Отец спросил его о моем будущем. Маг долго колебался, но все же решился, только с одним условием, что я о его пророчестве знать не буду. Меня увели из тронного зала. И в мое отсутствие волшебник открыл родителям тайну моего грядущего. Но ни он, ни мои папа с мамой не догадывались, что я все-таки умудрился подслушать их разговор. Не буду уточнять – как, в королевской семье, как говорят у нас, этому учатся еще с пеленок и сосок. Слова, сказанные чародеем, я запомнил на всю жизнь: «Сын ваш потерпит неизбежное несчастье по причине большой и светлой любви. Не удивляйтесь, бывает и такое. Сын ваш влюбится в прекрасную незнакомку со светлыми, как июльское солнце, волосами и бездонными, как королевская казна, глазами, и синими-синими, как океан… Если они поцелуются, то отпрыск ваш тут же превратится в осла из чистого золота».
– Неужели ничем нельзя помочь нашему мальчику?! – в отчаянье спросила матушка.
– Только три вещи могут спасти вашего наследника.
– Какие же? Умоляю вас, скажите нам!!!
– Во-первых, можно превратить мальчика в девочку, говорят, сейчас есть волшебники, которые могут творить такие чудеса. Во-вторых, найти эту девушку и убить ее, но таких много – всех не перевешаешь. В-третьих, авось обойдется.
Родители мои так и не смогли выбрать, что же им предпринять, поэтому и положились на последнее предложение, как гласит народная поговорка: «Не ищи приключений – им сейчас не до тебя!»
Потом прошло время, и родители решили, что это была ошибка, что чародей был шарлатаном и просто хотел получить побольше денег за свои сомнительные услуги. А вскоре об этом и вообще забыли. Позабыл об этом и я.
И вот, когда Асмодея предложила мне у нее остаться жить до самого Армагеддона, я поначалу согласился. И вот еще чуть-чуть, и мы поцеловались бы, как вдруг я вспомнил: светлые волосы… голубые глаза… Меня как олухом по голове огрели! Я отказался. Нет, не подумайте, что я струсил, нет. Но представьте, что бы почувствовала Асмодея, если бы на ее глазах любимый превратился в осла, пусть хоть и из чистого золота?!
– Если любила бы, то ничего страшного. Любовь зла – полюбишь и козла, а не то что осла, ведь не барана же все-таки! – прокомментировала Ясна.
– Не знаю… Это, наверно, кому как. Но я ушел. Асмодея грустно посмотрела мне вслед и заплакала. А через день со мной случилось то, что вы видите. Она так и не смогла меня простить.
– Вот стерва! – гневно высказалась Ясна.
Но я не успела отчитать малышку за столь экспрессивную реакцию, так как из избушки раздался голос:
– Девочки, пора домой!
– Ну, ща я этой гадюке задам!
(Догадайтесь, кто это сказал?)
РАЗБОРКИ В МАЛЕНЬКОЙ УСАДЬБЕ
Если бы не он, мы, женщины, вряд ли провели бы эту снежную ночь без сна до самого утра, и красота ее не показалась бы нам столь необычной.
Сей-Сеногон
Мы вошли. Асмодея смотрела на нас растерянно и испуганно.
– Я уже начала волноваться. Вы так долго гуляли, что я уже подумала, не заблудились ли вы в лесу. Хотите чаю?
– Нет, – ответила Ясна, подбоченясь.
– Как хотите. – Асмодея сникла и, пожелав спокойной ночи, ушла в соседнюю комнату.
Я повернулась к малышке:
– Ясна, разве можно себя так вести? Как тебе не стыдно?!
– Никак мне не стыдно! Не люблю, когда мучают несчастных поэтов! Они и так беззащитны и ранимы, зачем лишний раз еще ранить?
– Девочка моя, ты, кажется, решила отомстить за Омлата?
– Да.
– С чего бы это?
– Я за униженных и оскорбленных!
– Ой ли?
– Что «ой ли»?
– Деточка, любовь не картошка – за пазуху не спрячешь.
– Ты думаешь, что я?..
– И по самые гланды!
– Ты ошибаешься, поверь мне, глубоко ошибаешься! Просто меня сильно волнует судьба мировой поэзии.
– Да? Ну хорошо. Спокойной ночи, детка.
Я повернулась спиной к Ясне и, открыв книгу «Виндоувские насмешницы» (ее мне дал почитать Юзек Харек, изобретатель с острова Блеклых Попугайчиков), принялась читать.
Пока я читала, Ясна тихо лежала и даже не шептала никаких заклинаний в адрес Асмодеи. Вот и хорошо, девочка успокоилась. Постепенно сморил сон и меня. Но досмотреть его я так и не смогла, поскольку сквозь дремоту почувствовала, что в комнате творится что-то не так.
Я открыла глаза, осмотрелась и пришла в ужас, или, если хотите, ужас пришел в меня.
ЯСНЫ РЯДОМ НЕ БЫЛО!!!
