Поскольку железо быстро ржавело из-за влажного морского воздуха, здесь лучше всего подходило дерево. У них была старинная громадная кровать, а вместо пружинных матрасов – матрасы, набитые овечьей шерстью. Они попробовали местный сыр и решили, что он должен непременно входить в меню будущего ресторана.
«У тебя настоящий артистический глаз и вкус», – каждый раз хвалил Джесси Колас, когда она предлагала очередное новшество для будущей программы.
Они пили местное вино, сидя в прохладном помещении. И повсюду распространялся тонкий, едва уловимый запах лакрицы, который шел из кухни. И Джесси от избытка чувств, переполнявших ее, бросила в Джимми подушку, а затем как тигрица набросилась на него. После короткой борьбы они повалились на пол, и она глубоко вздохнула, покоряясь ему.
– Джесси, мне кажется, что тебя что-то беспокоит, – сказал Джимми, глядя ей в глаза.
Наверное, это был самый удобный момент, чтобы признаться ему в своих подозрениях. Но Джесси еще не была готова к этому и решила отделаться шуткой:
– Это вино, любовь моя. Мне надо перейти на яблочный сок. – Если она и в самом деле беременна, – а она уже почти не сомневалась, что так оно и есть, – ей не стоило злоупотреблять крепкими напитками.
Дни летели один за другим с необыкновенной скоростью. Наконец на острове появились правительственные чиновники из Афин, с которыми Джимми должен обсудить планы строительства, проведения линий связи, коммуникаций. После первых вежливых приветствий Джесси поняла, что ее присутствие на деловом обсуждении нежелательно.
– Мне очень жаль, дорогая. Я пытался им объяснить, что американские женщины привыкли, что деловые вопросы решаются вместе с ними. Но местные чинуши никак не могут смириться с подобным. Надеюсь, что ты, дорогая, сумеешь найти занятие поинтереснее, пока мы, мужчины, – он расправил плечи, напряг мускулы, изображая Тарзана и превращая все в шутку, – обсудим кое-какие нудные подробности.
За все то время, которое они пробыли на острове, Джесси еще ни разу не выбралась в монастырь. Они собирались сделать это несколько раз. Прикидывали, что вот завтра непременно совершат вылазку и заберутся подальше. Но всякий раз что-то мешало. Всякий раз появлялись какие-то неотложные дела, которые надо было решать тут же. То протекла баржа. То надо уложить черепицу. Срочно решить, где поставить контейнеры с чистой водой, где установить генераторы. Но ведь это все мужские проблемы. Вот пусть мужчины и занимаются ими. А она возьмет камеру и побродит по острову, чтобы сделать фотографии, которые ей заказали.
Как здорово снова почувствовать в руках камеру, медленно продвигаясь вверх по едва заметной тропинке, оглядывая окрестности и выбирая кадр. Впереди на тропинке появился малыш. Он остановился и заулыбался. Следом за ним на тропинку вышла женщина с осликом. Она подхватила малыша и усадила его верхом.
– Уясси! – приветливо сказала Джесси. – Кали мера, – вспомнила она еще одно слово и на всякий случай добавила: – Доброе утро. Они развели руками, показывая, что не понимают английского, а потом женщина жестом пригласила ее следовать по тропинке за ними, и вскоре они оказались у выстроенной из камней хижины.
Джесси приготовила фотоаппарат и вопросительно взглянула на женщину. Та согласно кивнула. Через открытую дверь хижины Джесси могла видеть, как женщины ткут ковровую дорожку. Позади и по бокам дома росли фруктовые деревья. Вот было бы здорово, если бы Люк и Элеонора могли увидеть этот садик. После того просторного сада, к которому они привыкли у себя, наверно, просто невозможно представить, как среди этих камней можно вырастить хоть что-то.
Тканые ковры тоже восхитили ее. И зачем они тащили магазинные ковры из Афин, когда могли купить здесь все необходимое?! Улыбаясь им от всей души, она щелкала и щелкала фотоаппаратом, снимая прыгающих по камням коз, пытаясь захватить тот момент, когда женщины начнут расчесывать шерсть, а затем окунать ее в чаны с разведенными в них натуральными красителями, как другие женщины прядут из нее нити.
Когда она закончила съемки и собралась идти к монастырю, все обитатели хижины вышли наружу проводить ее. Мужчины вынули инструменты, типа волынки, и заиграли. Козы заблеяли. Женщины принялись махать ей на прощанье. Странный, своеобразный парад жителей домика тронул Джесси еще больше.
