Он и не представлял себе, что огр может развивать такую скорость.
Но Толчук нахмурился — несмотря на силу удара, дверь только сильно выгнулась внутрь, но все еще держалась в искореженных петлях. Огр потер плечо.
— Проклятая дверь! — пробормотал он. Сзади них теперь стало тихо, видимо, нечеловеческий рев и грохот двери заставили преследователей остановиться. Но надолго ли?
Потирая шею, Толчук приготовился к новому нападению на упрямую дверь.
— Не двигайся, — приказал Крал и, схватив железную ручку обеими руками, дернул... Петли раскачались еще больше. — Подопри меня спиной! — прохрипел он, поскольку сапоги его стали скользить по каменному полу.
Толчук обвил пальцами ручку рядом с рукой Крала, и оба они начали борьбу, обливаясь потом и напрягая спины.
Наконец, раздался отвратительный скрежет металла, дверь соскочила с петель и грохнулась на пол. И как только она рухнула, откуда-то сзади просвистела стрела, едва не задевшая голову Крала. Она ударилась о каменную стену и упала. Крал и Толчук переглянулись и устремились в узкий проход, открывавшийся за дверью и ведущий круто вниз.
Значит, солдаты были не так уж близко, но уже осмелели. И скоро будут совсем рядом.
— Я останусь охранять дверь, — предложил Толчук, пытаясь поставить дверь на место. Железо гнулось в его руках. — Пусть-ка они попробуют открыть ее, когда с другой стороны буду я! — Огр встал в боевую стойку, расставив ноги и вытянув когтистые руки.
Крал схватил его за плечо.
— Хорошо. Я буду знать, что тыл мой защищен надежно. — Он поднял топор и посмотрел вниз.
— Только будь осторожен. Эта башня вся пропахла кровью и страхом.
— У меня есть топор и руки, — проворчал горец. — Так или иначе, а я прорублюсь к Мерику. — И он помчался вниз, перепрыгивая через три ступеньки. И чем ниже он опускался, тем громче звучали стены воплями умирающих и звоном мечей. Но горец не обращал на страшные звуки внимания, уже зная, чем это может кончиться. За криками скрывалось только отчаяние.
Скоро он был уже внизу; сапоги зашлепали по воде, и горец помчался прямо на дальний свет, мигавший где-то впереди. Он приостановил бег, только оказавшись в нескольких шагах от отдаленной комнаты, перехватил топор и напряжением воли разогрел кровь. Перед глазами мгновенно пронеслись все уроки старого учителя Мальфа и все те истории, что старик рассказывал о битвах с карликами. Там, в горных лугах, среди опьяняющего запаха цветов Мальф учил юного Крала сражаться с карликами. В ушах у него до сих пор звучал старческий голос: «У них два сердца. В груди и в животе. Карлика трудно убить одним ударом меча, но топором... Ах, мой мальчик! Только топор есть совершенное оружие в борьбе с ними! — И старик, подняв белую бороду к небесам, сделал едва заметное глазу движение по направлению к горлу Крала. — Надо отрубать им голову — и тогда не остается никакой пользы от двух сердец!» И под звучавший в его ушах смех старого воина Крал рванулся в комнату.
Сапоги сильнее захрустели по подмерзшей грязи, и крик на губах горца превратился в стон, как только он увидел, что находилось в комнате.
Окровавленный и полусгоревший Мерик висел в кандалах, прикованных к стене. Глаза его даже не повернулись в сторону Крала — он весь был поглощен борьбой, происходившей на середине комнаты. Крал тоже посмотрел туда — и застыл.
Наполовину погруженный в грязь, перед ним стоял на коленях карлик из страшного видения. С него сосульками свисал лед, а ноги были полностью закованы в замерзшую грязь. Руки застыли над головой, обращенные не к богам, а к чернильно-черному шару, который бешено вращался над скрюченными пальцами. По поверхности шара метались языки черного огня.
Крал стоял, не в силах пошевелиться, словно и его сковал лед и парализовал один вид такого непредставимого даже самому изощренному уму зла. И если бы горец мог сейчас двигаться, то непременно убежал бы, но он не мог даже дышать, а не то, чтобы двинуть рукой или ногой.
Перед ним всходило черное солнце.
Но вот оно стало медленно садиться, опускаясь на воздетые руки карлика. Языки пламени стали ниже, они почти лизали кожу жертвы. Крал видел, как корявое лицо исказилось страхом и агонией. Через секунду шар поглотил всю коленопреклоненную фигуру.
Крал понимал, что карлика поглотила не просто магия, но нечто злое настолько, что разум отказывался даже думать об этом. И если бы он мог закрыть глаза, он бы их тут же закрыл.
