Нельзя же торчать на этом выступе, ожидая, когда зима превратит ее в ледяную статую. Должен же быть путь через эти горы. Найдя его, она получит все, чего хочет. Независимость. Будущее для Бена и Марии. Надежду. Цель, Свободу.
Верити оторвала полоску ткани от нижней юбки и, плача от боли, перевязала свои ободранные, кровоточащие руки. Ветер усиливался. Лето еще не кончилось, но в этом диком и ужасном месте это слово ничего не значило.
Не совершила ли она смертельную ошибку, сбежав? И герцог, и Хэмиш предупреждали ее, что в этих горах погибают люди. Только теперь, когда было уже поздно, Верити поверила им.
Дрожащей рукой она вытерла мокрое лицо. Она не должна забывать, какая награда ожидает ее за перенесенные лишения. Она не должна забывать, что человек, которого она бросила, не обещал ей ничего, кроме унижения и презрения.
Собрав все, что осталось от храбрости, Верити глубоко вздохнула, опустила голову и зашагала сквозь все усиливавшийся дождь.
Хэмиш подъехал на закате. Кайлмор сразу, же заметил грязный узелок, привязанный к седлу горца.
– Что это? – Ему не удалось скрыть глубокую безнадежность в своем голосе.
Весь день они провели в поисках, но не нашли и следа Верити. С каждой утомительной милей в воображении Кайлмора все яснее становился образ Вериги, он как наяву видел, как она беспомощно скользит вниз, в озеро.
Хэмиш передал узелок Кайлмору.
– Думаю, она обронила его, когда поднималась, по склону. Это было первое убедительное доказательство, что Верити жива.
Кайлмор разорвал узелок, она потеряла ту немногую провизию, которую унесла с собой. Хэмиш тем временем продолжал:
– Должно быть, трудно ей пришлось. Были новые камнепады у подножия. Никогда бы не подумал, что женщина может такое… подняться туда, куда не пошли бы большинство мужчин.
– О, я никогда не сомневался в ее смелости, – с возрождавшейся надеждой сказал Кайлмор.
Верити – смелая, умная и решительная. Может быть, она выживет в этих тяжелых условиях. Хэмиш пристально посмотрел на него:
– Ей, должно быть, очень хотелось убежать от тебя, парень. – Он не спускал с Кайлмора острого взгляда. – Скажи, ради Бога, что ты ей сделал?
Кайлмор смотрел вперед невидящим взглядом, зная, что заслужил каждое слово его осуждения.
– Я пытался сломить ее, – признался он.
С отчаянием в глазах он оглядел мокрые от дождя окрестности. Он вернет ее. И тогда позаботится о том, чтобы изменить то, что необходимо изменить. Изменить то, что в состоянии изменить.
Хэмиш тронул его за плечо. Это был жест недопустимой вольности, в котором сквозило короткое утешение, которое герцог в своем горе заметил и оценил.
– Не мучай себя, парень. Мы найдем ее. – Хэмиш огляделся. – Но не в эту ночь.
– Поезжай домой и, как только рассветет, приведи сюда Ангуса и Энди. Очевидно, она пошла этой дорогой.
– А как же ты? В темноте ты сам сорвешься со скалы.
– Со мной все будет в порядке.
Верити во власти стихии. И будет правильно, если он разделит с ней все трудности и опасности.
К утру мелкий холодный дождик не прекратился.
Задремавший Кайлмор очнулся. Он распрямил спину, не отрываясь от мокрой скалы, которая немного защищала его от дождя.
Где спала Верити? И спала ли она? Кайлмор надеялся, что она нашла какое-нибудь укрытие.
О Боже, пусть она окажется жива!
Кайлмор встал, чувствуя, как эти слова зловеще повторяются в стуке его сердца. В предрассветных сумерках он оседлал жеребца, который чувствовал себя ненамного лучше своего хозяина.
Шотландию можно назвать ужасным проклятым местом, думал Кайлмор, потягиваясь, чтобы облегчить боль, которую чувствовал во всем теле. Когда он был мальчишкой, то часто ночевал под открытым небом. Однажды он убежал по зимнему снегу, чтобы скрыться от гнева своего безумного отца. Он прятался три дня, пока Хэмиш не нашел его, голодного и посиневшего от холода.
Нельзя сказать, что Кайлмор вышел целым и невредимым из этой выходки. Свирепая лихорадка чуть не убила его. Кейт выходила его, он это помнил. Маклиши говорили, что они ему обязаны. А понимали ли они, чем обязан им он? С приближением утра дождь постепенно ослабевал. Надежда Кайлмора найти Верити живой и здоровой таяла с каждым часом. Даже если она жива, то, должно быть, замерзла и измучилась, она голодна и растерянна.
Какого черта она не послушалась его и не осталась в долине, в полной безопасности?
Он знал. Она боялась, что он снова затащит ее в свою постель.
