А мое студенчество -- так уж трагически получилось -- пришлось наМоскву. Но вам еще ничего, по возрасту. Впрочем, когдамолод, и Москва -- Париж. Что же касается меня, были б деньги -нигде б не стал теперь жить, кроме Лондона. Самыйю удобныйю самый комфортабельный город в мире. Но, конечно, и самый дорогой. Ковент-гарден в пятницу вечером!.. Пикадилли-серкус!.. А навоскресенье -- в Гринвич: ЫКати Саркы, жонглерыю Увы, увы, увы!.. Такю что же еще? Италия -- это все равно, что Армения, но вот! есть -- налюбителя -- сумрачные страны: Скандинавия, Дания, приморская Германия. Уникальный, знаете, город Гамбургю
-- Гамбург? -- вставилавдруг, переспросилаНинка. -- Один джентльмен как-то сказал, что в Гамбурге, наРиппер-бан, заменя дали бы максимум двести марок. Риппер-бан -- это что?
-- Вроде Сен-Дени в Париже, -- отозвался всезнающий соотечественник, -вроде Сохо в Лондоне, хотя Сохо кудаскромней. Но вы не волнуйтесь: такие, как вы, наРиппер-бан не попадают. В худшем случаею
-- Отто? -- с некоторым замедлением осведомился Сергей.
-- Отто не Отто, -- кокетливо отмахнулась Нинка.
-- Вон оно что! -- Сергей в мгновенье сделался мрачен, угрюм. -- Надо же быть таким кретином! Они тебя наняли, да? Отто с матушкой? Скажи честно -- ты ж у нас девушкачестная!
Бородач притих: тактичное любопытство, чуть заметная опаска.
-- Нет, любимый, -- ответилаНинкас волевым смирением. -- Не наняли. Я -сама.
-- Сама?! Как же! Парикмахерша! Откудаты деньги такие взяла?!
-- Деньги?! -- входилаНинкав уже знакомый нам азарт. -- Нанашей Риппер-бан заработала: у ЫНационаляы! Смотрел ЫИнтердевочкуы? Хотя, откуда? У вас там кино не показывают: молятся и под одеялом дрочат!
-- А с визой для белых сейчас в Европе проблем нету. Натри месяца, наполгода. Потом и продляют. Идете в посольствою -- попытался бородач если не снять конфликт, то, по крайней мере, изменить время и место его разрешения.
-- Ф-фавён! -- бросилаНинкаСергею.
-- Любопытное словцо! -- заметил бородач. -- От Ыфвнаы, что ли?
-- От Ыкозлаы, -- вежливо и холодно пояснилаНинкаи встала, пошла: быстро, не оглядываясь.
-- Догоняй, дурень! -- присоветовал бородач, и Сергей, вняв совету, себе ли, побежал вслед:
-- Нина! Нинаже!
В сущности, это былаеще не ссора: предчувствие, предвестие будущих разрушительных страстей, однако, напляже, наберегу моря, сидели они уже какие-то не такие, притихшие: загорелая Нинкаи белый, как сметана, Сергей.
Нинкалепилаиз песказамок.
-- Я никогдав жизни не бываланаморею
-- А меня предки каждое лето таскали. В Гурзуфю Ну, поехали в Гамбург! поехали! Я немецкий хорошо знаю.
-- С чего ты вбил в голову, что я хочу в Гамбург?! Если б онаменя послала, сказалаб я тебе первым делом, чтоб ты ни в коем случае не возвращался? -Нинкачувствовалатень вины затот разговор, то согласие надачной веранде в Комарово -- тем активнее оправдывалась.
-- Дану их к черту! -- у Сергея был свой пунктик. -- Убьют -- и пускайю
-- Хочешь оставить меня вдовою?
-- Собираешься замуж?
-- А возьмешь?
-- Догонишь -- возьму! -- и Сергей сорвался с места, побежал по песку, зашлепал, взрывая мелкую прибрежную воду, обращая ее в веерабриллиантов.
