Кажется, именно так звучала рецензия «Ньюсуик».
– Я написала еще две, – продолжала Зоя, чтобы заполнить неловкую паузу и выглядеть слегка развязно и самоуверенно. Надо дать понять, что она знает себе цену. – «Хранитель души» и «Речной свет».
– «Речной свет»? Это с Шоном Коннери? – Швейцар был потрясен.
Зоя небрежным движением промокнула вспотевший лоб.
– Да, кажется, он должен был играть в экранизации. Вот и еще одна заноза для писателя. Почему фильмы всегда, даже до выхода на экран, привлекают так много внимания, тогда как сама книга, по которой снимают фильм, пылится на полках библиотек?
– Да-а, я же чувствовал, что где-то слышал ваше имя, – удовлетворенно протянул швейцар. – Да, мисс Макгвайр, если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь, пожалуйста. Меня зовут Бобби. Кстати, там у вас наверху рабочие ремонтируют что-то. Мисс Блеквелл сообщила вам об этом?
– Конечно, – сказала Зоя, вновь припоминая письмо. Что-то там было насчет электричества и проводки.
– Рядом с дверью есть кнопка интеркома, если у вас возникнут вопросы.
Зоя захватила ключи, подумав, что брелок – сердечко из зеленого стекла – такой же броский, почти вульгарный, но вместе с тем романтичный, как сама Скай.
«Боже, благослови Скай!» Лифт остановился на семнадцатом этаже. «Что бы я делала без нее? Не знаю. Уехала бы к маме? Готовила бы вместе с ней и Харви фирменные блюда? Вязала бесконечные свитера?» Вздрогнув от этой мысли, Зоя вышла из лифта в просторный холл.
Дверь квартиры гостеприимно распахнулась. Прямо напротив входа располагалась маленькая, прекрасно оборудованная кухня, Зоя с облегчением скинула с плеча сумку, сняла пальто, туфли и направилась в гостиную, по меркам Манхэттена огромную, разделенную диваном на две зоны – собственно гостиную и столовую. Противоположная стена представляла собой одно сплошное окно – Манхэттен за стеклом. «Bay!»
Комната, светлая и просторная, казалась висящей в воздухе. Интересно, сможет ли она здесь писать? Зоя уже соскучилась по своему кабинету с уютным деревянным полом и роскошным восточным ковром. Помнится, она любила разглядывать этот сложный многоцветный узор, словно карту, по которой блуждали ее мысли в поисках вдохновения и новых сюжетных линий.
Зоя припомнила тот день, когда был куплен ковер. Тогда в армянской церкви в Куинсе, прихожанами которой были родители Ника, устроили распродажу. И Зоя выразила желание непременно пойти туда не ради покупок, но в надежде, что будущие родственники оценят ее открытость и толерантность по отношению к другой культуре. Исключительно любезные продавцы очень плохо говорили по-английски, а Зоя знала лишь несколько армянских слов. Пока родители Ника оживленно беседовали о чем-то с торговцами, Зоя отошла в сторонку, где были выставлены на продажу ковры небольшого размера. Тогда она и заметила этот пушистый ковер в очаровательной цветовой гамме: ярко-красной, вишневой, бордовой, черной и розовой. На ковре сидела и что-то лопотала милая темноволосая девчушка. Зоя тронула Ника за рукав.
– Что она говорит?
– Считает по-армянски, – нетерпеливо ответил Ник, порывавшийся уйти.
Зоя улыбнулась малышке и вдруг подумала, что, может быть, это картинка их с Ником общего будущего. А что, если это своего рода предсказание – их общая дочь, темноволосая, как Ник, и шустрая, как сама Зоя, играет на ковре?
– Давай купим его, – попросила она Ника.
– Ты с ума сошла? Мы не можем покупать ковры. Ты хоть представляешь, сколько стоят подобные вещи?
– Пожалуйста… – Зоя, помощник страхового агента, в то время зарабатывала совсем мало – и ненавидела свою работу. Но уже был готов черновой вариант ее первого романа, хотя она не питала надежды когда-нибудь продать рукопись. Так что она рассматривала покупку ковра как инвестиции, как жест доброй воли по отношению к родителям Ника, вложение в их совместное с Ником будущее. Словно, если у них появится этот ковер и до тех пор, пока он будет в доме, они не расстанутся – ковер казался чем-то вроде талисмана.
– Ну пожалуйста, – повторила она. – Ник, он такой красивый, и вообще в нем есть что-то особенное. Какая-то мистическая сила. Может, он принесет удачу.
– Я не верю в удачу, – отрезал Ник. – Люди сами отвечают за свои успехи и провалы.
– Ой, брось, Ник. Ну пожалуйста. Я сама заплачу за него. Ты просто скажи, что это хорошая мысль, и позволь мне сделать то, что я хочу.
Ник еще раз окинул взглядом ковер.
