По залу бесшумно скользят официанты и официантки в девственно-кремовых костюмах – я бы и на пушечный выстрел не подошла в таком костюме к рагу в томате. Меню выбито золотыми буквами, а каждое блюдо подают как произведение искусства. Лично я предпочитаю пищу все-таки есть, а не ставить в рамку и любоваться, да только все равно приятно: удивительная роскошь! Здесь так изысканно и шикарно, что я начинаю нервничать. В таких местах мне всегда кажется, что я должна помыть посуду или убрать за собой, чтобы хоть как-то оправдать свое присутствие; или что все на меня смотрят и качают головами: как это сюда попала этакая простушка? Сейчас-то на меня уж точно направлены взгляды едва ли не всех присутствующих: сижу одна за столиком на двоих в самом центре зала, вдрызг пьяная, из рук все валится – для завершения картины осталось только ноги в ковбойских сапожищах на стол задрать.
Залпом выпиваю очередной бокал шампанского и морщусь – газ в ноздри ударил. Скорее бы Коннор вернулся из туалета; это церемонное отсутствие слишком затянулось.
Потопала туфельками, чтобы немного успокоиться и ноги размять, – затекают в этих черных шпильках с нелепо длинными носками, которые выбрали мне подруженьки. Я еще, когда мерила, поняла, что они маловаты, но уж очень заманчиво смотрелись эти симпампульки в витрине, да и магазин закрывался – а мне надо было взбодриться, сами знаете. К тому же обувь покупают не только из соображений комфорта – для стиля, сексапильности или образа; нога тут в общем-то и ни при чем. И вот сижу, верчу в руке подарок, а колени так и трясутся. Бред какой-то: не ожидала этакого хода. Положение хуже некуда – ведь мой подарок, который я ему выбрала и который лежит на столе среди рваной оберточной бумаги, это два билета на «Джеймсов». Он все равно их не увидит, потому что будет в это время за тысячи миль от Глазго; синяя футболка в стиле ретро с рисунком (зеленый стебелек с пунцовыми лепестками) и всякая мелочь. Раньше мне казалось, что подарок на редкость удачен, так как напоминает о первом дне нашего знакомства, но по сравнению с тем, что решил подарить мне Коннор, смотрится жалко.
Откладываю в сторону серебристый футляр, так и не набравшись мужества взять кольцо с красной бархатной подушечки, и прикладываю холодный хрустальный бокал к щеке. Как же я не догадалась, к чему дело клонится? Коннор был так воодушевлен подарком, который решил придержать до поры до времени в секрете. И на выходных пару раз заговаривал о детях и семье… Только ведь в этом нет ничего удивительного – все молодые пары время от времени так шутят, поддразнивая друг друга. Мне тогда и невдомек было, что говорил-то он серьезно. Я ни сном, ни духом не ведала, что на меня такое свалится – хоть бы перед зеркалом потренировалась, речь бы придумала, чтоб все красиво прошло. Да что там говорить – я только тогда поняла, что происходит, когда кольцо увидела, но ведь к этому моменту он и сам уже все сказал. Видите ли, мои мысли были нацелены на другое: на завтрашний отъезд Коннора. Я размышляла о том, что он целых полгода проживет без меня в окружении разбитных девиц. Мрак, короче говоря.
Есть совсем не хотелось, я без интереса катала по тарелке кусочек омара, и сказала тогда:
– Как представлю, что останусь одна… на целых полгода.
Звучала лирическая музыка: «Не променяй мои карие глаза на голубые».
– Да, непривычно, – тихо ответил он, – хотя время быстро пролетит – не заметишь.
Я вздохнула и постаралась выкинуть из головы то, о чем только что пелось в такой печальной песне Кристал Гейл.
– Обещаю: как только устроюсь, приедешь ко мне погостить. Я сообщу тебе адрес и… Хочешь в Лос-Анджелес?
– Ага, – улыбнулась я. – Как считаешь, силиконовые груди в чемодан поместятся?
Коннор натянуто посмеялся – видно, мы думали об одном и том же: о девушках, которые будут сопровождать его следующие несколько месяцев.
– Я постараюсь все устроить; к тому же ты здесь будешь крутиться, работать как пчелка. Скучать не придется.
Я пожала плечами:
– Наверное, займу себя чем-то. Кое-что уже задумала: «Энерджи» неплохо бы на новые записи раскрутить. Так не годится, гоним второсортный музон – а тут никому, кроме, меня не справиться, я смотрю. А потом, Кери с Мег не дадут пропасть. Да и папуля – хоть и не сахар, да тоже надо бы почаще видеться.