Из задней комнаты монастырской обители навстречу Джесси вышла женщина, которую она узнала по предыдущему посещению. Ее руки были в крови. Девочка лет десяти с кувшином в руках начала поливать ей воду на руки, смывая кровь. Монахиня узнала Джесси и сложила руки таким образом, как обычно держат ребенка – показывая ей, что только что принимала роды. Монахиня выполняла на острове и роль акушерки. Плач новорожденного, который донесся из обители, подтвердил догадку Джесси. В мир – прямо перед приходом Джесси – явилось новое существо, увеличив число обитателей острова еще на одного человека.
– Кала! Кала! – вот что помнила Джесси и что она могла сказать в этой ситуации. – Хорошо, хорошо!
Она дала девочке и всем, кто захотел, красивые леденцы, которые она привезла из Лондона.
Монахиня-акушерка с улыбкой наблюдала за ней, а когда Джесси приблизилась, приложила ладонь к животу Джесси и сказала одобрительно:
– Кала, кала!
С одного взгляда она определила, что Джесси носит ребенка под сердцем.
– Хорошо!
26
1975
ЭЛЕОНОРА
«Как признаться? С чего начать?» – раздумывала Элеонора. Больше тянуть нельзя. Сегодня утром Люк поцеловал ее в живот и заметил ласково: – Тебе следует поменьше увлекаться шоколадными кексами. Ты начала полнеть.
Элеонора приготовила утренний кофе. Вымыла и почистила груши, которые собиралась нарезать и добавить в овсяную кашу. Поглядывая на часы, чтобы Ясон не опоздал в школу, Элеонора поняла, что другого выхода нет, надо сказать правду.
– Я беременна, – проговорила она мягко. Радио замолкло. Люк опустил газету и, недоумевая, смотрел на нее. Ясон перестал рыться в сумке, проверяя, не забыл ли он книгу для чтения и завтрак.
Элеонора отпила кофе и подняла глаза на них.
– Я действительно беременна.
Но до Люка все никак не доходило, что она говорит и как это могло случиться.
– Мне очень жаль, что это так огорчило вас. Я знаю, что сказал врач. И знаю, что это опасно, но я ничего не могла поделать.
Глотая слова от волнения, Элеонора пыталась насколько можно убедительнее объяснить, как ей хочется, чтобы у них была полная семья, чтобы у Ясона были брат или сестра, чтобы он не рос единственным ребенком. Она с удовольствием завела бы семью из шести человек, но раз уж это не суждено, то хотя бы два ребенка она может себе позволить? Этого достаточно.
– Вот о чем я мечтаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
«У тебя настоящий артистический глаз и вкус», – каждый раз хвалил Джесси Колас, когда она предлагала очередное новшество для будущей программы.
Они пили местное вино, сидя в прохладном помещении. И повсюду распространялся тонкий, едва уловимый запах лакрицы, который шел из кухни. И Джесси от избытка чувств, переполнявших ее, бросила в Джимми подушку, а затем как тигрица набросилась на него. После короткой борьбы они повалились на пол, и она глубоко вздохнула, покоряясь ему.
– Джесси, мне кажется, что тебя что-то беспокоит, – сказал Джимми, глядя ей в глаза.
Наверное, это был самый удобный момент, чтобы признаться ему в своих подозрениях. Но Джесси еще не была готова к этому и решила отделаться шуткой:
– Это вино, любовь моя. Мне надо перейти на яблочный сок. – Если она и в самом деле беременна, – а она уже почти не сомневалась, что так оно и есть, – ей не стоило злоупотреблять крепкими напитками.
Дни летели один за другим с необыкновенной скоростью. Наконец на острове появились правительственные чиновники из Афин, с которыми Джимми должен обсудить планы строительства, проведения линий связи, коммуникаций. После первых вежливых приветствий Джесси поняла, что ее присутствие на деловом обсуждении нежелательно.
– Мне очень жаль, дорогая. Я пытался им объяснить, что американские женщины привыкли, что деловые вопросы решаются вместе с ними. Но местные чинуши никак не могут смириться с подобным. Надеюсь, что ты, дорогая, сумеешь найти занятие поинтереснее, пока мы, мужчины, – он расправил плечи, напряг мускулы, изображая Тарзана и превращая все в шутку, – обсудим кое-какие нудные подробности.
За все то время, которое они пробыли на острове, Джесси еще ни разу не выбралась в монастырь. Они собирались сделать это несколько раз. Прикидывали, что вот завтра непременно совершат вылазку и заберутся подальше. Но всякий раз что-то мешало. Всякий раз появлялись какие-то неотложные дела, которые надо было решать тут же. То протекла баржа. То надо уложить черепицу. Срочно решить, где поставить контейнеры с чистой водой, где установить генераторы. Но ведь это все мужские проблемы. Вот пусть мужчины и занимаются ими. А она возьмет камеру и побродит по острову, чтобы сделать фотографии, которые ей заказали.
