Николь видела, как девушку, обладавшую теми же чистыми и проницательными глазами, какими, по преданию, наделена была Жанна, привязали к бревну. Один из епископов начал читать вынесенный ей приговор, и девушка принялась негромко молиться.
— Что будем делать с Кэти? — повторила Николь. Опять не было ответа. Собравшиеся вокруг на террасах, открыв рты, смотрели на поленницы, окружавшие Жанну… к ним поднесли огонь. Когда языки пламени разом охватили основание огромного костра, Николь вскочила вместе с толпой. Она отчетливо слышала молитву святой Жанны, взывавшей к милости Иисуса.
Пламя приближалось, Николь посмотрела в лицо девушки, изменившей историю, и холодок пробежал по ее спине.
— Кэти ! — вскричала она. — Нет ! Нет! — Николь пыталась выскочить, но толпа сжимала ее со всех сторон. Она не могла спасти свою горящую дочь.
— Кэти ! Кэти! — закричала Николь, отчаянно толкая стиснувших ее людей.
Она ощутила руки, обхватившие ее за плечи. И только через несколько секунд Николь поняла, что спала. Ричард с тревогой глядел на нее. Прежде чем Николь смогла заговорить, в спальню вошла Элли в халате.
— Мама, с тобой все в порядке? — спросила она. — Я встала, чтобы проверить Никки, и услышала, как ты закричала…
Взглянув сперва на Ричарда, потом на Элли, Николь закрыла глаза. Она до сих пор видела искаженное болью горькое лицо Кэти среди языков пламени. Николь вновь открыла глаза и посмотрела на мужа и дочь.
— Кэти очень несчастна, — сказала она и разразилась слезами. Николь никак не могла успокоиться. Приступая к каждой новой подробности, она снова начинала плакать. — Я чувствую себя такой беспомощной, такой несчастной, — проговорила Николь, когда наконец справилась с собой. — Кэти попала в очень трудное положение, и никто из нас абсолютно ничего не сможет сделать, чтобы помочь ей.
Подводя итог жизни Кэти, не опуская ничего, кроме наиболее откровенных сексуальных эскапад, Николь не стала смягчать удар. Ричард и Элли были ошеломлены и опечалены новостями.
— Не знаю, как ты могла сидеть и смотреть на нее столько часов, — произнес Ричард. — Я бы выскочил оттуда через несколько минут.
— Кэти так несчастна, так несчастна, — качая головой проговорила Элли. Несколько минут спустя в поисках матери в спальню вошла маленькая Никки. На прощание обняв Николь, Элли взяла Никки на руки и отправилась в свою комнату.
— Извини, что я так расстроилась, Ричард, — сказала Николь несколько минут спустя, когда они собрались уснуть.
— Понятное дело, — отозвался Ричард. — День у тебя был совершенно жутким?
В сотый раз Николь вытерла глаза.
— В своей жизни я могу вспомнить только один случай, когда ревела подобным образом, — она старалась хоть чуточку улыбнуться. — В Бовуа, когда мне было пятнадцать. Отец сказал мне, что намеревается сделать предложение той англичанке, за которой ухаживал. Мне она не нравилась — холодная, далекая женщина, — но я решила не отговаривать его… просто взяла своего-домашнего селезня Дюнуа и побежала к нашему пруду, выгребла на середину озера, бросила весла и проплакала несколько часов.
На несколько минут наступило молчание. Потом Николь наклонилась, чтобы поцеловать Ричарда.
— Спасибо, что выслушал меня, я нуждаюсь в поддержке.
— Мне это было не так уж легко. Но я по крайней мере не видел Кэти, поэтому…
— О Боже, — перебила его Николь, — я чуть не забыла… ведь Арчи сказал мне, что никому из нас не разрешили возвратиться в Новый Эдем и что причина — в безопасности октопауков… Макс будет разъярен.
— Давай не будем волноваться заранее, — мягко проговорил Ричард. — Попытайся уснуть, обсудим все утром.
Николь забилась в объятия Ричарда и уснула.
— Бе-зо-па-сно-сти ра-ди , — пропел Макс. — Какого… и что это вообще означает?
Патрик и Наи дружно встали из-за стола.
— Оставьте еду, — проговорила Наи, призывая следовать детей за ней. — Мы поедим в классе, у нас будет каша и фрукты.
Но Кеплер и Галилей идти не хотели, они чувствовали, что обсуждается очень важный вопрос. Только когда Патрик, обойдя стол, направился к ним, мальчишки отодвинули свои стулья и поднялись.