Кайлмору хотелось бы быть другим человеком, достойным женщины, которую он преследовал. Но он оставался все тем же жалким негодяем, каким был всегда. Искупление, раскаяние и прощение были совершенно ему недоступны.
Но пусть Бог будет свидетелем: если он найдет ее живой и здоровой, то по меньшей мере попытается измениться.
Он переходил вброд ручей над водопадом, когда, взглянув вперед, увидел ее, пробиравшуюся по каменистому берегу на другой стороне ручья. За одно ослепительное мгновение бурная радость пронзила герцога, и он, лишившись дара речи, только молча смотрел на нее.
Она удалялась от него, пробираясь через каменные осыпи. Шум водопада заглушал звук копыт, и Кайлмор пришпорил жеребца. Когда она обернулась, герцог был уже достаточно близко, чтобы увидеть, как потемнели ее серые глаза сначала от шока, а затем от ужаса.
– Нет! – Она бросилась бежать, спотыкаясь о рассыпанные камни.
Он погнался за ней, не обращая внимания на предательский гравий. Жеребец возмущенно захрапел от такого бесцеремонного обращения, но его преданное сердце смирилось, и он храбро поскакал вперед.
Никакая сила на свете не могла сейчас помешать Кайлмору догнать ее. Верити принадлежала ему. Он умрет, но не отпустит ее.
Она же, собрав все силы, пыталась от него убежать.
– Верити, ты расшибешься! Остановись!
Она оказалась на узкой площадке с крутым обрывом по обе стороны. Массивный серый конь Кайлмора закрыл ей путь к отступлению. Бежать было некуда.
– Оставьте меня в покое! – Она тяжело дышала и пятилась от герцога.
Страх и ненависть, звучавшие в ее голосе, пронзали его сердце.
– Я не могу, – совершенно честно и с глубоким сожалением ответил он.
– Я не пойду с вами, – храбро заявила она, хотя понимала, что борьба за свободу закончилась.
Верити гордо вскинула голову и посмотрела на него так, как когда-то смотрела на него в гостиной сэра Элдреда.
Несмотря на тяжесть момента, Кайлмор чуть не рассмеялся. Сломить ее? Да он с таким же успехом мог достать с неба луну и принести ее на землю.
Даже если бы ему удалось совершить этот подвиг, он бы просто положил луну к ногам Верити, чтобы доставить ей удовольствие. Его страсть к ней была навеки послана ему судьбой.
Кайлмор сошел с лошади и шагнул к Верити. Прекрасно обученный жеребец не тронулся с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Верити оторвала полоску ткани от нижней юбки и, плача от боли, перевязала свои ободранные, кровоточащие руки. Ветер усиливался. Лето еще не кончилось, но в этом диком и ужасном месте это слово ничего не значило.
Не совершила ли она смертельную ошибку, сбежав? И герцог, и Хэмиш предупреждали ее, что в этих горах погибают люди. Только теперь, когда было уже поздно, Верити поверила им.
Дрожащей рукой она вытерла мокрое лицо. Она не должна забывать, какая награда ожидает ее за перенесенные лишения. Она не должна забывать, что человек, которого она бросила, не обещал ей ничего, кроме унижения и презрения.
Собрав все, что осталось от храбрости, Верити глубоко вздохнула, опустила голову и зашагала сквозь все усиливавшийся дождь.
Хэмиш подъехал на закате. Кайлмор сразу, же заметил грязный узелок, привязанный к седлу горца.
– Что это? – Ему не удалось скрыть глубокую безнадежность в своем голосе.
Весь день они провели в поисках, но не нашли и следа Верити. С каждой утомительной милей в воображении Кайлмора все яснее становился образ Вериги, он как наяву видел, как она беспомощно скользит вниз, в озеро.
Хэмиш передал узелок Кайлмору.
– Думаю, она обронила его, когда поднималась, по склону. Это было первое убедительное доказательство, что Верити жива.
Кайлмор разорвал узелок, она потеряла ту немногую провизию, которую унесла с собой. Хэмиш тем временем продолжал:
– Должно быть, трудно ей пришлось. Были новые камнепады у подножия. Никогда бы не подумал, что женщина может такое… подняться туда, куда не пошли бы большинство мужчин.
– О, я никогда не сомневался в ее смелости, – с возрождавшейся надеждой сказал Кайлмор.
Верити – смелая, умная и решительная. Может быть, она выживет в этих тяжелых условиях. Хэмиш пристально посмотрел на него:
– Ей, должно быть, очень хотелось убежать от тебя, парень. – Он не спускал с Кайлмора острого взгляда. – Скажи, ради Бога, что ты ей сделал?
Кайлмор смотрел вперед невидящим взглядом, зная, что заслужил каждое слово его осуждения.
– Я пытался сломить ее, – признался он.