Нинка -- заним: догнала, повисланашее:
-- Теперь не отвертишься!
-- Так что: в Гамбург?
-- Как скажешь! Берешь замуж -- отвечай задвоих!
Они ожидали рейсанаГамбург, ачерез две стойки проходиларегистрацию отбывающая в Москву группазнакомых нам паломников.
-- П-попы вонючие! -- сказалаНинка. -- Мало, что содрали впятеро -отказались вернуть деньги и загостиницу, и заобратный билет.
-- Сколько у нас осталось? -- осведомился Сергей, которого чуть-чуть, самую малость, покоробили нинкины Ыпопыы.
Нинку тоже покоробило: это вот Ыу насы, но оналучше, чем Сергей, подавиланехорошее чувство и спокойно ответила:
-- Три восемьсот.
-- Не так мало, -- нерасчетливо выказал Сергей довольно легкомысленный оптимизм.
-- Не так много, -- возразилаНинкаи вспомниладьявольский аукцион в бизнес-клубе, хрустальные глазакрутого-молодого, следующие -- покане удалось сбежать -- сумасшедшие сутки,ю
Радио объявило посадку в самолет, следующий до Гамбурга.
-- Наш, -- пояснил чувствующий себя слегкавиноватым Сергей и взялся засумку.
-- Я, Сереженька, и к языкам оказалась способною. Уже понимаю самаю
Как бы намекая наскорое похожее нинкино путешествие, сверкающей тушею таял в укрывшем Эльбу вечернем тумане белый, огромный лондонский паром. Даи сам Гамбург, возвышающийся, нависающий над Альтоной, над Нинкою, едвапроступал сквозь молочную муть радужными ореолами фонарей, фар, горящих витрин...
По тротуару чистенькой, тихой улицы фешенебельного Бланкенезе, возле трехэтажного особнякасо стеклянным лифтом и крохотным парком вокруг, напустив насебя по возможности независимый вид, взад-вперед вышагивал, поджидая выездаОтто, Сергей: не допущенный ли внутрь особо строгим швейцаром, сам ли не пожелавший войти из гордости, из чувстватактаили из каких других соображений.
Приподнялись автоматические воротаподземного гаража. Распахнулись въездные. Из недр особнякапоплыл сверкающий мерседес. Сергей стал надороге
Отто сидел зарулем сам. Рядом в сафьяне креслаполулежаладама, чей возраст, очевидный вопреки ухищрениям портных и косметологов, давал основания предположить в ней даже и мать Отто. Впрочем, по сумме необъяснимых каких-то признаков, а, может, и по воспоминаниям-отголоскам петербургских разговоров, Сергей решил, что дама -- гамбургская, законная, жена.
Увидев расстригу, Отто притормозил, но ни в машину его не пригласил, ни сам не вышел, алишь нажал накнопочку, опускающую стекло: не столько, видно, по хамству, сколько стесненный присутствием супруги.
-- Guten Tag, -- склонился Сергей в полупоклоне, смиряя гордость, которая лезлаизо всех его щелей.
-- Фот, сначит, кутафас санесло, -- наприветствие легким только кивком ответив, сказал Отто неодобрительно. -- Ну та, естественно.
-- Говорите, пожалуйста, по-немецки, -- обратилась к Отто навострившая уши дама. -- Это неприлично.
Отто не без раздражения проглотил замечание.
-- Почему ж это, интересно, естественно? -- по-немецки вопросил оскорбленный Сергей, потому именно по-немецки, что нараз усек ситуацию и готов был извлечь из нее всю возможную выгоду. -- Просто мама, когдаотговаривалаехать в миссию, в Иерусалим, сказала, что у вас всегданайдется для меня место в гамбургском офисе.
Почувствовав, что по поводу Ымамыы предстоит непростое объяснение с супругою, Отто чуть скривился.