Я вскочила с кровати и глянула в окно. Во дворе при свете полной луны метрах в десяти друг от друга стояли Асмодея и Ясна. Они ругались и размахивали руками. Я выбежала на улицу и услышала:
– …зараза! Безжалостная, черствая колдунья!
– Что ты можешь понимать в таких вопросах, малолетка?!
– Побольше твоего!
– Да конечно! У тебя еще орган для понимания этого не вырос. А уже туда же, акселератка!
– Исправь свой гнусный поступок сейчас же, курица окольцованная!
– Тебя забыла спросить, что мне делать, истеричка гормональная!
Краем глаза в кустах я заметила Омлата, дрожащего, как осиновый лист.
А беседа тем временем продолжалась.
– Если ты не сделаешь этого, я превращу тебя в скунса, нет, в скунсиху! Будешь до конца жизни мелкопитающейся!
– Детка, силенок не хватит, аджна чакру надорвешь!
– Не надорву!
– Ты хоть знаешь, сколько мне лет?!
– И сколько же?
– Семьсот тридцать два!
– Вот именно, а совести и сострадания ни на грамм!
– А у тебя мозгов, как кот… наплакал!
– Ну, все!
– Все!!!
У взбешенных ведьм в руках засверкали молнии, еще бы секунда, и мне пришлось бы собирать в ладошки две горочки пепла.
– Стойте! – в отчаянье закричала я.
Они обернулись, но молнии не убрали.
– Что вы делаете! Так же нельзя! Остановитесь!
Я подошла к малышке.
– Ясна, в чем дело?
– Йо, не мешай! Она не хочет вернуть Омлату его нормальный вид!
– Асмодея, это правда?
И тут случилось странное – она разрыдалась:
– Да не лезьте вы ко мне в душу, там и так тесно… Не могу я вернуть ему… понимаешь… не имею… права… для него… у него… расколдовала… нет… смерть… дуры, вот вы кто!
– Не притворяйся, презренная! – никак не успокаивалась Ясна.
Я не выдержала:
– Заткнись, Ясна, и успокойся!!!
– Я поняла! Она заколдовала и тебя тоже! Вот гадюка! Но меня не проведешь! – Малышка явно была в азарте.
Ничего не оставалось, как наложить на нее чары, что я и сделала – наслала на нее столбняковый кокон: Ясна замерла, не в силах пошевелить ни единой мыслью и частью тела, кроме глаз, коими она удивленно хлопала, не понимая, что же произошло.
Я подошла к Асмодее.
– Так почему же ты не можешь расколдовать Омлата? Ведь так тоже нельзя! В конце концов, есть профессиональная честь, этика, да хоть бы та же доброта, едри ее налево, или милосердие!
Асмодея посмотрела на меня заплаканными и неимоверно, безостановочно несчастными глазами.
– Вы ведь все знаете. Я видела, как Омлат рассказывал вам свою историю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Неужели ничем нельзя помочь нашему мальчику?! – в отчаянье спросила матушка.
– Только три вещи могут спасти вашего наследника.
– Какие же? Умоляю вас, скажите нам!!!
– Во-первых, можно превратить мальчика в девочку, говорят, сейчас есть волшебники, которые могут творить такие чудеса. Во-вторых, найти эту девушку и убить ее, но таких много – всех не перевешаешь. В-третьих, авось обойдется.
Родители мои так и не смогли выбрать, что же им предпринять, поэтому и положились на последнее предложение, как гласит народная поговорка: «Не ищи приключений – им сейчас не до тебя!»
Потом прошло время, и родители решили, что это была ошибка, что чародей был шарлатаном и просто хотел получить побольше денег за свои сомнительные услуги. А вскоре об этом и вообще забыли. Позабыл об этом и я.
И вот, когда Асмодея предложила мне у нее остаться жить до самого Армагеддона, я поначалу согласился. И вот еще чуть-чуть, и мы поцеловались бы, как вдруг я вспомнил: светлые волосы… голубые глаза… Меня как олухом по голове огрели! Я отказался. Нет, не подумайте, что я струсил, нет. Но представьте, что бы почувствовала Асмодея, если бы на ее глазах любимый превратился в осла, пусть хоть и из чистого золота?!
– Если любила бы, то ничего страшного. Любовь зла – полюбишь и козла, а не то что осла, ведь не барана же все-таки! – прокомментировала Ясна.
– Не знаю… Это, наверно, кому как. Но я ушел. Асмодея грустно посмотрела мне вслед и заплакала. А через день со мной случилось то, что вы видите. Она так и не смогла меня простить.
– Вот стерва! – гневно высказалась Ясна.
Но я не успела отчитать малышку за столь экспрессивную реакцию, так как из избушки раздался голос:
– Девочки, пора домой!
– Ну, ща я этой гадюке задам!
(Догадайтесь, кто это сказал?)