С отчаянием в глазах он оглядел мокрые от дождя окрестности. Он вернет ее. И тогда позаботится о том, чтобы изменить то, что необходимо изменить. Изменить то, что в состоянии изменить.
Хэмиш тронул его за плечо. Это был жест недопустимой вольности, в котором сквозило короткое утешение, которое герцог в своем горе заметил и оценил.
– Не мучай себя, парень. Мы найдем ее. – Хэмиш огляделся. – Но не в эту ночь.
– Поезжай домой и, как только рассветет, приведи сюда Ангуса и Энди. Очевидно, она пошла этой дорогой.
– А как же ты? В темноте ты сам сорвешься со скалы.
– Со мной все будет в порядке.
Верити во власти стихии. И будет правильно, если он разделит с ней все трудности и опасности.
К утру мелкий холодный дождик не прекратился.
Задремавший Кайлмор очнулся. Он распрямил спину, не отрываясь от мокрой скалы, которая немного защищала его от дождя.
Где спала Верити? И спала ли она? Кайлмор надеялся, что она нашла какое-нибудь укрытие.
О Боже, пусть она окажется жива!
Кайлмор встал, чувствуя, как эти слова зловеще повторяются в стуке его сердца. В предрассветных сумерках он оседлал жеребца, который чувствовал себя ненамного лучше своего хозяина.
Шотландию можно назвать ужасным проклятым местом, думал Кайлмор, потягиваясь, чтобы облегчить боль, которую чувствовал во всем теле. Когда он был мальчишкой, то часто ночевал под открытым небом. Однажды он убежал по зимнему снегу, чтобы скрыться от гнева своего безумного отца. Он прятался три дня, пока Хэмиш не нашел его, голодного и посиневшего от холода.
Нельзя сказать, что Кайлмор вышел целым и невредимым из этой выходки. Свирепая лихорадка чуть не убила его. Кейт выходила его, он это помнил. Маклиши говорили, что они ему обязаны. А понимали ли они, чем обязан им он? С приближением утра дождь постепенно ослабевал. Надежда Кайлмора найти Верити живой и здоровой таяла с каждым часом. Даже если она жива, то, должно быть, замерзла и измучилась, она голодна и растерянна.
Какого черта она не послушалась его и не осталась в долине, в полной безопасности?
Он знал. Она боялась, что он снова затащит ее в свою постель.
Кайлмору хотелось бы быть другим человеком, достойным женщины, которую он преследовал. Но он оставался все тем же жалким негодяем, каким был всегда. Искупление, раскаяние и прощение были совершенно ему недоступны.
Но пусть Бог будет свидетелем: если он найдет ее живой и здоровой, то по меньшей мере попытается измениться.
Он переходил вброд ручей над водопадом, когда, взглянув вперед, увидел ее, пробиравшуюся по каменистому берегу на другой стороне ручья. За одно ослепительное мгновение бурная радость пронзила герцога, и он, лишившись дара речи, только молча смотрел на нее.
Она удалялась от него, пробираясь через каменные осыпи. Шум водопада заглушал звук копыт, и Кайлмор пришпорил жеребца. Когда она обернулась, герцог был уже достаточно близко, чтобы увидеть, как потемнели ее серые глаза сначала от шока, а затем от ужаса.
– Нет! – Она бросилась бежать, спотыкаясь о рассыпанные камни.
Он погнался за ней, не обращая внимания на предательский гравий. Жеребец возмущенно захрапел от такого бесцеремонного обращения, но его преданное сердце смирилось, и он храбро поскакал вперед.
Никакая сила на свете не могла сейчас помешать Кайлмору догнать ее. Верити принадлежала ему. Он умрет, но не отпустит ее.
Она же, собрав все силы, пыталась от него убежать.
– Верити, ты расшибешься! Остановись!
Она оказалась на узкой площадке с крутым обрывом по обе стороны. Массивный серый конь Кайлмора закрыл ей путь к отступлению. Бежать было некуда.
– Оставьте меня в покое! – Она тяжело дышала и пятилась от герцога.
Страх и ненависть, звучавшие в ее голосе, пронзали его сердце.
– Я не могу, – совершенно честно и с глубоким сожалением ответил он.
– Я не пойду с вами, – храбро заявила она, хотя понимала, что борьба за свободу закончилась.
Верити гордо вскинула голову и посмотрела на него так, как когда-то смотрела на него в гостиной сэра Элдреда.
Несмотря на тяжесть момента, Кайлмор чуть не рассмеялся. Сломить ее? Да он с таким же успехом мог достать с неба луну и принести ее на землю.
Даже если бы ему удалось совершить этот подвиг, он бы просто положил луну к ногам Верити, чтобы доставить ей удовольствие. Его страсть к ней была навеки послана ему судьбой.
Кайлмор сошел с лошади и шагнул к Верити. Прекрасно обученный жеребец не тронулся с места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81