-- Вашамама, должно быть, не слишком хорошо разбирается в бизнесе. Хотяю Вы накомпьютере работать можете?
Сергей отрицающе промолчал.
-- Электронные таблицы знаете? Автомобиль вдите? Я, конечно, мог бы дать вам немного денег, но вы, помнится, как-то заявили, что от меня не возьмете никогдаи ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
-- Гамбург? -- вставилавдруг, переспросилаНинка. -- Один джентльмен как-то сказал, что в Гамбурге, наРиппер-бан, заменя дали бы максимум двести марок. Риппер-бан -- это что?
-- Вроде Сен-Дени в Париже, -- отозвался всезнающий соотечественник, -вроде Сохо в Лондоне, хотя Сохо кудаскромней. Но вы не волнуйтесь: такие, как вы, наРиппер-бан не попадают. В худшем случаею
-- Отто? -- с некоторым замедлением осведомился Сергей.
-- Отто не Отто, -- кокетливо отмахнулась Нинка.
-- Вон оно что! -- Сергей в мгновенье сделался мрачен, угрюм. -- Надо же быть таким кретином! Они тебя наняли, да? Отто с матушкой? Скажи честно -- ты ж у нас девушкачестная!
Бородач притих: тактичное любопытство, чуть заметная опаска.
-- Нет, любимый, -- ответилаНинкас волевым смирением. -- Не наняли. Я -сама.
-- Сама?! Как же! Парикмахерша! Откудаты деньги такие взяла?!
-- Деньги?! -- входилаНинкав уже знакомый нам азарт. -- Нанашей Риппер-бан заработала: у ЫНационаляы! Смотрел ЫИнтердевочкуы? Хотя, откуда? У вас там кино не показывают: молятся и под одеялом дрочат!
-- А с визой для белых сейчас в Европе проблем нету. Натри месяца, наполгода. Потом и продляют. Идете в посольствою -- попытался бородач если не снять конфликт, то, по крайней мере, изменить время и место его разрешения.
-- Ф-фавён! -- бросилаНинкаСергею.
-- Любопытное словцо! -- заметил бородач. -- От Ыфвнаы, что ли?
-- От Ыкозлаы, -- вежливо и холодно пояснилаНинкаи встала, пошла: быстро, не оглядываясь.
-- Догоняй, дурень! -- присоветовал бородач, и Сергей, вняв совету, себе ли, побежал вслед:
-- Нина! Нинаже!
В сущности, это былаеще не ссора: предчувствие, предвестие будущих разрушительных страстей, однако, напляже, наберегу моря, сидели они уже какие-то не такие, притихшие: загорелая Нинкаи белый, как сметана, Сергей.
Нинкалепилаиз песказамок.
-- Я никогдав жизни не бываланаморею
-- А меня предки каждое лето таскали. В Гурзуфю Ну, поехали в Гамбург! поехали! Я немецкий хорошо знаю.
-- С чего ты вбил в голову, что я хочу в Гамбург?! Если б онаменя послала, сказалаб я тебе первым делом, чтоб ты ни в коем случае не возвращался? -Нинкачувствовалатень вины затот разговор, то согласие надачной веранде в Комарово -- тем активнее оправдывалась.
-- Дану их к черту! -- у Сергея был свой пунктик. -- Убьют -- и пускайю
-- Хочешь оставить меня вдовою?
-- Собираешься замуж?
-- А возьмешь?
-- Догонишь -- возьму! -- и Сергей сорвался с места, побежал по песку, зашлепал, взрывая мелкую прибрежную воду, обращая ее в веерабриллиантов.
Нинка -- заним: догнала, повисланашее:
-- Теперь не отвертишься!
-- Так что: в Гамбург?
-- Как скажешь! Берешь замуж -- отвечай задвоих!
Они ожидали рейсанаГамбург, ачерез две стойки проходиларегистрацию отбывающая в Москву группазнакомых нам паломников.
