Трут и трут, во всю Манюнчикову акустику.
Не выдержал Павел Лаврентьевич, швабру прихватил и наружу выскочил.
И Алла-ад-дин ибн Хасан Багдади так никогда и не женился на царевне Будур.
На ней женился Ман-ан-Нюнч ибн Лаврентий аль-НИИШапури.
...И приснился Павлу Лаврентьевичу Манюнчикову страшный сон.
Будто расположился он на природе, в развилке огромного дуба, и шашлыки
жарит. Птички в листве щебечут, букашки в коре шебуршат, зелено вино в
речке охлаждается, жены назойливой на сто поприщ не наблюдается -- рай, да и
только!
И въезжает в Манюнчиков Эдем на добром коне некий субъект, поперек себя
шире, и ноздрями обросшими шевелит, к запаху мяса в уксусе принюхиваясь.
Направляет детина клячу свою к дубу, и ни тебе "здрасте", ни тебе "до
свиданья", а сразу, со славянской прямотой:
-- А засвисти-ка ты, собака, по-соловьему!..
-- Езжай, езжай, детинушка, Бог подаст! -- обозвался было миролюбивый Павел
Лаврентьевич, ан нет! -- не слушает его приезжий, знай свое долдонит:
-- А зареви-ка ты, собака, по-звериному!..
Смотрит Манюнчиков -- не до шуток становится, визитер настырный, вон уже
и за булаву хватается... Взял Павел Лаврентьевич шампур с шашлыком
недожаренным да с дуба полез -- свистеть, как просили.
И Илья так и не довез Соловья-разбойника во стольный Киев-град. Это сделал
Павло Манюромец, крестьянский сын, называемый в богатырской среде просто
и любовно -- "Лаврентич".
...И приснился Павлу Лаврентьевичу Манюнчикову страшный сон.
Будто стоит он на перекрестке, тупо глядя на указатель дорожный; да и
указатель-то так себе, краска облупленная, и сбоку готические глупости
нацарапаны. Крайняя табличка на запад показывает, сама кривая, и написано
суриком: "К Многоглавцу Зм. Г. Звенеть три раза",-- а чем звенеть-то и не
написано!.. Рядом стрелка на юг, "Шли бы вы..." и крест в конце -- видать, по-
немецки; а остальные Павел Лаврентьевич все равно разглядеть не успел,
потому как из-за поворота выскочил усатый паренек на пегой легкомысленной
кобылке и к столбу затрусил.
Подъехал паренек, шляпой положенное отмахал и спрашивает с акцентом:
-- Ист либер зи мин херц, где здесь есть проходить дорога в замок?
-- А бог его знает,-- отвечает Манюнчиков,-- где она здесь есть проходить, я сам
только что подошел. Читай вон, на столбе написано.
-- Найн, найн,-- трясет париком собеседник,-- ай дас наме принц Генрих, мы
читать не обучены, мы все больше по фройлян части.
-- Ишь ты,-- смеется Манюнчиков,-- а как же ты, их высочество, в документе
брачном-то расписываться станешь? Или даму свою попросишь, ась, Гена?
А принц нервный попался, шпажонку свою вытащил, в нос Павлу
Лаврентьевичу тычет и про дорогу нешутейно спрашивает.
Ну и махнул Манюнчиков наугад, чтоб отвязаться -- на запад махнул, где дым
стоял и звенело что-то по три раза, обрывисто так звенело, нерадостно... И
принц Генрих фон Клейст так и не разбудил свою Спящую Красавицу. Это
сделал совершенно другой человек.
...И приснился Павлу Лаврентьевичу Манюнчикову страшный сон.
Будто висит он на кресте, гвоздями к нему приколоченный, а внизу толпа
беснуется, лохматое солнце стоит над Лысой горой, и маленький командир
сирийских всадников холодную воду на свой белый тюрбан льет.
Повисел-повисел Павел Лаврентьевич, вниз посмотрел, ничего интересного не
высмотрел, проснулся, побрился и на работу пошел.