– Это напрасная трата денег. Совершенно напрасная.
Его слова все еще звучали в ушах Зои, когда подошли его родители, помогли сторговаться и погрузить ковер в «БМВ» Ника. Этот ковер создавал уют в комнате Зои в Гринвич-Виллидже, а затем переехал в кабинет их дома в Коннектикуте, милый и теплый вплоть до последнего времени. Зоя всегда заботливо ухаживала за ковром и, похоже, не совсем верно оценивала отношение Ника к подобным вещам. Этот ковер был первый пример того, что она предпочитала не замечать. Но всякий раз, когда приходила пора выбирать обручальные кольца, дом, машину, Ник всегда находил способ отвергнуть предложение Зои и вынудить ее принять его решение.
Возможно, инцидент с ковром действительно стал своего рода сигналом, предсказанием, а она не услышала его…
«Ну хватит! Возьми себя в руки. Ты в Нью-Йорке, это истинный рай для писателя, и у тебя замечательная квартира. Все вместе – великолепная возможность начать жизнь заново, хотя и остаются некоторые вопросы по поводу того, как именно начать».
Учась в Нью-Йоркском университете, Зоя жила в крошечном полуподвальчике вместе с Мышкой и Джейд. Помещение было ужасно старым и запущенным, но они втроем наскребли денег на косметический ремонт: отодрали вонючее ковровое покрытие и настелили новое, уговорили хозяина заменить окна. И уже ко второму курсу, покатываясь со смеху, рассказывали, что живут с пещерным комфортом. Но апартаменты Скай даже отдаленно не напоминали то общее детище полунищих студенток. Это было поистине «потрясающее место», как говорила Джейд своим клиентам. Хотя здесь и была всего одна спальня, размеры квартиры завораживали, а с того места, где стояла сейчас Зоя, она видела одновременно Эмпайр-Стейт-билдинг, здание корпорации «Крайслер» и тот небоскреб на Тридцать четвертой улице, где раньше находился офис ее издателя. А далеко внизу маленькие разноцветные машинки ползли по тонким черным полоскам асфальта. Дивная иллюзия порядка с высоты семнадцатого этажа.
Тогда почему она не чувствует себя счастливой? Зоя отвернулась от окна. Стены, выкрашенные в нежный персиковый цвет, кое-где были обезображены дырами. Сейчас, присмотревшись, Зоя обнаружила такие же на потолке, словно целое семейство кротов пыталось прорыть ходы в бетонной плите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Я написала еще две, – продолжала Зоя, чтобы заполнить неловкую паузу и выглядеть слегка развязно и самоуверенно. Надо дать понять, что она знает себе цену. – «Хранитель души» и «Речной свет».
– «Речной свет»? Это с Шоном Коннери? – Швейцар был потрясен.
Зоя небрежным движением промокнула вспотевший лоб.
– Да, кажется, он должен был играть в экранизации. Вот и еще одна заноза для писателя. Почему фильмы всегда, даже до выхода на экран, привлекают так много внимания, тогда как сама книга, по которой снимают фильм, пылится на полках библиотек?
– Да-а, я же чувствовал, что где-то слышал ваше имя, – удовлетворенно протянул швейцар. – Да, мисс Макгвайр, если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь, пожалуйста. Меня зовут Бобби. Кстати, там у вас наверху рабочие ремонтируют что-то. Мисс Блеквелл сообщила вам об этом?
– Конечно, – сказала Зоя, вновь припоминая письмо. Что-то там было насчет электричества и проводки.
– Рядом с дверью есть кнопка интеркома, если у вас возникнут вопросы.
Зоя захватила ключи, подумав, что брелок – сердечко из зеленого стекла – такой же броский, почти вульгарный, но вместе с тем романтичный, как сама Скай.
«Боже, благослови Скай!» Лифт остановился на семнадцатом этаже. «Что бы я делала без нее? Не знаю. Уехала бы к маме? Готовила бы вместе с ней и Харви фирменные блюда? Вязала бесконечные свитера?» Вздрогнув от этой мысли, Зоя вышла из лифта в просторный холл.
Дверь квартиры гостеприимно распахнулась. Прямо напротив входа располагалась маленькая, прекрасно оборудованная кухня, Зоя с облегчением скинула с плеча сумку, сняла пальто, туфли и направилась в гостиную, по меркам Манхэттена огромную, разделенную диваном на две зоны – собственно гостиную и столовую. Противоположная стена представляла собой одно сплошное окно – Манхэттен за стеклом. «Bay!»
Комната, светлая и просторная, казалась висящей в воздухе. Интересно, сможет ли она здесь писать? Зоя уже соскучилась по своему кабинету с уютным деревянным полом и роскошным восточным ковром. Помнится, она любила разглядывать этот сложный многоцветный узор, словно карту, по которой блуждали ее мысли в поисках вдохновения и новых сюжетных линий.