Но некая сила вынуждала его смотреть и видеть, как чернота перед ним вихрилась и все туже окутывала фигуру карлика, словно просачивалась сквозь его плоть. Через несколько секунд она полностью всосалась в тело, и на коже осталось всего несколько жалких язычков огня. Шар исчез, и перед горцем стоял теперь лишь карлик, но уже не бледный, а черный, как самая беззвездная ночь, как статуя, вырезанная из тени.
Каким-то шестым чувством Крал понимал, что карлик теперь — не существо из плоти и крови, но камень, наподобие того, из которого была сделана чаша, похищенная Могвидом у мертвой Вайрани. И он вспомнил, как называли этот камень лорды-близнецы.
Эбонит.
Словно в ответ на мысленно произнесенное горцем слово глаза карлика открылись. Они были красны от жгущего его изнутри огня. Каменные губы раскрылись, показав желтые зубы.
— Как мило, что ты сам пришел к нам, — вырвалось из каменной глотки, и каменная рука поднялась. — Иди к своему другу!
Крал вспомнил те несколько слов, что услышал наверху от лордов и понял, что это каменное существо уже не карлик — он стал кем-то иным с тех пор, как превратился в камень.
— Кто... Кто ты? — заикаясь, спросил горец, все же поднимая топор.
— Беги, Крал, — наконец, подал голос и Мерик, заметивший друга. — Это существо... ты не сможешь победить.
Но знакомый голос вдруг освободил Крала от страха и нерешимости. И сердце его, ослабленное ужасом, превратилось в скалу. Он стиснул рукоять топора и расправил плечи.
Карлик, будь он белым или черным, все же остается только карликом — и может быть убит!
И горец обрушил на противника удар своего чудовищного оружия. Топор описал смертельную дугу, а карлик даже не поднял руки, чтобы защититься от удара. И правильно — Мальф был хорошим учителем, карлику не помогла бы даже такая защита.
Со всей силой Крал обрушил удар на шею существа, но вместо отрубленной головы, его самого резко отбросило к стене. Он не поверил глазам и снова занес топор.
Карлик спокойно стоял на прежнем месте и только слегка поглаживал шею.
— Ну, спасибо, удружил. Моя каменная кожа все еще несколько тверда, и пара таких ударов только размягчит ее.
Крал, не обращая внимания на глупые речи, снова размахнулся, но вдруг заметил, что с оружием что-то случилось. Он растерянно поднял глаза и ахнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Но Толчук нахмурился — несмотря на силу удара, дверь только сильно выгнулась внутрь, но все еще держалась в искореженных петлях. Огр потер плечо.
— Проклятая дверь! — пробормотал он. Сзади них теперь стало тихо, видимо, нечеловеческий рев и грохот двери заставили преследователей остановиться. Но надолго ли?
Потирая шею, Толчук приготовился к новому нападению на упрямую дверь.
— Не двигайся, — приказал Крал и, схватив железную ручку обеими руками, дернул... Петли раскачались еще больше. — Подопри меня спиной! — прохрипел он, поскольку сапоги его стали скользить по каменному полу.
Толчук обвил пальцами ручку рядом с рукой Крала, и оба они начали борьбу, обливаясь потом и напрягая спины.
Наконец, раздался отвратительный скрежет металла, дверь соскочила с петель и грохнулась на пол. И как только она рухнула, откуда-то сзади просвистела стрела, едва не задевшая голову Крала. Она ударилась о каменную стену и упала. Крал и Толчук переглянулись и устремились в узкий проход, открывавшийся за дверью и ведущий круто вниз.
Значит, солдаты были не так уж близко, но уже осмелели. И скоро будут совсем рядом.
— Я останусь охранять дверь, — предложил Толчук, пытаясь поставить дверь на место. Железо гнулось в его руках. — Пусть-ка они попробуют открыть ее, когда с другой стороны буду я! — Огр встал в боевую стойку, расставив ноги и вытянув когтистые руки.
Крал схватил его за плечо.
— Хорошо. Я буду знать, что тыл мой защищен надежно. — Он поднял топор и посмотрел вниз.
— Только будь осторожен. Эта башня вся пропахла кровью и страхом.
— У меня есть топор и руки, — проворчал горец. — Так или иначе, а я прорублюсь к Мерику. — И он помчался вниз, перепрыгивая через три ступеньки. И чем ниже он опускался, тем громче звучали стены воплями умирающих и звоном мечей. Но горец не обращал на страшные звуки внимания, уже зная, чем это может кончиться. За криками скрывалось только отчаяние.