Бенджи позволили остаться, поскольку он обещал Николь, что ни о чем не расскажет детям. Эпонина вышла из-за стола, чтобы в углу покормить пробудившегося Мариуса.
— Я не знаю, что это означает, — ответила Николь Максу, когда дети ушли. — Арчи не хотел слушать меня.
— Ну, это просто черт знает что, — объявил Макс. — Мы не можем уйти, и эти твои грязные дружки даже не хотят объяснить нам причины… Почему ты немедленно не потребовала приема у Верховного Оптимизатора? Тебе не кажется, что они должны предоставить нам какие-то объяснения?
— Кажется, — согласилась Николь. — Наверное, придется попросить новую аудиенцию у Верховного Оптимизатора… Извини, Макс, я не слишком удачно справилась с ситуацией… Я рассчитывала, что кроме Кэти ни о ком речи не будет, и, откровенно говоря, заявление Арчи застало меня врасплох.
— Дерьмовое дело, Николь, — объявил Макс. — Но ты здесь ни при чем… В любом случае, поскольку лишь мы — Эп, Мариус и я — намереваемся вернуться в Новый Эдем, нам и оспаривать решение октопауков… Едва ли Верховный Оптимизатор уже видела живого двухмесячного младенца.
Потом разговор в основном шел о Кэти, о кадрах, которые Николь видела вчера. Не вдаваясь в подробности, она объявила, что Кэти несчастна.
Вернувшийся Патрик сообщил, что дети уже сели за уроки.
— Мы с Наи успели переговорить, — произнес он, обращаясь ко всем собравшимся у стола. — Во-первых, Макс, мы просим тебя при детях обходиться без негативных замечаний относительно октопауков… Они и так уже боятся, когда Арчи или Синий Доктор появляются у нас. Возможно, такая реакция вызвана тем, что они слышат в наших разговорах.
Макс ощетинился и начал было возражать, но Патрик быстро продолжил:
— Пожалуйста, Макс, ты знаешь, что я тебе друг. Не будем спорить… обдумай мои слова. Помни: нам, быть может, придется еще долго прожить у октопауков… Во-вторых, мы с Наи полагаем (особенно учитывая то, что выяснилось сегодня утром), что детям следует учить язык октопауков. Мы хотим, чтобы они как можно скорее приступили к занятиям… Для этого нам потребуются услуги Элли или мамы и одного-двух октопауков… не только для того, чтобы они преподавали им, но и для того, чтобы дети познакомились с нашими инопланетными хозяевами… Геркулес уже не приходит к нам пару месяцев… Мама, ты не переговоришь об этом с Арчи?
Николь кивнула, и Патрик, извинившись, ушел, сказав, что ему нужно вернуться в класс.
— Пат-рик, стал хоро-шим учи-те-лем, — произнес Бенджи. — Он очень тер-пе-лив со мной и деть-ми.
Николь улыбнулась, глядя через стол на дочь. «Невзирая на все трудности, — подумала она, — дети у нас хорошие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
— Что будем делать с Кэти? — повторила Николь. Опять не было ответа. Собравшиеся вокруг на террасах, открыв рты, смотрели на поленницы, окружавшие Жанну… к ним поднесли огонь. Когда языки пламени разом охватили основание огромного костра, Николь вскочила вместе с толпой. Она отчетливо слышала молитву святой Жанны, взывавшей к милости Иисуса.
Пламя приближалось, Николь посмотрела в лицо девушки, изменившей историю, и холодок пробежал по ее спине.
— Кэти ! — вскричала она. — Нет ! Нет! — Николь пыталась выскочить, но толпа сжимала ее со всех сторон. Она не могла спасти свою горящую дочь.
— Кэти ! Кэти! — закричала Николь, отчаянно толкая стиснувших ее людей.
Она ощутила руки, обхватившие ее за плечи. И только через несколько секунд Николь поняла, что спала. Ричард с тревогой глядел на нее. Прежде чем Николь смогла заговорить, в спальню вошла Элли в халате.
— Мама, с тобой все в порядке? — спросила она. — Я встала, чтобы проверить Никки, и услышала, как ты закричала…
Взглянув сперва на Ричарда, потом на Элли, Николь закрыла глаза. Она до сих пор видела искаженное болью горькое лицо Кэти среди языков пламени. Николь вновь открыла глаза и посмотрела на мужа и дочь.
