Женщина открыла коробочку и стала раздавать по две таблетки. мне она
дала таблетку последней.
- Тебе нужна вода или так проглотишь? спросила она,
наклонившись ко мне, я могу принести.
- Не надо, я так проглочу.
Пока я разговаривала с женщиной, ребята уже проглотили таблетки и
улеглись на спину, закрыв глаза. Я тоже проглотила таблетку и легла как
все. Через несколько минут я почувствовала, как какая-то сила подхватила
меня и стремительно понесла вверх" Я почувствовала себя легко и свободно.
На душе стало радостно, захотелось петь, плевать, кричать до сумашествия.
Кто-то тронул мою ляжку и стал гладить по животу. От этого прикосновения
меня прошиб сладостный озноб, губы в промежности стали влажными. В этот
момент послышалась музыка. Кто-то заразительно смеялся. Я открыла глаза.
Комната преобразилась, она была огромна, вся сияла, переливаясь
разноцветными бликами. Все мелькало и крутилось у меня перед глазами с
непостижимой быстротой. Вдруг я заметила, что художница лежит без брюк и
лукавый расстегивает ей трусы. Ее длинные ноги были все время в
увлажнениях. Разбойница, наклонившись над спесивым сосет его член,
надсмотршик, стоя совершенно голым, задрал ее платье и, отодвинув в сторону
нейлоновые трусики, всавил член в ее письку. Я успела заметить, что лукавый
снял трусы с художницы и они с криком и стоном соединились.
В это время меня кто-то потянул за руку. Совсем рядом со мной лежала
обнаженная женщина, принесшая нам таблетки. Ее глаза обжигали меня
похотливым огнем. Она дотянулась до ворота моего платья и с силой рванула
его. Платье разлетелось до пояса. Мне это понравилось и я стала рвать на
себе платье и белье до тех пор, пока не порвались в сплошные клочья. Я
осталась в бюстгалтере и нейлоновых трусах, женщина просунула мне под трусы
руку и стала пальцем искусно тереть мне клитор. Чтобы ей помочь, я
разорвала на себе трусы, женщина подтянула меня к себе и, вывернув мою
грудь из-под бюсгалтера, стала нежно целовать и покусывать ее. Я
затрепетала в конвульсиях пароксизма. Не помню, как я оказалась под этой
женщиной. Я помню, что ее пылающее лицо было между моих ног, а ее губы и
язык во мне.
Потом кто-то столкнул с меня женщину. Обернувшись, я увидела, что на
нее лег надсмотрщик. Ко мне подбежал спесивый. Ни слова не говоря, он
обхватил меня за талию и повалил на пол. Я почувствовала, как его упругий
член уперся мне в живот. Он никак не мог попасть в меня, хотя я сгорала от
нетерпения. Наконец головка его члена у самого входа. Он дергался, тыкался
в ляжки. Я безумствую. наконец, не выдержав этой пытки, ловлю его член, и
свободной рукой направляю точно в цель. Удар! короткая острая боль и
чувствую, как что-то живое и твердое бьется в моем теле. Наконец-то! О, миг
давно желанный. Спесивый прижал своими руками ноги и, приподнявшись,
сильными движениями тела вонзил в меня свой член. И я вся ушла в сладкое
ощущение совокупления. Наслаждение растет быстро и ему, кажется, не будет
предела. И вдруг меня пронзило такое острое ощущение радости, такой
упоительный восторг, что я невольно вскрикнула и начала метаться. На
несколько минут я впала в приятное забытье.
Меня кто-то целует, тискает груди, но я не могу пошевелить пальцем.
Постепенно силы возвращаются ко мне. Открываю глаза и вижу как художница,
усевшись верхом на лукавого, неистово двигает своим задом. Около меня
оказывается верзила. Он еще ничего не может сделать. Его член, только что
вынутый из разбойницы, повис. Постепенно я приспосабливаюсь и дело
налаживается. Его большой член увеличивается и твердеет. Когда член
распускается и становится длинным, я выпускаю его изо рта и ложусь на
спину. Верзила не вынимает свой член из меня, как это делал спесивый. После
этого он сунул свой член в мое влагалище и стал слегка двигать внутри,
заставляя меня содрогаться от удовольствия. Мне удалось кончить два раза
подряд ощущение становится не таким острым, как в первый раз, но более
глубоким и продолжительным.
Возбуждение, вызваное таблетками, прошло внезапно. Первая очнулась я,
как раз в тот момент, когда сосала член злого. Все сразу уменьшилось,
поблекло, стало будничным и скучным. Я все еще двигала губами и языком, но
такого сладостного чувства, которое меня захватило недавно, теперь не
стало. Я вынула член изо рта и в изнемождении рухнула на пол. Я
чувствовала, как злой лег на меня, сунул свой член в мое влагалище и стал
торопливо двигать им. Мне это не доставило никакого удовольствия, но у меня
не было сил сопротивляться. Злой скоро кончил и лег рядом со мной.
Я первой пришла в себя после прострации, вызванной сильным
возбуждением. Немного болела голова и слегка подташнивало. Все вокруг
лежали бледные и обессиленные. У художницы на животе был огромный синяк от
поцелуев. Спесивый лежал между ног разбойницы, положив голову на лобок.
Губы разбойницы были в крови. Метрах в двух от меня распластался на спине
надсмотрщик и красивая женщина страстно сосала его поникший член. На меня
она не обратила никакого внимания. Я хорошо помнила, что разорвала свою
одежду, но не могла понять, почему я это сделала.
Домой я попала в 12 часов в чужом платье, разбитая и голодная. Наскоро
поела и легла спать. С этого времени я уже целиком принадлежала банде и
безропотно подчинялась ее бесшабашным законам. Нас накрепко связала скука,
с которой никто из нас в одиночку бороться не мог. Я научилась пить виски,
почти не пьянея. Каждую неделю мы ходили к горбуну побезумствовать в
наркотическом бреду. Шло время. Я взрослела. Теперь я нисколько не походила
на того щенка, который впервые слепо и бездумно сунулся в пасть к дьяволу.
В 17 лет я выглядела вполне оформившейся женщиной с высокой грудью и
широкими бедрами.
Секс стал существом нашей жизни. Все, что мы делали, о чем бы мы не
говорили, все, в конце концов, сводилось к этому. Мы презирали все, что
выдумали люди, чтобы сковать свободу сексуальных отношений. Мы с особым
удовольствием делали то, что считалось непристойным и даже вредным. У нас
процветали лесбос, минет, гомосексуализм, сношения через анус, анонизм в
одиночку и в компании. Некоторые не выдерживали их отправляли в
психиатрическую больницу, но потом все они снова возвращались к нам. Мы все
переболели гонореей и даже гордились этим.
Однажды утром, когда я еще лежала, ко мне зашли надсмотрщик и
спесивый. Ночь они провели впустую и были изрядно пьяны и раздосадованы.
Двух девиц, которых они сагитировали, отбили какие-то парни. Я встала голая
и стала открывать нижний ящик стола, где хранились запасы вина.
1 2 3 4 5 6 7