Скоро он был уже внизу; сапоги зашлепали по воде, и горец помчался прямо на дальний свет, мигавший где-то впереди. Он приостановил бег, только оказавшись в нескольких шагах от отдаленной комнаты, перехватил топор и напряжением воли разогрел кровь. Перед глазами мгновенно пронеслись все уроки старого учителя Мальфа и все те истории, что старик рассказывал о битвах с карликами. Там, в горных лугах, среди опьяняющего запаха цветов Мальф учил юного Крала сражаться с карликами. В ушах у него до сих пор звучал старческий голос: «У них два сердца. В груди и в животе. Карлика трудно убить одним ударом меча, но топором... Ах, мой мальчик! Только топор есть совершенное оружие в борьбе с ними! — И старик, подняв белую бороду к небесам, сделал едва заметное глазу движение по направлению к горлу Крала. — Надо отрубать им голову — и тогда не остается никакой пользы от двух сердец!» И под звучавший в его ушах смех старого воина Крал рванулся в комнату.
Сапоги сильнее захрустели по подмерзшей грязи, и крик на губах горца превратился в стон, как только он увидел, что находилось в комнате.
Окровавленный и полусгоревший Мерик висел в кандалах, прикованных к стене. Глаза его даже не повернулись в сторону Крала — он весь был поглощен борьбой, происходившей на середине комнаты. Крал тоже посмотрел туда — и застыл.
Наполовину погруженный в грязь, перед ним стоял на коленях карлик из страшного видения. С него сосульками свисал лед, а ноги были полностью закованы в замерзшую грязь. Руки застыли над головой, обращенные не к богам, а к чернильно-черному шару, который бешено вращался над скрюченными пальцами. По поверхности шара метались языки черного огня.
Крал стоял, не в силах пошевелиться, словно и его сковал лед и парализовал один вид такого непредставимого даже самому изощренному уму зла. И если бы горец мог сейчас двигаться, то непременно убежал бы, но он не мог даже дышать, а не то, чтобы двинуть рукой или ногой.
Перед ним всходило черное солнце.
Но вот оно стало медленно садиться, опускаясь на воздетые руки карлика. Языки пламени стали ниже, они почти лизали кожу жертвы. Крал видел, как корявое лицо исказилось страхом и агонией. Через секунду шар поглотил всю коленопреклоненную фигуру.
Крал понимал, что карлика поглотила не просто магия, но нечто злое настолько, что разум отказывался даже думать об этом. И если бы он мог закрыть глаза, он бы их тут же закрыл.
Но некая сила вынуждала его смотреть и видеть, как чернота перед ним вихрилась и все туже окутывала фигуру карлика, словно просачивалась сквозь его плоть. Через несколько секунд она полностью всосалась в тело, и на коже осталось всего несколько жалких язычков огня. Шар исчез, и перед горцем стоял теперь лишь карлик, но уже не бледный, а черный, как самая беззвездная ночь, как статуя, вырезанная из тени.
Каким-то шестым чувством Крал понимал, что карлик теперь — не существо из плоти и крови, но камень, наподобие того, из которого была сделана чаша, похищенная Могвидом у мертвой Вайрани. И он вспомнил, как называли этот камень лорды-близнецы.
Эбонит.
Словно в ответ на мысленно произнесенное горцем слово глаза карлика открылись. Они были красны от жгущего его изнутри огня. Каменные губы раскрылись, показав желтые зубы.
— Как мило, что ты сам пришел к нам, — вырвалось из каменной глотки, и каменная рука поднялась. — Иди к своему другу!
Крал вспомнил те несколько слов, что услышал наверху от лордов и понял, что это каменное существо уже не карлик — он стал кем-то иным с тех пор, как превратился в камень.
— Кто... Кто ты? — заикаясь, спросил горец, все же поднимая топор.
— Беги, Крал, — наконец, подал голос и Мерик, заметивший друга. — Это существо... ты не сможешь победить.
Но знакомый голос вдруг освободил Крала от страха и нерешимости. И сердце его, ослабленное ужасом, превратилось в скалу. Он стиснул рукоять топора и расправил плечи.
Карлик, будь он белым или черным, все же остается только карликом — и может быть убит!
И горец обрушил на противника удар своего чудовищного оружия. Топор описал смертельную дугу, а карлик даже не поднял руки, чтобы защититься от удара. И правильно — Мальф был хорошим учителем, карлику не помогла бы даже такая защита.
Со всей силой Крал обрушил удар на шею существа, но вместо отрубленной головы, его самого резко отбросило к стене. Он не поверил глазам и снова занес топор.
Карлик спокойно стоял на прежнем месте и только слегка поглаживал шею.
— Ну, спасибо, удружил. Моя каменная кожа все еще несколько тверда, и пара таких ударов только размягчит ее.
Крал, не обращая внимания на глупые речи, снова размахнулся, но вдруг заметил, что с оружием что-то случилось. Он растерянно поднял глаза и ахнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139