Может, найду бумаги, которые прольют свет на происходящее вокруг.
Бегло осмотрев помещения первого этажа, мы не обнаружили ничего интересного, если не считать надписи на стене туалета, показавшей: кто бы ее ни сделал — он близок нам. Всей глубины мысли я не понял, а компьютер отказался пояснять, сославшись на отсутствие в базе данных информации про древних и про их психологию, но что-то в этой надписи есть. На стене начертано: «Весь мир — огромная тюрьма. Лишь здесь свобода! Выбор за тобой».
— Какой выбор? — поинтересовалась Оленька, зачарованно рассматривая корявые буквы.
— Не знаю.
— Это написали паразиты?
— Кто его теперь знает…
— Но не Великий дракон?
— Вот он уж точно в этом не участвовал… Ладно. Пошли, осмотрим второй этаж.
— Пошли.
Потратив некоторое время на изучение непонятной конструкции, в которой я усмотрел аналог лифта, я попробовал заставить его функционировать, но безуспешно. Не уверен, что, распахни лифт приветственно двери и замурлычь ласково сервомоторами, я решился бы им воспользоваться, но попытаться определить его работоспособность стоило. Поочередно нажав на все кнопочки, переставив все рычажки из одного положения в другое, я разочарованно вздохнул:
— Не работает.
— Без молотка и пол-литра не починить, — поддакнул джинн. И, просунув голову в дверной стык, так же разочарованно вздохнул.
— Что там? — заинтересовались мы.
— Бу… бу… бу…
— Что-что?
— Ничего не видно, — сообщил разумный сгусток дыма, вытянув голову из лифта. — Освещение не работает.
— Ладно. Облегчения труда героев не предвидится, потопали ножками.
— А это поможет? — удивился князь Торригон. — Если мы ногами потопаем?
— Конечно, — уверил его джинн. — Это стимулирует приток крови к коре головного мозга и как следствие усиливает мозговую деятельность.
Имперский князь с сомнением посмотрел на ультрамаринового рыцаря в белых доспехах и мягких тапочках, словно сомневаясь, что будет лучше: попрыгать или ударить мечом. Здравый смысл победил, и он молча последовал за мной, громыхая железными пятками по ступеням.
Выглянув в окно на лестничной площадке, я удостоверился в том, что все заняты своими делами: Улюлюм — попытками прорубиться сквозь скорлупу, остальные — его охраной и готовкой пищи.
— Что это?
— Это монитор, — посмотрев в направлении, указанном Ольгой, пояснил я. И замер, словно громом пораженный идеей.
Шедшая за мной по пятам Викториния остановиться не успела.
— А-а-а… — Раскинув руки, я пролетел метра два, отделявшие меня от закрытой двери, и вместе с последней рухнул на стеллажи, заставленные металлическими коробками.
Терзаемая муками раскаяния за свою нерасторопность, кобылица единорога поспешила мне на помощь. Она ухватилась зубами за мою пятку и выдернула меня из-под завала.
— Спасибо! — поблагодарил я ее.
— Пр-р-р… — ответила она. Что должно было означать приблизительно следующее: не стоит благодарности.
— А ты чего замер, словно призрак тещи увидел? — поинтересовался джинн, прервав визуальное изучение металлических коробок.
— И совсем я ему не тесся — обиженно заявил призрак в звериных шкурах, выбираясь из-под стола, под которым прятался от наших глаз.
— Он неопасный, — успокоил я напрягшегося Торригона.
— Это посему я неопасный? — прошепелявил призрак. — Я узась какой опасный… Месь велни.
— Дался тебе этот меч. Ты ведь к нему прикоснуться даже не можешь.
— Такое накасание за доблоту мою и ласку. — Он пустил слезу, размазывая ее по щекам замусоленным топорищем.
— Ласковый ты наш, — скривился я. — А кто меня убить пытался?
— Так не со сла се… Только лати тела.
— Какого тела? — не поняла Агата.
— Та не тела, а т-тела.
— Дела, что ли? — сообразил я.
— Ну плавильно. Лати тела. Сесяс я вам лассказу свою истолию.
— Только не это, — взмолился я. — Сперва к логопеду, а потом история твоей жизни.
— К-кута? — заикаясь, прошамкал беззубый призрак.
— Эй, джинн!
— А что, как только, так сразу джинн? — тотчас полез в бутылку ее вечный раб. — Я крайний, да?!
— А кто еще справится с таким сложным заданием? — как мне казалось, тонко польстил я ультрамариновому духу.
Джинн снял с головы вратарский шлем и, засунув его в карман, буркнул:
— Стоматолог.
Агата с Оленькой дружно покраснели. «И чего такого он сказал?» — удивился я. Но вслух воскликнул:
— Вот тебе и карты в руки.
Джинн вздохнул, засунул пальцы за нарукавник и извлек оттуда трефового туза.