Как здорово снова почувствовать в руках камеру, медленно продвигаясь вверх по едва заметной тропинке, оглядывая окрестности и выбирая кадр. Впереди на тропинке появился малыш. Он остановился и заулыбался. Следом за ним на тропинку вышла женщина с осликом. Она подхватила малыша и усадила его верхом.
– Уясси! – приветливо сказала Джесси. – Кали мера, – вспомнила она еще одно слово и на всякий случай добавила: – Доброе утро. Они развели руками, показывая, что не понимают английского, а потом женщина жестом пригласила ее следовать по тропинке за ними, и вскоре они оказались у выстроенной из камней хижины.
Джесси приготовила фотоаппарат и вопросительно взглянула на женщину. Та согласно кивнула. Через открытую дверь хижины Джесси могла видеть, как женщины ткут ковровую дорожку. Позади и по бокам дома росли фруктовые деревья. Вот было бы здорово, если бы Люк и Элеонора могли увидеть этот садик. После того просторного сада, к которому они привыкли у себя, наверно, просто невозможно представить, как среди этих камней можно вырастить хоть что-то.
Тканые ковры тоже восхитили ее. И зачем они тащили магазинные ковры из Афин, когда могли купить здесь все необходимое?! Улыбаясь им от всей души, она щелкала и щелкала фотоаппаратом, снимая прыгающих по камням коз, пытаясь захватить тот момент, когда женщины начнут расчесывать шерсть, а затем окунать ее в чаны с разведенными в них натуральными красителями, как другие женщины прядут из нее нити.
Когда она закончила съемки и собралась идти к монастырю, все обитатели хижины вышли наружу проводить ее. Мужчины вынули инструменты, типа волынки, и заиграли. Козы заблеяли. Женщины принялись махать ей на прощанье. Странный, своеобразный парад жителей домика тронул Джесси еще больше.
Из задней комнаты монастырской обители навстречу Джесси вышла женщина, которую она узнала по предыдущему посещению. Ее руки были в крови. Девочка лет десяти с кувшином в руках начала поливать ей воду на руки, смывая кровь. Монахиня узнала Джесси и сложила руки таким образом, как обычно держат ребенка – показывая ей, что только что принимала роды. Монахиня выполняла на острове и роль акушерки. Плач новорожденного, который донесся из обители, подтвердил догадку Джесси. В мир – прямо перед приходом Джесси – явилось новое существо, увеличив число обитателей острова еще на одного человека.
– Кала! Кала! – вот что помнила Джесси и что она могла сказать в этой ситуации. – Хорошо, хорошо!
Она дала девочке и всем, кто захотел, красивые леденцы, которые она привезла из Лондона.
Монахиня-акушерка с улыбкой наблюдала за ней, а когда Джесси приблизилась, приложила ладонь к животу Джесси и сказала одобрительно:
– Кала, кала!
С одного взгляда она определила, что Джесси носит ребенка под сердцем.
– Хорошо!
26
1975
ЭЛЕОНОРА
«Как признаться? С чего начать?» – раздумывала Элеонора. Больше тянуть нельзя. Сегодня утром Люк поцеловал ее в живот и заметил ласково: – Тебе следует поменьше увлекаться шоколадными кексами. Ты начала полнеть.
Элеонора приготовила утренний кофе. Вымыла и почистила груши, которые собиралась нарезать и добавить в овсяную кашу. Поглядывая на часы, чтобы Ясон не опоздал в школу, Элеонора поняла, что другого выхода нет, надо сказать правду.
– Я беременна, – проговорила она мягко. Радио замолкло. Люк опустил газету и, недоумевая, смотрел на нее. Ясон перестал рыться в сумке, проверяя, не забыл ли он книгу для чтения и завтрак.
Элеонора отпила кофе и подняла глаза на них.
– Я действительно беременна.
Но до Люка все никак не доходило, что она говорит и как это могло случиться.
– Мне очень жаль, что это так огорчило вас. Я знаю, что сказал врач. И знаю, что это опасно, но я ничего не могла поделать.
Глотая слова от волнения, Элеонора пыталась насколько можно убедительнее объяснить, как ей хочется, чтобы у них была полная семья, чтобы у Ясона были брат или сестра, чтобы он не рос единственным ребенком. Она с удовольствием завела бы семью из шести человек, но раз уж это не суждено, то хотя бы два ребенка она может себе позволить? Этого достаточно.
– Вот о чем я мечтаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96