Сейчас перво-наперво надо Гвидона с Салтаном проучить, вразумить, чтобы век помнили, как в нашу землю за данью ходить.
Тут Иван с молодой женой простился и побежал в чистое поле, в широкое раздолье. Свистнул посвистом молодецким, крикнул-гаркнул голосом богатырским:
- Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Конь прибежал и говорит:
- Ох, Иванушка, чую я, будет сегодня жаркий бой: прольется кровь и твоя и моя!
Иван на то ответил:
- Лучше смертную чашу испить, чем в бесчестье жить да лютому ворогу дань платить!
Оседлал коня, сам в боевые доспехи снарядился и поехал в стольный град, в посадские концы. Вскричал тут громким голосом:
- Подымайтесь все, кому честь дорога! Постоим до последнего за жен, за детей, за престарелых родителей, не дадим свою землю Гвидону с Салтаном в поруганье!
На тот клич вставали посадские люди, поднялись мужики по всем волостям.
Три дня Иван войско собирал, на четвертый день по полкам разбивал, на пятый повел полки на недругов. А из дальних городов и волостей ратники валом валят, и такая рать-сила скопилась - глазом не окинуть!
Сошлись ратники с иноземными полчищами поближе. Выехал вперед сарацинский наездник:
- А, не хотите добром дань платить, войско послали! Все равно войско побьем и дань возьмем!
Метнул в него Иван копье и насквозь пронзил бахвальщика. Повалился сарацин из седла, будто скошенный.
- Вот тебе дань, получай, басурман!
В ту пору выехал из вражьего стана самый сильный богатырь Росланей. Сидит на коне, как сенный стог. Конь под ним гора горой. Конь по щетки в землю проваливается, из-под копыт столько земли выворачивает - озера на том месте наливаются. Кличет богатырь себе поединщика.
Выехал навстречу Иван. Засмеялся чужеземный богатырь-великан:
- Эко, поединщик выискался! Соску бы тебе сосать, а не с богатырями силой меряться!
Закричал ему Иван:
- Погоди, проклятое чудище, раньше времени хвалиться - не по тебе ли станут панихиду петь!
С теми словами разъехались богатыри на двенадцать верст, повернули коней, стали съезжаться. Не две громовые тучи скатились, не две горы столкнулись - два могучих, сильных богатыря на смертный бой съехались. Съехались, стопудовыми палицами ударились. Палицы в дугу согнулись, а сами никоторый никоторого не ранил.
Другой раз съехались, стали копьями долгомерными биться. До тех пор бились, покуда копья у них не приломились, и опять никоторый никоторого не ранил. На третий раз съехались, выхватили острые мечи. Конь Ивану успел только сказать:
- Берегись! Как можешь, пригнись ниже!
И сам голову пригнул.
Росланей первым мечом ударил. Со свистом Росланеев меч пролетел. Задел Ивану левую руку да ухо коню отсек. Выпрямился Иван, размахнулся и вышиб меч из рук Росланея, не дал другой раз ударить. Тут сшиблись кони богатырские грудь с грудью. Иван с Росланеем спешились и схватились врукопашную. Бились они с полудня до вечера. Росланей по колено Ивана в землю втоптал. Рана у Ивана болит, и чует он - сил у него все меньше становится. Улучил добрый молодец минуту и кричит Росланею:
- Погляди-ка, что у тебя за спиной творится!
Не удержался Росланей, оглянулся, а Иван собрал все свои силы, изловчился и так сильно ударил супротивника, что тот зашатался. Тут Иван не стал мешкать, метнул в Росланея свой булатный нож и навеки пригвоздил его к сырой земле.
Тем временем Иванов конь сбил с ног, затоптал Росланеева коня.
А в ту пору Иванове войско кинулось на вражьи полчища, Ивану с конем и отдыхать некогда. Вскочил добрый молодец в седло и поскакал в бой. Бились с вечера до утренней зари. К утру все поле усеяли Гвидоновыми да сарацинскими войсками. Салтан с Гвидоном ужаснулись и кинулись с остатками полков прочь бежать. Иван со своими ратниками их гнали и били не покладая рук. Под конец настигли Гвидона с Салтаном и взяли их в плен.
- Еще ли вздумаете к нам за данью приходить? - спрашивает Иван.
- Ох, добрый молодец, отпусти нас подобру-поздорову домой, и мы не только сами на вас войной не пойдем, а и детям нашим, внукам и правнукам накажем с вами в мире жить и вам веки-повеки дань платить!
- Ну, смотрите, нарушите слово - худо вам будет! Тогда все ваши земли разорю и корня вашего не оставлю!
После этого отпустил их Иван на все четыре стороны. Потом все свои полки собрал и повел домой. А между тем дошли вести до царя, что посадские люди и деревенские мужики побили Гвидоновы да Салтановы войска и самого могучего богатыря Росланея победили.
