Жжение в низу живота напомнило мальчику об этом единственном способе, и он преспокойно опорожнил мочевой пузырь, замочив под собой подстилку. По крошечной келье поплыл кислый запах, но Джоах продолжал все так же неподвижно лежать на мокрых простынях.
Запах, вероятно, достиг и мага.
— А, проклятая тварь! — выругался он. — Ты с каждым днем превращаешься в неразумного младенца все больше! Ну-ка вон из кровати и убери все!
Джоах покорно исполнил требуемое. Он соскользнул с простыней и поплелся, капая на пол мокрым нижним бельем, медленно переставляя негнущиеся ноги по направлению к тазу, потом не менее долго мочил кусок ковра холодной водой и убирал за собой лужи.
— Оденься и принеси завтрак, — распорядился Грешюм, глядя в еще темное окно. — Да не забудь разбудить меня, когда вернешься, — проворчал он и снова захрапел.
Все еще мокрый и вонючий, Джоах с трудом сдерживался, чтобы не торопиться. Он переоделся в сухое, натянул брюки и коричневую рубашку. Было еще рано и в замке, вероятно, совсем пусто — отличная возможность исполнить задуманное. Сердце его готово было выскочить из груди, но Джоах продолжал еле шевелить руками и ногами. Неправильно застегнув рубашку и ширинку, он зашаркал вон из кельи.
Но как только рука его коснулась двери, Грешюм во сне забубнил что-то себе под нос:
— Заморожен в камень и трижды проклят... Рагнарк не сможет... не сможет пошевелиться... Всего лишь мертвое предсказание...
При упоминании о Рагнарке рука Джоаха застыла. Неужели маг прочел его мысли? Он навострил уши, надеясь услышать еще что-нибудь, и дождался. Грешюм завозился, явно почувствовав его промедление.
— Да ступай же, а не то опять обмочишься!
Джоах вздрогнул и едва не задохнулся от страха. Он старался стоять все с тем же тупым лицом, но Грешюм уже снова возвел глаза к потолку. Мальчик открыл запор и вышел в коридор на теперь уже по-настоящему дрожащих ногах. Закрыв дверь, он на мгновение прислонился к ней спиной, приходя в себя.
Через некоторое время он успокоился и, нагнув голову, пошел знакомым путем через запутанные лабиринты Эдифайса. Кое-кто уже встал, и потому Джоаху приходилось идти все той же неспешной расслабленной походкой, выбирая время, когда никого нет, чтобы в очередной раз достать карту и уголь. Он спешил к Сломанной Пике.
Загадка неведомого Рагнарка томила и мучила его, и он знал, что это неспроста — в этом имени явно скрыта какая-то великая тайна.
Он без всяких приключений добрался до лестницы, ведущей в старую башню, и прислушался. Ни голосов, ни шагов. Ничего. Убедившись в том, что он один, Джоах стал подниматься через две ступеньки. Скоро он добрался до площадки, где вчера увидел двух братьев.
Он снова заглянул в зал, выходивший на эту площадку. Неужели незнакомцы ушли через него? В раннем утреннем свете стены казались сумрачными, а на полу лежал толстый слой пыли. Пыль! Джоах склонился к полу. Если они прошли здесь, то должны остаться следы! Но на всем протяжении пола пыль лежала девственно нетронутой годами. Вверх они не пошли. Мальчик выпрямился и почесал голову. Но и вниз тоже!
Он посмотрел вниз, достал карту и сверился. Выше на лестнице был всего лишь один пролет — тот, который он внимательно изучил и перенес на карту вчера. Этот этаж, как и все восточное крыло Эдифайса, был усеян превратившимися в прах камнями и сетями одиноких пауков. Что могло привести сюда этих братьев?
Оставался лишь один способ узнать. Джоах помчался наверх, где внимательно осмотрел все стены и особенно двери. И около одной обнаружил следы. Но, вставив ногу в след, он с разочарованием убедился, что это его собственный. Никаких других признаков людей не было.
— Нет, этим путем они пойти не могли, — пробормотал он и нахмурился.
Мальчик снова вышел на площадку. Куда же они делись? Он опять стал спускаться, тщательно осматривая все вокруг, а ум его бился над загадкой. Ни вверх, ни вниз, ни в залы... Так куда же? Разум подсказывал единственный возможный ответ: посередине.
Он повел пальцами по стене лестницы. Действительно, он вспомнил о ходивших среди слуг слухах о тайных проходах и помещениях, давным-давно заложенных кирпичами. Особенно часто говорили об этом горничные, которым не раз слышались из-за стен какие-то голоса. Разумеется, женщины толковали о привидениях. Но где они, эти проходы и скрытые залы?!