-- П-попы вонючие! -- сказалаНинка. -- Мало, что содрали впятеро -отказались вернуть деньги и загостиницу, и заобратный билет.
-- Сколько у нас осталось? -- осведомился Сергей, которого чуть-чуть, самую малость, покоробили нинкины Ыпопыы.
Нинку тоже покоробило: это вот Ыу насы, но оналучше, чем Сергей, подавиланехорошее чувство и спокойно ответила:
-- Три восемьсот.
-- Не так мало, -- нерасчетливо выказал Сергей довольно легкомысленный оптимизм.
-- Не так много, -- возразилаНинкаи вспомниладьявольский аукцион в бизнес-клубе, хрустальные глазакрутого-молодого, следующие -- покане удалось сбежать -- сумасшедшие сутки,ю
Радио объявило посадку в самолет, следующий до Гамбурга.
-- Наш, -- пояснил чувствующий себя слегкавиноватым Сергей и взялся засумку.
-- Я, Сереженька, и к языкам оказалась способною. Уже понимаю самаю
Как бы намекая наскорое похожее нинкино путешествие, сверкающей тушею таял в укрывшем Эльбу вечернем тумане белый, огромный лондонский паром. Даи сам Гамбург, возвышающийся, нависающий над Альтоной, над Нинкою, едвапроступал сквозь молочную муть радужными ореолами фонарей, фар, горящих витрин...
По тротуару чистенькой, тихой улицы фешенебельного Бланкенезе, возле трехэтажного особнякасо стеклянным лифтом и крохотным парком вокруг, напустив насебя по возможности независимый вид, взад-вперед вышагивал, поджидая выездаОтто, Сергей: не допущенный ли внутрь особо строгим швейцаром, сам ли не пожелавший войти из гордости, из чувстватактаили из каких других соображений.
Приподнялись автоматические воротаподземного гаража. Распахнулись въездные. Из недр особнякапоплыл сверкающий мерседес. Сергей стал надороге
Отто сидел зарулем сам. Рядом в сафьяне креслаполулежаладама, чей возраст, очевидный вопреки ухищрениям портных и косметологов, давал основания предположить в ней даже и мать Отто. Впрочем, по сумме необъяснимых каких-то признаков, а, может, и по воспоминаниям-отголоскам петербургских разговоров, Сергей решил, что дама -- гамбургская, законная, жена.
Увидев расстригу, Отто притормозил, но ни в машину его не пригласил, ни сам не вышел, алишь нажал накнопочку, опускающую стекло: не столько, видно, по хамству, сколько стесненный присутствием супруги.
-- Guten Tag, -- склонился Сергей в полупоклоне, смиряя гордость, которая лезлаизо всех его щелей.
-- Фот, сначит, кутафас санесло, -- наприветствие легким только кивком ответив, сказал Отто неодобрительно. -- Ну та, естественно.
-- Говорите, пожалуйста, по-немецки, -- обратилась к Отто навострившая уши дама. -- Это неприлично.
Отто не без раздражения проглотил замечание.
-- Почему ж это, интересно, естественно? -- по-немецки вопросил оскорбленный Сергей, потому именно по-немецки, что нараз усек ситуацию и готов был извлечь из нее всю возможную выгоду. -- Просто мама, когдаотговаривалаехать в миссию, в Иерусалим, сказала, что у вас всегданайдется для меня место в гамбургском офисе.
Почувствовав, что по поводу Ымамыы предстоит непростое объяснение с супругою, Отто чуть скривился.
-- Вашамама, должно быть, не слишком хорошо разбирается в бизнесе. Хотяю Вы накомпьютере работать можете?
Сергей отрицающе промолчал.
-- Электронные таблицы знаете? Автомобиль вдите? Я, конечно, мог бы дать вам немного денег, но вы, помнится, как-то заявили, что от меня не возьмете никогдаи ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17