— Еще, — попросил я.
Он не стал спорить и достал восьмерку.
— Теперь себе, — потребовал я.
Присутствующие, затаив дыхание, наблюдали за развивающимся на их глазах действом.
— Семерка, — сообщил джинн, продемонстрировав соответствующую карту бубновой масти.
— Мало, — произнес я.
— Знаю. — И он вытянул даму пик. За ней последовали два короля.
— Тяни, — подбодрил его я.
— Валет либо дама, — пробормотал джинн, засовывая в нарукавник пальцы.
— Только не мухлевать, — предупредил я его.
— Я философ, — гордо ответил джинн, доставая червовую даму, — а не шулер.
— А почему это у вашей дамы паранджа на лице? — подозрительно спросил я, не найдя, к чему еще придраться.
— По религиозным соображениям, — ответил джинн. Но проделал это как-то очень поспешно и нервно. Он все же действительно не шулер.
— Эй, Гульчитай, — постучав пальцем по ламинированной поверхности, улыбнулся я. — Покажи личико.
Червовая дама стрельнула глазками и отрицательно покачала головой.
— Она не хочет, — озвучил ее жест джинн.
— Так сделай, чтобы захотела.
— Я что, извращенец?! — набычился ультрамариновый раб сосуда.
— Руки по швам!!!
От моего крика все присутствующие вытянулись во фрунт. Один джинн растерянно заморгал. Что с него возьмешь? Философ…
— А чего это у твоей дамы морда бородатая? — вкрадчиво поинтересовался я. — Перебор у тебя, братец… Так что смени доспехи на медицинский халат, и вперед.
Джинн поник головой, но крыть было нечем. Разве что матом, но он ведь философ. Поэтому, сменив одеяние, дух повернулся к несчастному беззубому призраку и с самой зверской миной на обычно добродушном лице продемонстрировал бормашину.
Призрак умудрился позеленеть даже сквозь слой покрывавшей его лицо грязи и попытался убежать.
Я проворно ткнул мечом в пол и подставил обретшему материальность призраку подножку. Угрызений совести при этом я не испытал. Во-первых, это для его же блага, поскольку все проблемы из-за непонимания между людьми. И во-вторых, эта беззубая скотина пыталась убить меня. И не раз…
Подняться он уже не успел — налетевший словно вихрь джинн по всем правилам первобытной анестезиологии произвел обезболивание посредством опускания на макушку пациента обитого кожей деревянного молотка, и принялся за работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Бегло осмотрев помещения первого этажа, мы не обнаружили ничего интересного, если не считать надписи на стене туалета, показавшей: кто бы ее ни сделал — он близок нам. Всей глубины мысли я не понял, а компьютер отказался пояснять, сославшись на отсутствие в базе данных информации про древних и про их психологию, но что-то в этой надписи есть. На стене начертано: «Весь мир — огромная тюрьма. Лишь здесь свобода! Выбор за тобой».
— Какой выбор? — поинтересовалась Оленька, зачарованно рассматривая корявые буквы.
— Не знаю.
— Это написали паразиты?
— Кто его теперь знает…
— Но не Великий дракон?
— Вот он уж точно в этом не участвовал… Ладно. Пошли, осмотрим второй этаж.
— Пошли.
Потратив некоторое время на изучение непонятной конструкции, в которой я усмотрел аналог лифта, я попробовал заставить его функционировать, но безуспешно. Не уверен, что, распахни лифт приветственно двери и замурлычь ласково сервомоторами, я решился бы им воспользоваться, но попытаться определить его работоспособность стоило. Поочередно нажав на все кнопочки, переставив все рычажки из одного положения в другое, я разочарованно вздохнул:
— Не работает.
— Без молотка и пол-литра не починить, — поддакнул джинн. И, просунув голову в дверной стык, так же разочарованно вздохнул.
— Что там? — заинтересовались мы.
— Бу… бу… бу…
— Что-что?
— Ничего не видно, — сообщил разумный сгусток дыма, вытянув голову из лифта. — Освещение не работает.
— Ладно. Облегчения труда героев не предвидится, потопали ножками.
— А это поможет? — удивился князь Торригон. — Если мы ногами потопаем?
— Конечно, — уверил его джинн. — Это стимулирует приток крови к коре головного мозга и как следствие усиливает мозговую деятельность.
Имперский князь с сомнением посмотрел на ультрамаринового рыцаря в белых доспехах и мягких тапочках, словно сомневаясь, что будет лучше: попрыгать или ударить мечом. Здравый смысл победил, и он молча последовал за мной, громыхая железными пятками по ступеням.
Выглянув в окно на лестничной площадке, я удостоверился в том, что все заняты своими делами: Улюлюм — попытками прорубиться сквозь скорлупу, остальные — его охраной и готовкой пищи.
— Что это?