Джоах продолжал спускаться, не отрывая пальца от стены. Кирпичи были подогнаны друг к другу идеально плотно. Тогда он стал вести всей ладонью, но по-прежнему чувствовал лишь гладкий камень. На площадке он даже встал на колени, но тоже ничего не увидел. Но вдруг рука его неловко подвернулась, и он едва не упал, но в тот же момент заметил на каменном полу длинную кривую царапину. Мальчик повел по ней пальцем — она уходила в стену.
Именно такой след должен остаться от двери, если она открывается наружу. Он встал и снова принялся изучать стену. Теперь он, по крайней мере, знал, где находится таинственная дверь! Но как она открывается?!
Неожиданно снизу послышались шаги. Джоах оторвался от стены и посмотрел вниз. По лестнице шли двое. Он застыл, будучи уверен, что это идут два брата, чтобы поймать его. Но когда фигуры подошли ближе, и свет из окна упал на их лица, он обнаружил, что это не те братья и не братья вообще. Правда, суровые лица идущих тоже не сулили ничего хорошего.
— Посмотри, я же говорил тебе, что идиот ходит этой дорогой, — произнес Брант, тот самый поваренок с кухни, который вот уже семь лун мучил его. У его плеча стоял крепкий и мускулистый мальчишка, вероятно, зимами четырьмя старше Джоаха. Джоах его никогда не видел, но всеми чертами лица, а особенно свинячьими глазками, незнакомец очень напоминал Бранта. Оба парня явно искали приключений, и появление перед ними идиота пришлось, по-видимому, как нельзя кстати.
Они стали окружать его, как собаки окружают раненую лису.
Джоах сделал привычно глупое лицо и опустил плечи. Если он начнет драться или просто убежит, то тайна его будет раскрыта, а, зная язык Бранта, можно было не сомневаться, что через полчаса новость будет известна всему замку и Грешюму.
Джоах продолжал молча стоять. Придется снести все издевательства и побои. Иного выбора нет. Он уже не раз терпел от Бранта на кухне то тычок, то толчок, а то и удар горящей головней. Но пока присутствие повара удерживало поваренка от более серьезных посягательств, а теперь, вероятно, придется все испытать на своей шкуре в полную силу.
Брант встал на площадке рядом с Джоахом.
— Нет, ты только посмотри, Снелл! Даже пуговицы застегнуть не может! — Он протянул руку и оторвал пуговицу от рубашки Джоаха.
— А говорить-то он может? — поинтересовался Снелл, подходя ближе.
Брант задышал прямо в лицо Джоаху, от него воняло, и мальчик с трудом сдерживал себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Запах, вероятно, достиг и мага.
— А, проклятая тварь! — выругался он. — Ты с каждым днем превращаешься в неразумного младенца все больше! Ну-ка вон из кровати и убери все!
Джоах покорно исполнил требуемое. Он соскользнул с простыней и поплелся, капая на пол мокрым нижним бельем, медленно переставляя негнущиеся ноги по направлению к тазу, потом не менее долго мочил кусок ковра холодной водой и убирал за собой лужи.
— Оденься и принеси завтрак, — распорядился Грешюм, глядя в еще темное окно. — Да не забудь разбудить меня, когда вернешься, — проворчал он и снова захрапел.
Все еще мокрый и вонючий, Джоах с трудом сдерживался, чтобы не торопиться. Он переоделся в сухое, натянул брюки и коричневую рубашку. Было еще рано и в замке, вероятно, совсем пусто — отличная возможность исполнить задуманное. Сердце его готово было выскочить из груди, но Джоах продолжал еле шевелить руками и ногами. Неправильно застегнув рубашку и ширинку, он зашаркал вон из кельи.
Но как только рука его коснулась двери, Грешюм во сне забубнил что-то себе под нос:
— Заморожен в камень и трижды проклят... Рагнарк не сможет... не сможет пошевелиться... Всего лишь мертвое предсказание...
При упоминании о Рагнарке рука Джоаха застыла. Неужели маг прочел его мысли? Он навострил уши, надеясь услышать еще что-нибудь, и дождался. Грешюм завозился, явно почувствовав его промедление.
— Да ступай же, а не то опять обмочишься!
Джоах вздрогнул и едва не задохнулся от страха. Он старался стоять все с тем же тупым лицом, но Грешюм уже снова возвел глаза к потолку. Мальчик открыл запор и вышел в коридор на теперь уже по-настоящему дрожащих ногах. Закрыв дверь, он на мгновение прислонился к ней спиной, приходя в себя.
Через некоторое время он успокоился и, нагнув голову, пошел знакомым путем через запутанные лабиринты Эдифайса. Кое-кто уже встал, и потому Джоаху приходилось идти все той же неспешной расслабленной походкой, выбирая время, когда никого нет, чтобы в очередной раз достать карту и уголь. Он спешил к Сломанной Пике.