...И приснился Павлу Лаврентьевичу Манюнчикову страшный сон.
Будто стоит он в длинной бесконечной очереди, и тянется очередь эта туда -- не
знаю куда, и достоявшиеся получат за горизонтом то -- не знаю что; давно
завершены все двенадцать подвигов, и отзвенела зурна на свадьбе с принцессой
Будур, скрылся за тучу князь Владимир Красно Солнышко, и разбужена
Спящая Красавица, и стоять ему в треклятой унылой очереди до утра, а там
вставать, бриться и идти на работу, и вновь ложиться спать, и стоять в очереди,
вставать, бриться, работа, постель, очередь, очередь, очередь...
И был это воистину страшный сон.
С тех пор Павел Лаврентьевич Манюнчиков страдает бессонницей.
КАК ПОГИБЛА АТЛАНТИДА
На планете Земля известный мореплаватель Христофор Колумб открыл
Америку.
На Земле-Альфа известный мореплаватель Семафор Колумб проплыл мимо
Америки, не заметив ее, и открыл Индию с черного хода (ибо нормальные
герои, как известно на Земле-Альфа, всегда идут в обход).
На Земле-Бета прим Америка открыла известного мореплавателя Христофора
Лумумбу.
А тем временем (или не тем?!) на Земле-Зет в кубе дипломированный шаман
Акведук Торнадо вызывал демона.
Демон тихо ругался в подпространстве и наружу не выходил.
-- Явись! -- в сотый раз взывал возмущенный Акведук.-- Вылезай, кому
сказано!..
-- Ангела с два! -- огрызался упрямый демон.-- Я вылезу, а ты меня опять в
"миксер" засунешь!
-- Не засуну! -- убеждал своего скептично настроенного оппонента вспотевший
шаман.-- Ей-богу, не засуну... ну явись, посидим, поговорим... Дело у меня к
тебе, а?..
Услыхав о "деле", демон нечленораздельно булькнул и перестал подавать
признаки жизни.
-- Ну ладно! -- пригрозил Акведук несговорчивому демону.-- Я на тебя, подлеца,
найду управу, клянусь призраком моей тети!
Начертал он на полу вторую пентаграмму, кувшин святой воды на всякий
случай заготовил и прочел заклинание двадцать восьмого беспорядка.
Существо, возникшее в пятиугольнике, было невелико, в тапочках на босу ногу
и со шваброй в передних лапах. Просиявший Акведук простер к нему руку
повелительным жестом.
-- Как зовут тебя, вызванный мною для устрашения непокорных?! -- грозно
спросил шаман.
-- Манюнчиков,-- хмуро отозвались тапочки.-- Павел Лаврентьевич.
...В начале было Слово. Однако, то Слово, которое было в начале нашей
истории, мы повторять решительно отказываемся. Произнес же его
Манюнчиков Павел Лаврентьевич, стоя в раздумьи над "черной дырой", в
подвале его образовавшейся.
Дыра действительно была черная, круглая, и в ней непрерывно что-то гудело и
всхрапывало,-- так что Слово вполне соответствовало увиденному.
Постоял Павел Лаврентьевич над феноменом, в затылке почесал, дверь на ключ
закрыл да домой отправился.
Неприятности начались на следующий день.
Первой пропала в дыре трехлитровая банка вишневого компота, на зиму
сохраняемая. Пропажа ее вызвала шок у Манюнчиковой жены Люськи; жена
Люська вызвала участкового уполномоченного Амбарцумяна; героический
Амбарцумян вызвал усиленный наряд и уполз в дыру.
Вряд ли стоит говорить о том, что вторым после злополучной банки пропал
участковый уполномоченный Амбарцумян.
Следом за ним последовала швабра, которой угрюмый Манюнчиков тщетно
пытался выковырять неудачливого сыщика, и наконец -- наиболее близкий к
швабре объект, судорожно вцепившийся в ее ручку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Не выдержал Павел Лаврентьевич, швабру прихватил и наружу выскочил.