— Это монитор, — посмотрев в направлении, указанном Ольгой, пояснил я. И замер, словно громом пораженный идеей.
Шедшая за мной по пятам Викториния остановиться не успела.
— А-а-а… — Раскинув руки, я пролетел метра два, отделявшие меня от закрытой двери, и вместе с последней рухнул на стеллажи, заставленные металлическими коробками.
Терзаемая муками раскаяния за свою нерасторопность, кобылица единорога поспешила мне на помощь. Она ухватилась зубами за мою пятку и выдернула меня из-под завала.
— Спасибо! — поблагодарил я ее.
— Пр-р-р… — ответила она. Что должно было означать приблизительно следующее: не стоит благодарности.
— А ты чего замер, словно призрак тещи увидел? — поинтересовался джинн, прервав визуальное изучение металлических коробок.
— И совсем я ему не тесся — обиженно заявил призрак в звериных шкурах, выбираясь из-под стола, под которым прятался от наших глаз.
— Он неопасный, — успокоил я напрягшегося Торригона.
— Это посему я неопасный? — прошепелявил призрак. — Я узась какой опасный… Месь велни.
— Дался тебе этот меч. Ты ведь к нему прикоснуться даже не можешь.
— Такое накасание за доблоту мою и ласку. — Он пустил слезу, размазывая ее по щекам замусоленным топорищем.
— Ласковый ты наш, — скривился я. — А кто меня убить пытался?
— Так не со сла се… Только лати тела.
— Какого тела? — не поняла Агата.
— Та не тела, а т-тела.
— Дела, что ли? — сообразил я.
— Ну плавильно. Лати тела. Сесяс я вам лассказу свою истолию.
— Только не это, — взмолился я. — Сперва к логопеду, а потом история твоей жизни.
— К-кута? — заикаясь, прошамкал беззубый призрак.
— Эй, джинн!
— А что, как только, так сразу джинн? — тотчас полез в бутылку ее вечный раб. — Я крайний, да?!
— А кто еще справится с таким сложным заданием? — как мне казалось, тонко польстил я ультрамариновому духу.
Джинн снял с головы вратарский шлем и, засунув его в карман, буркнул:
— Стоматолог.
Агата с Оленькой дружно покраснели. «И чего такого он сказал?» — удивился я. Но вслух воскликнул:
— Вот тебе и карты в руки.
Джинн вздохнул, засунул пальцы за нарукавник и извлек оттуда трефового туза.
— Еще, — попросил я.
Он не стал спорить и достал восьмерку.
— Теперь себе, — потребовал я.
Присутствующие, затаив дыхание, наблюдали за развивающимся на их глазах действом.
— Семерка, — сообщил джинн, продемонстрировав соответствующую карту бубновой масти.
— Мало, — произнес я.
— Знаю. — И он вытянул даму пик. За ней последовали два короля.
— Тяни, — подбодрил его я.
— Валет либо дама, — пробормотал джинн, засовывая в нарукавник пальцы.
— Только не мухлевать, — предупредил я его.
— Я философ, — гордо ответил джинн, доставая червовую даму, — а не шулер.
— А почему это у вашей дамы паранджа на лице? — подозрительно спросил я, не найдя, к чему еще придраться.
— По религиозным соображениям, — ответил джинн. Но проделал это как-то очень поспешно и нервно. Он все же действительно не шулер.
— Эй, Гульчитай, — постучав пальцем по ламинированной поверхности, улыбнулся я. — Покажи личико.
Червовая дама стрельнула глазками и отрицательно покачала головой.
— Она не хочет, — озвучил ее жест джинн.
— Так сделай, чтобы захотела.
— Я что, извращенец?! — набычился ультрамариновый раб сосуда.
— Руки по швам!!!
От моего крика все присутствующие вытянулись во фрунт. Один джинн растерянно заморгал. Что с него возьмешь? Философ…
— А чего это у твоей дамы морда бородатая? — вкрадчиво поинтересовался я. — Перебор у тебя, братец… Так что смени доспехи на медицинский халат, и вперед.
Джинн поник головой, но крыть было нечем. Разве что матом, но он ведь философ. Поэтому, сменив одеяние, дух повернулся к несчастному беззубому призраку и с самой зверской миной на обычно добродушном лице продемонстрировал бормашину.
Призрак умудрился позеленеть даже сквозь слой покрывавшей его лицо грязи и попытался убежать.
Я проворно ткнул мечом в пол и подставил обретшему материальность призраку подножку. Угрызений совести при этом я не испытал. Во-первых, это для его же блага, поскольку все проблемы из-за непонимания между людьми. И во-вторых, эта беззубая скотина пыталась убить меня. И не раз…
Подняться он уже не успел — налетевший словно вихрь джинн по всем правилам первобытной анестезиологии произвел обезболивание посредством опускания на макушку пациента обитого кожей деревянного молотка, и принялся за работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99