Собрал царь князей да бояр, позвал своих старших зятьев и говорит:
- Наши ратные люди все Гвидоновы и Салтановы полки побили, повоевали, а воеводой у наших ратников был тот молодец, у которого по локоть руки в золоте, по колено ноги в серебре. Он собрал мужиков да посадских людей, выступил в поход самовольно и тем мне, царю, и вам, моим ближним князьям да боярам, нанес большое бесчестье. Чего станем с самовольником делать?
- Чтобы вперед на такое самовольство никому соблазна не было, надо царева ослушника казнить! - князья с боярами закричали.
Тут поднялся с места один старый боярин, низко царю поклонился:
- Не вели, царь-надежа, казнить, вели слово молвить!
- Сказывай, боярин, сказывай, - царь велит.
- Покуда посадские люди да мужики все вместе и покуда у них есть свой воевода, негоже наши намерения показывать. Надо их ласково встретить да приветить. Надо выкатить из погребов все вино, какое есть, да побольше наград раздать - нечего жалеть золотой казны. Пусть ратники пьют, гуляют, забавляются. А как перепьются в разные стороны, тут поодиночке с ними полегче управиться. Тогда и царского ослушника, холопьего воеводу, легче легкого в железо заковать, а там, царь-государь, твори над ним свою волю! Царю те речи по нраву пришлись, и все со старым боярином согласились.
Иван в ту пору незаметно отъехал от своих ратников подальше в чистое поле, в широкое раздолье. Коня расседлал, разнуздал.
- Спасибо, конь дорогой! Послужил ты мне верой и правдой, и я век твою службу помнить буду. Конь ему и говорит:
- Ты, Ваня, пуще всего опасайся царской милости да боярской ласки. А я тебе и вперед буду верно служить, когда исполнишь мою просьбу.
- Говори, мой верный конь, я все для тебя сделать готов, чего бы ты ни попросил!
- Помни, Иванушка, свое обещанье!
- Говори, все исполню.
- Бери, Ваня, в руки свой острый меч и отруби мне голову, - просит конь.
- Что ты говоришь! Статочное ли дело, чтобы я своему верному коню сам голову отрубил! Чего хочешь проси, а об этом и говорить нечего. Веки веков моя рука на этакое дело не подымется.
Конь голову опустил:
- Коли так, навеки ты меня несчастным оставишь.
И заплакал конь горькими слезами. Стоит Иван, глядит на друга-товарища, не знает, чего делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Тут Иван с молодой женой простился и побежал в чистое поле, в широкое раздолье. Свистнул посвистом молодецким, крикнул-гаркнул голосом богатырским:
- Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Конь прибежал и говорит:
- Ох, Иванушка, чую я, будет сегодня жаркий бой: прольется кровь и твоя и моя!
Иван на то ответил:
- Лучше смертную чашу испить, чем в бесчестье жить да лютому ворогу дань платить!
Оседлал коня, сам в боевые доспехи снарядился и поехал в стольный град, в посадские концы. Вскричал тут громким голосом:
- Подымайтесь все, кому честь дорога! Постоим до последнего за жен, за детей, за престарелых родителей, не дадим свою землю Гвидону с Салтаном в поруганье!
На тот клич вставали посадские люди, поднялись мужики по всем волостям.
Три дня Иван войско собирал, на четвертый день по полкам разбивал, на пятый повел полки на недругов. А из дальних городов и волостей ратники валом валят, и такая рать-сила скопилась - глазом не окинуть!
Сошлись ратники с иноземными полчищами поближе. Выехал вперед сарацинский наездник:
- А, не хотите добром дань платить, войско послали! Все равно войско побьем и дань возьмем!
Метнул в него Иван копье и насквозь пронзил бахвальщика. Повалился сарацин из седла, будто скошенный.
- Вот тебе дань, получай, басурман!
В ту пору выехал из вражьего стана самый сильный богатырь Росланей. Сидит на коне, как сенный стог. Конь под ним гора горой. Конь по щетки в землю проваливается, из-под копыт столько земли выворачивает - озера на том месте наливаются. Кличет богатырь себе поединщика.
Выехал навстречу Иван. Засмеялся чужеземный богатырь-великан:
- Эко, поединщик выискался! Соску бы тебе сосать, а не с богатырями силой меряться!
Закричал ему Иван:
- Погоди, проклятое чудище, раньше времени хвалиться - не по тебе ли станут панихиду петь!
С теми словами разъехались богатыри на двенадцать верст, повернули коней, стали съезжаться. Не две громовые тучи скатились, не две горы столкнулись - два могучих, сильных богатыря на смертный бой съехались. Съехались, стопудовыми палицами ударились. Палицы в дугу согнулись, а сами никоторый никоторого не ранил.