Зоя припомнила тот день, когда был куплен ковер. Тогда в армянской церкви в Куинсе, прихожанами которой были родители Ника, устроили распродажу. И Зоя выразила желание непременно пойти туда не ради покупок, но в надежде, что будущие родственники оценят ее открытость и толерантность по отношению к другой культуре. Исключительно любезные продавцы очень плохо говорили по-английски, а Зоя знала лишь несколько армянских слов. Пока родители Ника оживленно беседовали о чем-то с торговцами, Зоя отошла в сторонку, где были выставлены на продажу ковры небольшого размера. Тогда она и заметила этот пушистый ковер в очаровательной цветовой гамме: ярко-красной, вишневой, бордовой, черной и розовой. На ковре сидела и что-то лопотала милая темноволосая девчушка. Зоя тронула Ника за рукав.
– Что она говорит?
– Считает по-армянски, – нетерпеливо ответил Ник, порывавшийся уйти.
Зоя улыбнулась малышке и вдруг подумала, что, может быть, это картинка их с Ником общего будущего. А что, если это своего рода предсказание – их общая дочь, темноволосая, как Ник, и шустрая, как сама Зоя, играет на ковре?
– Давай купим его, – попросила она Ника.
– Ты с ума сошла? Мы не можем покупать ковры. Ты хоть представляешь, сколько стоят подобные вещи?
– Пожалуйста… – Зоя, помощник страхового агента, в то время зарабатывала совсем мало – и ненавидела свою работу. Но уже был готов черновой вариант ее первого романа, хотя она не питала надежды когда-нибудь продать рукопись. Так что она рассматривала покупку ковра как инвестиции, как жест доброй воли по отношению к родителям Ника, вложение в их совместное с Ником будущее. Словно, если у них появится этот ковер и до тех пор, пока он будет в доме, они не расстанутся – ковер казался чем-то вроде талисмана.
– Ну пожалуйста, – повторила она. – Ник, он такой красивый, и вообще в нем есть что-то особенное. Какая-то мистическая сила. Может, он принесет удачу.
– Я не верю в удачу, – отрезал Ник. – Люди сами отвечают за свои успехи и провалы.
– Ой, брось, Ник. Ну пожалуйста. Я сама заплачу за него. Ты просто скажи, что это хорошая мысль, и позволь мне сделать то, что я хочу.
Ник еще раз окинул взглядом ковер.
– Это напрасная трата денег. Совершенно напрасная.
Его слова все еще звучали в ушах Зои, когда подошли его родители, помогли сторговаться и погрузить ковер в «БМВ» Ника. Этот ковер создавал уют в комнате Зои в Гринвич-Виллидже, а затем переехал в кабинет их дома в Коннектикуте, милый и теплый вплоть до последнего времени. Зоя всегда заботливо ухаживала за ковром и, похоже, не совсем верно оценивала отношение Ника к подобным вещам. Этот ковер был первый пример того, что она предпочитала не замечать. Но всякий раз, когда приходила пора выбирать обручальные кольца, дом, машину, Ник всегда находил способ отвергнуть предложение Зои и вынудить ее принять его решение.
Возможно, инцидент с ковром действительно стал своего рода сигналом, предсказанием, а она не услышала его…
«Ну хватит! Возьми себя в руки. Ты в Нью-Йорке, это истинный рай для писателя, и у тебя замечательная квартира. Все вместе – великолепная возможность начать жизнь заново, хотя и остаются некоторые вопросы по поводу того, как именно начать».
Учась в Нью-Йоркском университете, Зоя жила в крошечном полуподвальчике вместе с Мышкой и Джейд. Помещение было ужасно старым и запущенным, но они втроем наскребли денег на косметический ремонт: отодрали вонючее ковровое покрытие и настелили новое, уговорили хозяина заменить окна. И уже ко второму курсу, покатываясь со смеху, рассказывали, что живут с пещерным комфортом. Но апартаменты Скай даже отдаленно не напоминали то общее детище полунищих студенток. Это было поистине «потрясающее место», как говорила Джейд своим клиентам. Хотя здесь и была всего одна спальня, размеры квартиры завораживали, а с того места, где стояла сейчас Зоя, она видела одновременно Эмпайр-Стейт-билдинг, здание корпорации «Крайслер» и тот небоскреб на Тридцать четвертой улице, где раньше находился офис ее издателя. А далеко внизу маленькие разноцветные машинки ползли по тонким черным полоскам асфальта. Дивная иллюзия порядка с высоты семнадцатого этажа.
Тогда почему она не чувствует себя счастливой? Зоя отвернулась от окна. Стены, выкрашенные в нежный персиковый цвет, кое-где были обезображены дырами. Сейчас, присмотревшись, Зоя обнаружила такие же на потолке, словно целое семейство кротов пыталось прорыть ходы в бетонной плите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88