше. Бахадур-шах хочет впустить саибов в крепость! Отдать Дели и погубить восстание!.. Лела опрометью бежала обратно, не думая об опасности. Добежав до канала, она разом скатилась на его сухое дно; здесь, остановившись на минутку, сорвала с себя безрукавку, стеснявшую грудь, скинула узкие сапожки и дальше бежала уже босиком, не чувствуя, как колючая трава обжигает ей босые ноги… Скорее, скорее!.. Всё рассказать отцу, пока не поздно.
Глава тридцать шестая
НОЧЬ В ДЕЛИ
Стража у Кабульских ворот была предупреждена, Лелу тотчас пропустили в крепость. Сокращая дорогу переулками, она пробежала к дому резиденции. В помещении для стражи кружком сидели на полу сипаи. Отца на его обычном месте не было.
«Скоро полночь!.. – хватилась Лела. – С полуночи отец дежурит на бастионе».
По ночам у бастионов особая охрана, а она не спросила у отца пароля этой ночи! Лела стояла у ворот. Издалека доносились пение молитв и приглушенный звон медных колокольчиков в индусском храме. Ночная стража перекликалась на Серебряном Базаре. Луна еще не взошла, в полутьме слабо серебрились крест и купол христианской церкви за улицей Садов. Лела всё стояла у ворот, не зная, на что решиться.
Бирманский гонг ударил в воротах дворца, возвещая полночь. Кто-то подошел в темноте к садовой ограде. Из-за высокого вороха скошенной травы на Лелу внимательно глядел какой-то человек. Этот человек пришел оттуда же, откуда и она, только другой дорогой и несколько позже. Приметил ли он ее в вечернем полумраке, в путанице белых палаток? Может быть и приметил. Он стар, но глаза у него глядят зорко, он хорошо видит и в полутьме.
Лела вышла из ворот. Старик проводил ее взглядом. Он видел, как девушка, перейдя широкую площадь, свернула в узкий переулок за Большой Мечетью. Две старые ковровщицы живут в переулке, они хорошо знают Лелу. Она решила ночь провести у них, а рано утром, когда сменятся дозоры, пойти к отцу.
Проследив, куда она пошла, старик через пролом в каменной ограде перебирается на просторный дворцовый двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61