Коннор кивнул: да, понимаю.
– Так что на скуку времени не останется. Не думай, что я буду сидеть дома и тебя проклинать; но все равно странно это как-то. Когда люди живут порознь, разное случается.
– О чем ты?
– Как мы будем общаться, по телефону? Все время торопиться, зная, что разговор дорогой? Или слать друг другу ничего не значащие отписки по Интернету, боясь, как бы какой извращенец не влез в наши сокровенные мысли? Придется в одиночку ходить на вечеринки и объяснять всем, что у меня есть парень, просто он работает за границей, – а все будут понимающе улыбаться: «Не нужна ты никому, вот и выдумала себе какого-то дружка». А доверие? Это самое трудное. Ты будешь крутиться среди женщин, я тоже, наверное, не изолируюсь от общества – и что случится, если я вдруг не буду тебе доверять, а ты – мне? Или наоборот, возникнет соблазн злоупотребить доверием, зная, что все равно ничего не выплывет… Что тогда?
Коннор удивленно приподнял брови, когда я умолкла, чтобы отдышаться, а затем ткнула омара вилкой.
– Господи, – присвистнул он, – как все сложно. Я, кажется, выпал из твоего монолога где-то в районе хакера-извращенца. А я-то сижу и думаю, что умру от тоски.
Я устремила взгляд на его сильную руку – он положил ее на мою ладонь. Мы замолчали и уставились на ослепительно белую скатерть. Из скрытых колонок, ненавязчиво расставленных по всему залу, плавно текли звуки фортепиано, а Кристал Гейл допевала заключительные строки песни.
– Я не хочу менять твои карие глаза на голубые, мой Ангелочек, – послышался хриплый голос Коннора. – Мне нравятся именно они.
Я посмотрела ему в лицо, и мы встретились взглядами. На столе мерцали зажженные свечи, и его глаза сияли на фоне отглаженной синей рубашки. Он был так хорош собой, казался – пусть это и прозвучит как у Джейн Остин – разяще неотразимым.
– Мне кажется, ты слишком много думаешь, – предположил Коннор, еще крепче сжимая мою руку.
– Не знаю. Но мы обсудили это в моем шоу.
– Что? Нас?
– Нет, конечно, просто подобные ситуации, когда один уезжает, а другой остается.
– И?..
Я шмыгнула и снова уставилась на скатерть.
– В целом не обнадеживает. Да и подруженьки подбавили свою ложку дегтя.
– Догадываюсь. Мег – как всегда, безнадежная оптимистка, а Кери предсказала глобальную катастрофу и мрак в конце тоннеля?
– Точно.
Он засмеялся и обхватил ладонью ножку изящного хрустального бокала под шампанское.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Залпом выпиваю очередной бокал шампанского и морщусь – газ в ноздри ударил. Скорее бы Коннор вернулся из туалета; это церемонное отсутствие слишком затянулось.
Потопала туфельками, чтобы немного успокоиться и ноги размять, – затекают в этих черных шпильках с нелепо длинными носками, которые выбрали мне подруженьки. Я еще, когда мерила, поняла, что они маловаты, но уж очень заманчиво смотрелись эти симпампульки в витрине, да и магазин закрывался – а мне надо было взбодриться, сами знаете. К тому же обувь покупают не только из соображений комфорта – для стиля, сексапильности или образа; нога тут в общем-то и ни при чем. И вот сижу, верчу в руке подарок, а колени так и трясутся. Бред какой-то: не ожидала этакого хода. Положение хуже некуда – ведь мой подарок, который я ему выбрала и который лежит на столе среди рваной оберточной бумаги, это два билета на «Джеймсов». Он все равно их не увидит, потому что будет в это время за тысячи миль от Глазго; синяя футболка в стиле ретро с рисунком (зеленый стебелек с пунцовыми лепестками) и всякая мелочь. Раньше мне казалось, что подарок на редкость удачен, так как напоминает о первом дне нашего знакомства, но по сравнению с тем, что решил подарить мне Коннор, смотрится жалко.
