— предложил я ему. — Там спокойно.
— Снасяла велни мне месь.
Скорее догадавшись, чем разобрав, что он сказал, я опустил руки, выражая свое бессилие в этой ситуации. Меч острием уткнулся в землю, срезав цветок орхидеи.
— Лучше вернись на…
— Он мой! — выкрикнул призрак, не дослушав доброго совета. И схватил меня за горло.
Его пальцы надавили на трахею, лишая возможности дышать.
— Он мой! — обдав меня смрадным дыханием, прошипел беззубый призрак, усиливая хватку.
«Этого не может быть!» — задыхаясь от недостатка воздуха, потрясенно подумал я. Перед глазами поплыли разноцветные круги, руки безвольно обвисли вдоль тела.
«Нет!» Из последних сил рванувшись, я попытался ударить призрака мечом по касательной снизу вверх, чтобы заставить хоть на миг ослабить хватку. Я вложил в удар всю оставшуюся силу и всю жажду жизни. Меч взлетел, со свистом рассекая воздух, но ожидаемого удара не последовало. Призрак, внезапно сделавшись нематериальным, провалился сквозь меня, а затем и сквозь ложе. Растерявшись, я едва не выпустил меч. Лишь железная хватка самостоятельно среагировавших пальцев кибернетической руки удержала его.
Развернувшись, я замер, прислушиваясь к доносящимся из толщи ложа крикам и стонам. Занесенный над головой меч мелко дрожал, готовый обрушиться на голову призрака, едва та покажется. Хватит играть с ним в благородство! Это неправильное страшило уже дважды едва не убило меня. Нет, трижды, если вспомнить попытку ударить топором на крыше покосившейся башни, или даже четырежды…
— Тренируешься? — раздался голос из-за спины. Подпрыгнув от неожиданности, я взмахнул мечом.
— Осторожнее, — предостерегла Ольга, уронив корзинку и поднырнув под лезвие. Распрямившись, она обхватила меня руками, фиксируя мою правую руку в поднятом положении, из которого невозможно нанести удар.
Видимо следуя храмовым правилам, валькирия не носит под накидкой доспехов, что делает прижавшееся ко мне тело таким близким и податливым.
— Ты такая горячая, — невольно вырвалось у меня.
— Правда? — Вскинув голову, она посмотрела мне в лицо.
— Да, — ответил я и заглянул в зеленые озера ее глаз, по которым плывут светящиеся отражения огоньков. И утонул в их бездонной глубине. Нежно прижав ее к себе свободной рукой, я вдохнул запах трав, исходивший от ее волос. Дыхание мое перехватило от пронзительно-сладкого восторга. — Оленька…
— Волье плоклятое! — высунув голову, заявило беззубое привидение, разрушив очарование момента и тем самым удлинив список моих претензий к нему до нескончаемости.
— Кто это? — задернув меня за спину, поинтересовалась Ольга, напрасно пытаясь нащупать на поясе меч. Вспомнив об его отсутствии, она выхватила левой рукой нож.
— Одно невоспитанное привидение, — пояснил я, сверля его гневным взглядом.
— Откуда?!
— Из замка.
— А что он здесь делает? — удивилась валькирия, делая плавные пассы выставленной вперед правой рукой.
— Велни месь, волье!
— А чего он кричит?
— Хочет, чтобы я ему меч отдал, — признался я.
— Ему-то он зачем? — удивилась Ольга.
— Он мой! — заявил призрак, бочком выбравшись из ложа. Затем стремительно подхватил брошенный топор и, зловеще хохоча, завертел его над головой.
— Держись за моей спиной, — сказала валькирия, сбрасывая накидку и наматывая ее на руку.
Более прелестной картины трудно себе представить! А уж передать словами можно лишь бледные отголоски эмоций, возникающих при виде ее открытой взору красоты. Это очаровательно, пленительно, обворожительно…
— Мой… мой… — потеряв нить мысли, лепечет призрак. Я смотрел на Ольгу и улыбался.
— Мой… мой…
— Вай! — воскликнул джинн со свистом вылетев из кувшина. — Ты меня достал!
— А это кто? — спросила валькирия, нервно передернув плечами.
— Я джинн из кувшина, — сообщил сотканный из дыма дух, вытаращив на нее глаза. — О…
— Мой… мой… — словно заведенный бормочет беззубый призрак, роняя на грудь слюну.
Джинн, справившись с потрясением, поспешно отрастил себе вторую голову — с пупырчатой синей лысиной, бородавкой на носу, тремя волосками на бороде и без глаз. Наверное, чтобы не отвлекалась. Новоявленная голова задумчиво пошамкала губами и заявила:
— Значит, так…
Джинн, не отрывая умильного взгляда от засмущавшейся валькирии, достал из кармана ставших малиновыми шаровар стеклянную пробирку и пинцет. Затем удлинил руку, дотянулся до призрака и выдернул из наброшенной на его плечи шкуры пару шерстинок. Поднеся их под украшенный бородавкой нос, он внимательно принюхался и, признав годными, аккуратно поместил в пробирку. Для чистоты проводимого эксперимента джинн плюнул туда и, выдернув из своей бороды одну из трех сохранившихся волосинок, бросил ее следом.