РАЗБОРКИ В МАЛЕНЬКОЙ УСАДЬБЕ
Если бы не он, мы, женщины, вряд ли провели бы эту снежную ночь без сна до самого утра, и красота ее не показалась бы нам столь необычной.
Сей-Сеногон
Мы вошли. Асмодея смотрела на нас растерянно и испуганно.
– Я уже начала волноваться. Вы так долго гуляли, что я уже подумала, не заблудились ли вы в лесу. Хотите чаю?
– Нет, – ответила Ясна, подбоченясь.
– Как хотите. – Асмодея сникла и, пожелав спокойной ночи, ушла в соседнюю комнату.
Я повернулась к малышке:
– Ясна, разве можно себя так вести? Как тебе не стыдно?!
– Никак мне не стыдно! Не люблю, когда мучают несчастных поэтов! Они и так беззащитны и ранимы, зачем лишний раз еще ранить?
– Девочка моя, ты, кажется, решила отомстить за Омлата?
– Да.
– С чего бы это?
– Я за униженных и оскорбленных!
– Ой ли?
– Что «ой ли»?
– Деточка, любовь не картошка – за пазуху не спрячешь.
– Ты думаешь, что я?..
– И по самые гланды!
– Ты ошибаешься, поверь мне, глубоко ошибаешься! Просто меня сильно волнует судьба мировой поэзии.
– Да? Ну хорошо. Спокойной ночи, детка.
Я повернулась спиной к Ясне и, открыв книгу «Виндоувские насмешницы» (ее мне дал почитать Юзек Харек, изобретатель с острова Блеклых Попугайчиков), принялась читать.
Пока я читала, Ясна тихо лежала и даже не шептала никаких заклинаний в адрес Асмодеи. Вот и хорошо, девочка успокоилась. Постепенно сморил сон и меня. Но досмотреть его я так и не смогла, поскольку сквозь дремоту почувствовала, что в комнате творится что-то не так.
Я открыла глаза, осмотрелась и пришла в ужас, или, если хотите, ужас пришел в меня.
ЯСНЫ РЯДОМ НЕ БЫЛО!!!
Я вскочила с кровати и глянула в окно. Во дворе при свете полной луны метрах в десяти друг от друга стояли Асмодея и Ясна. Они ругались и размахивали руками. Я выбежала на улицу и услышала:
– …зараза! Безжалостная, черствая колдунья!
– Что ты можешь понимать в таких вопросах, малолетка?!
– Побольше твоего!
– Да конечно! У тебя еще орган для понимания этого не вырос. А уже туда же, акселератка!
– Исправь свой гнусный поступок сейчас же, курица окольцованная!
– Тебя забыла спросить, что мне делать, истеричка гормональная!
Краем глаза в кустах я заметила Омлата, дрожащего, как осиновый лист.
А беседа тем временем продолжалась.
– Если ты не сделаешь этого, я превращу тебя в скунса, нет, в скунсиху! Будешь до конца жизни мелкопитающейся!
– Детка, силенок не хватит, аджна чакру надорвешь!
– Не надорву!
– Ты хоть знаешь, сколько мне лет?!
– И сколько же?
– Семьсот тридцать два!
– Вот именно, а совести и сострадания ни на грамм!
– А у тебя мозгов, как кот… наплакал!
– Ну, все!
– Все!!!
У взбешенных ведьм в руках засверкали молнии, еще бы секунда, и мне пришлось бы собирать в ладошки две горочки пепла.
– Стойте! – в отчаянье закричала я.
Они обернулись, но молнии не убрали.
– Что вы делаете! Так же нельзя! Остановитесь!
Я подошла к малышке.
– Ясна, в чем дело?
– Йо, не мешай! Она не хочет вернуть Омлату его нормальный вид!
– Асмодея, это правда?
И тут случилось странное – она разрыдалась:
– Да не лезьте вы ко мне в душу, там и так тесно… Не могу я вернуть ему… понимаешь… не имею… права… для него… у него… расколдовала… нет… смерть… дуры, вот вы кто!
– Не притворяйся, презренная! – никак не успокаивалась Ясна.
Я не выдержала:
– Заткнись, Ясна, и успокойся!!!
– Я поняла! Она заколдовала и тебя тоже! Вот гадюка! Но меня не проведешь! – Малышка явно была в азарте.
Ничего не оставалось, как наложить на нее чары, что я и сделала – наслала на нее столбняковый кокон: Ясна замерла, не в силах пошевелить ни единой мыслью и частью тела, кроме глаз, коими она удивленно хлопала, не понимая, что же произошло.
Я подошла к Асмодее.
– Так почему же ты не можешь расколдовать Омлата? Ведь так тоже нельзя! В конце концов, есть профессиональная честь, этика, да хоть бы та же доброта, едри ее налево, или милосердие!
Асмодея посмотрела на меня заплаканными и неимоверно, безостановочно несчастными глазами.
– Вы ведь все знаете. Я видела, как Омлат рассказывал вам свою историю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67