Откладываю в сторону серебристый футляр, так и не набравшись мужества взять кольцо с красной бархатной подушечки, и прикладываю холодный хрустальный бокал к щеке. Как же я не догадалась, к чему дело клонится? Коннор был так воодушевлен подарком, который решил придержать до поры до времени в секрете. И на выходных пару раз заговаривал о детях и семье… Только ведь в этом нет ничего удивительного – все молодые пары время от времени так шутят, поддразнивая друг друга. Мне тогда и невдомек было, что говорил-то он серьезно. Я ни сном, ни духом не ведала, что на меня такое свалится – хоть бы перед зеркалом потренировалась, речь бы придумала, чтоб все красиво прошло. Да что там говорить – я только тогда поняла, что происходит, когда кольцо увидела, но ведь к этому моменту он и сам уже все сказал. Видите ли, мои мысли были нацелены на другое: на завтрашний отъезд Коннора. Я размышляла о том, что он целых полгода проживет без меня в окружении разбитных девиц. Мрак, короче говоря.
Есть совсем не хотелось, я без интереса катала по тарелке кусочек омара, и сказала тогда:
– Как представлю, что останусь одна… на целых полгода.
Звучала лирическая музыка: «Не променяй мои карие глаза на голубые».
– Да, непривычно, – тихо ответил он, – хотя время быстро пролетит – не заметишь.
Я вздохнула и постаралась выкинуть из головы то, о чем только что пелось в такой печальной песне Кристал Гейл.
– Обещаю: как только устроюсь, приедешь ко мне погостить. Я сообщу тебе адрес и… Хочешь в Лос-Анджелес?
– Ага, – улыбнулась я. – Как считаешь, силиконовые груди в чемодан поместятся?
Коннор натянуто посмеялся – видно, мы думали об одном и том же: о девушках, которые будут сопровождать его следующие несколько месяцев.
– Я постараюсь все устроить; к тому же ты здесь будешь крутиться, работать как пчелка. Скучать не придется.
Я пожала плечами:
– Наверное, займу себя чем-то. Кое-что уже задумала: «Энерджи» неплохо бы на новые записи раскрутить. Так не годится, гоним второсортный музон – а тут никому, кроме, меня не справиться, я смотрю. А потом, Кери с Мег не дадут пропасть. Да и папуля – хоть и не сахар, да тоже надо бы почаще видеться.
Коннор кивнул: да, понимаю.
– Так что на скуку времени не останется. Не думай, что я буду сидеть дома и тебя проклинать; но все равно странно это как-то. Когда люди живут порознь, разное случается.
– О чем ты?
– Как мы будем общаться, по телефону? Все время торопиться, зная, что разговор дорогой? Или слать друг другу ничего не значащие отписки по Интернету, боясь, как бы какой извращенец не влез в наши сокровенные мысли? Придется в одиночку ходить на вечеринки и объяснять всем, что у меня есть парень, просто он работает за границей, – а все будут понимающе улыбаться: «Не нужна ты никому, вот и выдумала себе какого-то дружка». А доверие? Это самое трудное. Ты будешь крутиться среди женщин, я тоже, наверное, не изолируюсь от общества – и что случится, если я вдруг не буду тебе доверять, а ты – мне? Или наоборот, возникнет соблазн злоупотребить доверием, зная, что все равно ничего не выплывет… Что тогда?
Коннор удивленно приподнял брови, когда я умолкла, чтобы отдышаться, а затем ткнула омара вилкой.
– Господи, – присвистнул он, – как все сложно. Я, кажется, выпал из твоего монолога где-то в районе хакера-извращенца. А я-то сижу и думаю, что умру от тоски.
Я устремила взгляд на его сильную руку – он положил ее на мою ладонь. Мы замолчали и уставились на ослепительно белую скатерть. Из скрытых колонок, ненавязчиво расставленных по всему залу, плавно текли звуки фортепиано, а Кристал Гейл допевала заключительные строки песни.
– Я не хочу менять твои карие глаза на голубые, мой Ангелочек, – послышался хриплый голос Коннора. – Мне нравятся именно они.
Я посмотрела ему в лицо, и мы встретились взглядами. На столе мерцали зажженные свечи, и его глаза сияли на фоне отглаженной синей рубашки. Он был так хорош собой, казался – пусть это и прозвучит как у Джейн Остин – разяще неотразимым.
– Мне кажется, ты слишком много думаешь, – предположил Коннор, еще крепче сжимая мою руку.
– Не знаю. Но мы обсудили это в моем шоу.
– Что? Нас?
– Нет, конечно, просто подобные ситуации, когда один уезжает, а другой остается.
– И?..
Я шмыгнула и снова уставилась на скатерть.
– В целом не обнадеживает. Да и подруженьки подбавили свою ложку дегтя.
– Догадываюсь. Мег – как всегда, безнадежная оптимистка, а Кери предсказала глобальную катастрофу и мрак в конце тоннеля?
– Точно.
Он засмеялся и обхватил ладонью ножку изящного хрустального бокала под шампанское.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98