— Песчинка как родит пустыню, шерстинка пусть родит зверину. Роди!
Взмахнув пробиркой, джинн вытряхнул из нее комочек слизи, которая на землю упала уже огромной волосатой тварью. Единственной выступающей частью тела у нее являлась клыкастая пасть. Зубки у Тихона побольше будут, но вот их количество… Оскалившись, существо стремительно бросилось к своему генетическому отцу.
Беззубый призрак взвизгнул и бросился бежать со всех ног. Видимо, наброшенная на плечи шкура дорога ему как память и он не желает с ней расставаться, либо она намертво приросла от длительного ношения.
— Вот так-то, — сказал джинн. И временная голова со звонким хлопком рассосалась.
Ольга поспешно набросила на себя накидку, поняв, что мне на данный момент ничто не угрожает. Разве что избыток адреналина в крови. Последним из поля моего зрения исчез крохотный силуэт дракона на ее плече, который вполне может оказаться знаком посвященного куда-то там с правом допуска в храм.
Джинну, в отличие от меня, не удалось сдержать разочарованного вздоха. Убрав в карман пинцет и пробирку, он пожал плечами и молча скрылся в своем серебряном жилище.
— А я тебе покушать принесла, — вспомнила валькирия, наклоняясь над упавшей корзинкой. — Даже вина раздобыла.
— Не пролилось?
— Нет.
— Умница.
ГЛАВА 18
Самоотвод без оглашения
Доставая Винни-Пуху последний горшочек меда, я впервые пожалел о том, что я вегетарианец.
Кролик
— С Тихоном все в порядке?
— Это с мутантом из Диких пустошей? — переспросила валькирия, наполняя деревянную плошку молодым вином из литрового бурдюка.
— Он не из пустошей… но не важно.
— А что с ним станется? Сожрал целую гору костей, забрался в нору и дрыхнет.
— А Викториния?
— Принцесса Викториния… э… тоже пребывает в полном здравии.
— Да уж, — усмехнулся я. — Здоровье у нее лошадиное. — Не восприняв шутку, Ольга наморщила лобик и в очередной раз за эту ночь напомнила:
— Нам нужно уходить отсюда.
— Я ведь не против, — улыбнулся я, — но к чему такая спешка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Снасяла велни мне месь.
Скорее догадавшись, чем разобрав, что он сказал, я опустил руки, выражая свое бессилие в этой ситуации. Меч острием уткнулся в землю, срезав цветок орхидеи.
— Лучше вернись на…
— Он мой! — выкрикнул призрак, не дослушав доброго совета. И схватил меня за горло.
Его пальцы надавили на трахею, лишая возможности дышать.
— Он мой! — обдав меня смрадным дыханием, прошипел беззубый призрак, усиливая хватку.
«Этого не может быть!» — задыхаясь от недостатка воздуха, потрясенно подумал я. Перед глазами поплыли разноцветные круги, руки безвольно обвисли вдоль тела.
«Нет!» Из последних сил рванувшись, я попытался ударить призрака мечом по касательной снизу вверх, чтобы заставить хоть на миг ослабить хватку. Я вложил в удар всю оставшуюся силу и всю жажду жизни. Меч взлетел, со свистом рассекая воздух, но ожидаемого удара не последовало. Призрак, внезапно сделавшись нематериальным, провалился сквозь меня, а затем и сквозь ложе. Растерявшись, я едва не выпустил меч. Лишь железная хватка самостоятельно среагировавших пальцев кибернетической руки удержала его.
Развернувшись, я замер, прислушиваясь к доносящимся из толщи ложа крикам и стонам. Занесенный над головой меч мелко дрожал, готовый обрушиться на голову призрака, едва та покажется. Хватит играть с ним в благородство! Это неправильное страшило уже дважды едва не убило меня. Нет, трижды, если вспомнить попытку ударить топором на крыше покосившейся башни, или даже четырежды…
— Тренируешься? — раздался голос из-за спины. Подпрыгнув от неожиданности, я взмахнул мечом.
— Осторожнее, — предостерегла Ольга, уронив корзинку и поднырнув под лезвие. Распрямившись, она обхватила меня руками, фиксируя мою правую руку в поднятом положении, из которого невозможно нанести удар.
Видимо следуя храмовым правилам, валькирия не носит под накидкой доспехов, что делает прижавшееся ко мне тело таким близким и податливым.
— Ты такая горячая, — невольно вырвалось у меня.
— Правда? — Вскинув голову, она посмотрела мне в лицо.