И Алла-ад-дин ибн Хасан Багдади так никогда и не женился на царевне Будур.
На ней женился Ман-ан-Нюнч ибн Лаврентий аль-НИИШапури.
...И приснился Павлу Лаврентьевичу Манюнчикову страшный сон.
Будто расположился он на природе, в развилке огромного дуба, и шашлыки
жарит. Птички в листве щебечут, букашки в коре шебуршат, зелено вино в
речке охлаждается, жены назойливой на сто поприщ не наблюдается -- рай, да и
только!
И въезжает в Манюнчиков Эдем на добром коне некий субъект, поперек себя
шире, и ноздрями обросшими шевелит, к запаху мяса в уксусе принюхиваясь.
Направляет детина клячу свою к дубу, и ни тебе "здрасте", ни тебе "до
свиданья", а сразу, со славянской прямотой:
-- А засвисти-ка ты, собака, по-соловьему!..
-- Езжай, езжай, детинушка, Бог подаст! -- обозвался было миролюбивый Павел
Лаврентьевич, ан нет! -- не слушает его приезжий, знай свое долдонит:
-- А зареви-ка ты, собака, по-звериному!..
Смотрит Манюнчиков -- не до шуток становится, визитер настырный, вон уже
и за булаву хватается... Взял Павел Лаврентьевич шампур с шашлыком
недожаренным да с дуба полез -- свистеть, как просили.
И Илья так и не довез Соловья-разбойника во стольный Киев-град. Это сделал
Павло Манюромец, крестьянский сын, называемый в богатырской среде просто
и любовно -- "Лаврентич".
...И приснился Павлу Лаврентьевичу Манюнчикову страшный сон.
Будто стоит он на перекрестке, тупо глядя на указатель дорожный; да и
указатель-то так себе, краска облупленная, и сбоку готические глупости
нацарапаны. Крайняя табличка на запад показывает, сама кривая, и написано
суриком: "К Многоглавцу Зм. Г. Звенеть три раза",-- а чем звенеть-то и не
написано!.. Рядом стрелка на юг, "Шли бы вы..." и крест в конце -- видать, по-
немецки; а остальные Павел Лаврентьевич все равно разглядеть не успел,
потому как из-за поворота выскочил усатый паренек на пегой легкомысленной
кобылке и к столбу затрусил.
Подъехал паренек, шляпой положенное отмахал и спрашивает с акцентом:
-- Ист либер зи мин херц, где здесь есть проходить дорога в замок?
-- А бог его знает,-- отвечает Манюнчиков,-- где она здесь есть проходить, я сам
только что подошел. Читай вон, на столбе написано.
-- Найн, найн,-- трясет париком собеседник,-- ай дас наме принц Генрих, мы
читать не обучены, мы все больше по фройлян части.
-- Ишь ты,-- смеется Манюнчиков,-- а как же ты, их высочество, в документе
брачном-то расписываться станешь? Или даму свою попросишь, ась, Гена?
А принц нервный попался, шпажонку свою вытащил, в нос Павлу
Лаврентьевичу тычет и про дорогу нешутейно спрашивает.
Ну и махнул Манюнчиков наугад, чтоб отвязаться -- на запад махнул, где дым
стоял и звенело что-то по три раза, обрывисто так звенело, нерадостно... И
принц Генрих фон Клейст так и не разбудил свою Спящую Красавицу. Это
сделал совершенно другой человек.
...И приснился Павлу Лаврентьевичу Манюнчикову страшный сон.
Будто висит он на кресте, гвоздями к нему приколоченный, а внизу толпа
беснуется, лохматое солнце стоит над Лысой горой, и маленький командир
сирийских всадников холодную воду на свой белый тюрбан льет.
Повисел-повисел Павел Лаврентьевич, вниз посмотрел, ничего интересного не
высмотрел, проснулся, побрился и на работу пошел.