Загадка неведомого Рагнарка томила и мучила его, и он знал, что это неспроста — в этом имени явно скрыта какая-то великая тайна.
Он без всяких приключений добрался до лестницы, ведущей в старую башню, и прислушался. Ни голосов, ни шагов. Ничего. Убедившись в том, что он один, Джоах стал подниматься через две ступеньки. Скоро он добрался до площадки, где вчера увидел двух братьев.
Он снова заглянул в зал, выходивший на эту площадку. Неужели незнакомцы ушли через него? В раннем утреннем свете стены казались сумрачными, а на полу лежал толстый слой пыли. Пыль! Джоах склонился к полу. Если они прошли здесь, то должны остаться следы! Но на всем протяжении пола пыль лежала девственно нетронутой годами. Вверх они не пошли. Мальчик выпрямился и почесал голову. Но и вниз тоже!
Он посмотрел вниз, достал карту и сверился. Выше на лестнице был всего лишь один пролет — тот, который он внимательно изучил и перенес на карту вчера. Этот этаж, как и все восточное крыло Эдифайса, был усеян превратившимися в прах камнями и сетями одиноких пауков. Что могло привести сюда этих братьев?
Оставался лишь один способ узнать. Джоах помчался наверх, где внимательно осмотрел все стены и особенно двери. И около одной обнаружил следы. Но, вставив ногу в след, он с разочарованием убедился, что это его собственный. Никаких других признаков людей не было.
— Нет, этим путем они пойти не могли, — пробормотал он и нахмурился.
Мальчик снова вышел на площадку. Куда же они делись? Он опять стал спускаться, тщательно осматривая все вокруг, а ум его бился над загадкой. Ни вверх, ни вниз, ни в залы... Так куда же? Разум подсказывал единственный возможный ответ: посередине.
Он повел пальцами по стене лестницы. Действительно, он вспомнил о ходивших среди слуг слухах о тайных проходах и помещениях, давным-давно заложенных кирпичами. Особенно часто говорили об этом горничные, которым не раз слышались из-за стен какие-то голоса. Разумеется, женщины толковали о привидениях. Но где они, эти проходы и скрытые залы?!
Джоах продолжал спускаться, не отрывая пальца от стены. Кирпичи были подогнаны друг к другу идеально плотно. Тогда он стал вести всей ладонью, но по-прежнему чувствовал лишь гладкий камень. На площадке он даже встал на колени, но тоже ничего не увидел. Но вдруг рука его неловко подвернулась, и он едва не упал, но в тот же момент заметил на каменном полу длинную кривую царапину. Мальчик повел по ней пальцем — она уходила в стену.
Именно такой след должен остаться от двери, если она открывается наружу. Он встал и снова принялся изучать стену. Теперь он, по крайней мере, знал, где находится таинственная дверь! Но как она открывается?!
Неожиданно снизу послышались шаги. Джоах оторвался от стены и посмотрел вниз. По лестнице шли двое. Он застыл, будучи уверен, что это идут два брата, чтобы поймать его. Но когда фигуры подошли ближе, и свет из окна упал на их лица, он обнаружил, что это не те братья и не братья вообще. Правда, суровые лица идущих тоже не сулили ничего хорошего.
— Посмотри, я же говорил тебе, что идиот ходит этой дорогой, — произнес Брант, тот самый поваренок с кухни, который вот уже семь лун мучил его. У его плеча стоял крепкий и мускулистый мальчишка, вероятно, зимами четырьмя старше Джоаха. Джоах его никогда не видел, но всеми чертами лица, а особенно свинячьими глазками, незнакомец очень напоминал Бранта. Оба парня явно искали приключений, и появление перед ними идиота пришлось, по-видимому, как нельзя кстати.
Они стали окружать его, как собаки окружают раненую лису.
Джоах сделал привычно глупое лицо и опустил плечи. Если он начнет драться или просто убежит, то тайна его будет раскрыта, а, зная язык Бранта, можно было не сомневаться, что через полчаса новость будет известна всему замку и Грешюму.
Джоах продолжал молча стоять. Придется снести все издевательства и побои. Иного выбора нет. Он уже не раз терпел от Бранта на кухне то тычок, то толчок, а то и удар горящей головней. Но пока присутствие повара удерживало поваренка от более серьезных посягательств, а теперь, вероятно, придется все испытать на своей шкуре в полную силу.
Брант встал на площадке рядом с Джоахом.
— Нет, ты только посмотри, Снелл! Даже пуговицы застегнуть не может! — Он протянул руку и оторвал пуговицу от рубашки Джоаха.
— А говорить-то он может? — поинтересовался Снелл, подходя ближе.
Брант задышал прямо в лицо Джоаху, от него воняло, и мальчик с трудом сдерживал себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139