Другой раз съехались, стали копьями долгомерными биться. До тех пор бились, покуда копья у них не приломились, и опять никоторый никоторого не ранил. На третий раз съехались, выхватили острые мечи. Конь Ивану успел только сказать:
- Берегись! Как можешь, пригнись ниже!
И сам голову пригнул.
Росланей первым мечом ударил. Со свистом Росланеев меч пролетел. Задел Ивану левую руку да ухо коню отсек. Выпрямился Иван, размахнулся и вышиб меч из рук Росланея, не дал другой раз ударить. Тут сшиблись кони богатырские грудь с грудью. Иван с Росланеем спешились и схватились врукопашную. Бились они с полудня до вечера. Росланей по колено Ивана в землю втоптал. Рана у Ивана болит, и чует он - сил у него все меньше становится. Улучил добрый молодец минуту и кричит Росланею:
- Погляди-ка, что у тебя за спиной творится!
Не удержался Росланей, оглянулся, а Иван собрал все свои силы, изловчился и так сильно ударил супротивника, что тот зашатался. Тут Иван не стал мешкать, метнул в Росланея свой булатный нож и навеки пригвоздил его к сырой земле.
Тем временем Иванов конь сбил с ног, затоптал Росланеева коня.
А в ту пору Иванове войско кинулось на вражьи полчища, Ивану с конем и отдыхать некогда. Вскочил добрый молодец в седло и поскакал в бой. Бились с вечера до утренней зари. К утру все поле усеяли Гвидоновыми да сарацинскими войсками. Салтан с Гвидоном ужаснулись и кинулись с остатками полков прочь бежать. Иван со своими ратниками их гнали и били не покладая рук. Под конец настигли Гвидона с Салтаном и взяли их в плен.
- Еще ли вздумаете к нам за данью приходить? - спрашивает Иван.
- Ох, добрый молодец, отпусти нас подобру-поздорову домой, и мы не только сами на вас войной не пойдем, а и детям нашим, внукам и правнукам накажем с вами в мире жить и вам веки-повеки дань платить!
- Ну, смотрите, нарушите слово - худо вам будет! Тогда все ваши земли разорю и корня вашего не оставлю!
После этого отпустил их Иван на все четыре стороны. Потом все свои полки собрал и повел домой. А между тем дошли вести до царя, что посадские люди и деревенские мужики побили Гвидоновы да Салтановы войска и самого могучего богатыря Росланея победили.
Собрал царь князей да бояр, позвал своих старших зятьев и говорит:
- Наши ратные люди все Гвидоновы и Салтановы полки побили, повоевали, а воеводой у наших ратников был тот молодец, у которого по локоть руки в золоте, по колено ноги в серебре. Он собрал мужиков да посадских людей, выступил в поход самовольно и тем мне, царю, и вам, моим ближним князьям да боярам, нанес большое бесчестье. Чего станем с самовольником делать?
- Чтобы вперед на такое самовольство никому соблазна не было, надо царева ослушника казнить! - князья с боярами закричали.
Тут поднялся с места один старый боярин, низко царю поклонился:
- Не вели, царь-надежа, казнить, вели слово молвить!
- Сказывай, боярин, сказывай, - царь велит.
- Покуда посадские люди да мужики все вместе и покуда у них есть свой воевода, негоже наши намерения показывать. Надо их ласково встретить да приветить. Надо выкатить из погребов все вино, какое есть, да побольше наград раздать - нечего жалеть золотой казны. Пусть ратники пьют, гуляют, забавляются. А как перепьются в разные стороны, тут поодиночке с ними полегче управиться. Тогда и царского ослушника, холопьего воеводу, легче легкого в железо заковать, а там, царь-государь, твори над ним свою волю! Царю те речи по нраву пришлись, и все со старым боярином согласились.
Иван в ту пору незаметно отъехал от своих ратников подальше в чистое поле, в широкое раздолье. Коня расседлал, разнуздал.
- Спасибо, конь дорогой! Послужил ты мне верой и правдой, и я век твою службу помнить буду. Конь ему и говорит:
- Ты, Ваня, пуще всего опасайся царской милости да боярской ласки. А я тебе и вперед буду верно служить, когда исполнишь мою просьбу.
- Говори, мой верный конь, я все для тебя сделать готов, чего бы ты ни попросил!
- Помни, Иванушка, свое обещанье!
- Говори, все исполню.
- Бери, Ваня, в руки свой острый меч и отруби мне голову, - просит конь.
- Что ты говоришь! Статочное ли дело, чтобы я своему верному коню сам голову отрубил! Чего хочешь проси, а об этом и говорить нечего. Веки веков моя рука на этакое дело не подымется.
Конь голову опустил:
- Коли так, навеки ты меня несчастным оставишь.
И заплакал конь горькими слезами. Стоит Иван, глядит на друга-товарища, не знает, чего делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109