...И приснился Павлу Лаврентьевичу Манюнчикову страшный сон.
Будто стоит он в длинной бесконечной очереди, и тянется очередь эта туда -- не
знаю куда, и достоявшиеся получат за горизонтом то -- не знаю что; давно
завершены все двенадцать подвигов, и отзвенела зурна на свадьбе с принцессой
Будур, скрылся за тучу князь Владимир Красно Солнышко, и разбужена
Спящая Красавица, и стоять ему в треклятой унылой очереди до утра, а там
вставать, бриться и идти на работу, и вновь ложиться спать, и стоять в очереди,
вставать, бриться, работа, постель, очередь, очередь, очередь...
И был это воистину страшный сон.
С тех пор Павел Лаврентьевич Манюнчиков страдает бессонницей.
КАК ПОГИБЛА АТЛАНТИДА
На планете Земля известный мореплаватель Христофор Колумб открыл
Америку.
На Земле-Альфа известный мореплаватель Семафор Колумб проплыл мимо
Америки, не заметив ее, и открыл Индию с черного хода (ибо нормальные
герои, как известно на Земле-Альфа, всегда идут в обход).
На Земле-Бета прим Америка открыла известного мореплавателя Христофора
Лумумбу.
А тем временем (или не тем?!) на Земле-Зет в кубе дипломированный шаман
Акведук Торнадо вызывал демона.
Демон тихо ругался в подпространстве и наружу не выходил.
-- Явись! -- в сотый раз взывал возмущенный Акведук.-- Вылезай, кому
сказано!..
-- Ангела с два! -- огрызался упрямый демон.-- Я вылезу, а ты меня опять в
"миксер" засунешь!
-- Не засуну! -- убеждал своего скептично настроенного оппонента вспотевший
шаман.-- Ей-богу, не засуну... ну явись, посидим, поговорим... Дело у меня к
тебе, а?..
Услыхав о "деле", демон нечленораздельно булькнул и перестал подавать
признаки жизни.
-- Ну ладно! -- пригрозил Акведук несговорчивому демону.-- Я на тебя, подлеца,
найду управу, клянусь призраком моей тети!
Начертал он на полу вторую пентаграмму, кувшин святой воды на всякий
случай заготовил и прочел заклинание двадцать восьмого беспорядка.
Существо, возникшее в пятиугольнике, было невелико, в тапочках на босу ногу
и со шваброй в передних лапах. Просиявший Акведук простер к нему руку
повелительным жестом.
-- Как зовут тебя, вызванный мною для устрашения непокорных?! -- грозно
спросил шаман.
-- Манюнчиков,-- хмуро отозвались тапочки.-- Павел Лаврентьевич.
...В начале было Слово. Однако, то Слово, которое было в начале нашей
истории, мы повторять решительно отказываемся. Произнес же его
Манюнчиков Павел Лаврентьевич, стоя в раздумьи над "черной дырой", в
подвале его образовавшейся.
Дыра действительно была черная, круглая, и в ней непрерывно что-то гудело и
всхрапывало,-- так что Слово вполне соответствовало увиденному.
Постоял Павел Лаврентьевич над феноменом, в затылке почесал, дверь на ключ
закрыл да домой отправился.
Неприятности начались на следующий день.
Первой пропала в дыре трехлитровая банка вишневого компота, на зиму
сохраняемая. Пропажа ее вызвала шок у Манюнчиковой жены Люськи; жена
Люська вызвала участкового уполномоченного Амбарцумяна; героический
Амбарцумян вызвал усиленный наряд и уполз в дыру.
Вряд ли стоит говорить о том, что вторым после злополучной банки пропал
участковый уполномоченный Амбарцумян.
Следом за ним последовала швабра, которой угрюмый Манюнчиков тщетно
пытался выковырять неудачливого сыщика, и наконец -- наиболее близкий к
швабре объект, судорожно вцепившийся в ее ручку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13