— Да, — ответил я и заглянул в зеленые озера ее глаз, по которым плывут светящиеся отражения огоньков. И утонул в их бездонной глубине. Нежно прижав ее к себе свободной рукой, я вдохнул запах трав, исходивший от ее волос. Дыхание мое перехватило от пронзительно-сладкого восторга. — Оленька…
— Волье плоклятое! — высунув голову, заявило беззубое привидение, разрушив очарование момента и тем самым удлинив список моих претензий к нему до нескончаемости.
— Кто это? — задернув меня за спину, поинтересовалась Ольга, напрасно пытаясь нащупать на поясе меч. Вспомнив об его отсутствии, она выхватила левой рукой нож.
— Одно невоспитанное привидение, — пояснил я, сверля его гневным взглядом.
— Откуда?!
— Из замка.
— А что он здесь делает? — удивилась валькирия, делая плавные пассы выставленной вперед правой рукой.
— Велни месь, волье!
— А чего он кричит?
— Хочет, чтобы я ему меч отдал, — признался я.
— Ему-то он зачем? — удивилась Ольга.
— Он мой! — заявил призрак, бочком выбравшись из ложа. Затем стремительно подхватил брошенный топор и, зловеще хохоча, завертел его над головой.
— Держись за моей спиной, — сказала валькирия, сбрасывая накидку и наматывая ее на руку.
Более прелестной картины трудно себе представить! А уж передать словами можно лишь бледные отголоски эмоций, возникающих при виде ее открытой взору красоты. Это очаровательно, пленительно, обворожительно…
— Мой… мой… — потеряв нить мысли, лепечет призрак. Я смотрел на Ольгу и улыбался.
— Мой… мой…
— Вай! — воскликнул джинн со свистом вылетев из кувшина. — Ты меня достал!
— А это кто? — спросила валькирия, нервно передернув плечами.
— Я джинн из кувшина, — сообщил сотканный из дыма дух, вытаращив на нее глаза. — О…
— Мой… мой… — словно заведенный бормочет беззубый призрак, роняя на грудь слюну.
Джинн, справившись с потрясением, поспешно отрастил себе вторую голову — с пупырчатой синей лысиной, бородавкой на носу, тремя волосками на бороде и без глаз. Наверное, чтобы не отвлекалась. Новоявленная голова задумчиво пошамкала губами и заявила:
— Значит, так…
Джинн, не отрывая умильного взгляда от засмущавшейся валькирии, достал из кармана ставших малиновыми шаровар стеклянную пробирку и пинцет. Затем удлинил руку, дотянулся до призрака и выдернул из наброшенной на его плечи шкуры пару шерстинок. Поднеся их под украшенный бородавкой нос, он внимательно принюхался и, признав годными, аккуратно поместил в пробирку. Для чистоты проводимого эксперимента джинн плюнул туда и, выдернув из своей бороды одну из трех сохранившихся волосинок, бросил ее следом.
— Песчинка как родит пустыню, шерстинка пусть родит зверину. Роди!
Взмахнув пробиркой, джинн вытряхнул из нее комочек слизи, которая на землю упала уже огромной волосатой тварью. Единственной выступающей частью тела у нее являлась клыкастая пасть. Зубки у Тихона побольше будут, но вот их количество… Оскалившись, существо стремительно бросилось к своему генетическому отцу.
Беззубый призрак взвизгнул и бросился бежать со всех ног. Видимо, наброшенная на плечи шкура дорога ему как память и он не желает с ней расставаться, либо она намертво приросла от длительного ношения.
— Вот так-то, — сказал джинн. И временная голова со звонким хлопком рассосалась.
Ольга поспешно набросила на себя накидку, поняв, что мне на данный момент ничто не угрожает. Разве что избыток адреналина в крови. Последним из поля моего зрения исчез крохотный силуэт дракона на ее плече, который вполне может оказаться знаком посвященного куда-то там с правом допуска в храм.
Джинну, в отличие от меня, не удалось сдержать разочарованного вздоха. Убрав в карман пинцет и пробирку, он пожал плечами и молча скрылся в своем серебряном жилище.
— А я тебе покушать принесла, — вспомнила валькирия, наклоняясь над упавшей корзинкой. — Даже вина раздобыла.
— Не пролилось?
— Нет.
— Умница.
ГЛАВА 18
Самоотвод без оглашения
Доставая Винни-Пуху последний горшочек меда, я впервые пожалел о том, что я вегетарианец.
Кролик
— С Тихоном все в порядке?
— Это с мутантом из Диких пустошей? — переспросила валькирия, наполняя деревянную плошку молодым вином из литрового бурдюка.
— Он не из пустошей… но не важно.
— А что с ним станется? Сожрал целую гору костей, забрался в нору и дрыхнет.
— А Викториния?
— Принцесса Викториния… э… тоже пребывает в полном здравии.
— Да уж, — усмехнулся я. — Здоровье у нее лошадиное. — Не восприняв шутку, Ольга наморщила лобик и в очередной раз за эту ночь напомнила:
— Нам нужно уходить отсюда.
— Я ведь не против, — улыбнулся я, — но к чему такая спешка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99