— Кэти очень несчастна, — сказала она и разразилась слезами. Николь никак не могла успокоиться. Приступая к каждой новой подробности, она снова начинала плакать. — Я чувствую себя такой беспомощной, такой несчастной, — проговорила Николь, когда наконец справилась с собой. — Кэти попала в очень трудное положение, и никто из нас абсолютно ничего не сможет сделать, чтобы помочь ей.
Подводя итог жизни Кэти, не опуская ничего, кроме наиболее откровенных сексуальных эскапад, Николь не стала смягчать удар. Ричард и Элли были ошеломлены и опечалены новостями.
— Не знаю, как ты могла сидеть и смотреть на нее столько часов, — произнес Ричард. — Я бы выскочил оттуда через несколько минут.
— Кэти так несчастна, так несчастна, — качая головой проговорила Элли. Несколько минут спустя в поисках матери в спальню вошла маленькая Никки. На прощание обняв Николь, Элли взяла Никки на руки и отправилась в свою комнату.
— Извини, что я так расстроилась, Ричард, — сказала Николь несколько минут спустя, когда они собрались уснуть.
— Понятное дело, — отозвался Ричард. — День у тебя был совершенно жутким?
В сотый раз Николь вытерла глаза.
— В своей жизни я могу вспомнить только один случай, когда ревела подобным образом, — она старалась хоть чуточку улыбнуться. — В Бовуа, когда мне было пятнадцать. Отец сказал мне, что намеревается сделать предложение той англичанке, за которой ухаживал. Мне она не нравилась — холодная, далекая женщина, — но я решила не отговаривать его… просто взяла своего-домашнего селезня Дюнуа и побежала к нашему пруду, выгребла на середину озера, бросила весла и проплакала несколько часов.
На несколько минут наступило молчание. Потом Николь наклонилась, чтобы поцеловать Ричарда.
— Спасибо, что выслушал меня, я нуждаюсь в поддержке.
— Мне это было не так уж легко. Но я по крайней мере не видел Кэти, поэтому…
— О Боже, — перебила его Николь, — я чуть не забыла… ведь Арчи сказал мне, что никому из нас не разрешили возвратиться в Новый Эдем и что причина — в безопасности октопауков… Макс будет разъярен.
— Давай не будем волноваться заранее, — мягко проговорил Ричард. — Попытайся уснуть, обсудим все утром.
Николь забилась в объятия Ричарда и уснула.
— Бе-зо-па-сно-сти ра-ди , — пропел Макс. — Какого… и что это вообще означает?
Патрик и Наи дружно встали из-за стола.
— Оставьте еду, — проговорила Наи, призывая следовать детей за ней. — Мы поедим в классе, у нас будет каша и фрукты.
Но Кеплер и Галилей идти не хотели, они чувствовали, что обсуждается очень важный вопрос. Только когда Патрик, обойдя стол, направился к ним, мальчишки отодвинули свои стулья и поднялись.
Бенджи позволили остаться, поскольку он обещал Николь, что ни о чем не расскажет детям. Эпонина вышла из-за стола, чтобы в углу покормить пробудившегося Мариуса.
— Я не знаю, что это означает, — ответила Николь Максу, когда дети ушли. — Арчи не хотел слушать меня.
— Ну, это просто черт знает что, — объявил Макс. — Мы не можем уйти, и эти твои грязные дружки даже не хотят объяснить нам причины… Почему ты немедленно не потребовала приема у Верховного Оптимизатора? Тебе не кажется, что они должны предоставить нам какие-то объяснения?
— Кажется, — согласилась Николь. — Наверное, придется попросить новую аудиенцию у Верховного Оптимизатора… Извини, Макс, я не слишком удачно справилась с ситуацией… Я рассчитывала, что кроме Кэти ни о ком речи не будет, и, откровенно говоря, заявление Арчи застало меня врасплох.
— Дерьмовое дело, Николь, — объявил Макс. — Но ты здесь ни при чем… В любом случае, поскольку лишь мы — Эп, Мариус и я — намереваемся вернуться в Новый Эдем, нам и оспаривать решение октопауков… Едва ли Верховный Оптимизатор уже видела живого двухмесячного младенца.
Потом разговор в основном шел о Кэти, о кадрах, которые Николь видела вчера. Не вдаваясь в подробности, она объявила, что Кэти несчастна.
Вернувшийся Патрик сообщил, что дети уже сели за уроки.
— Мы с Наи успели переговорить, — произнес он, обращаясь ко всем собравшимся у стола. — Во-первых, Макс, мы просим тебя при детях обходиться без негативных замечаний относительно октопауков… Они и так уже боятся, когда Арчи или Синий Доктор появляются у нас. Возможно, такая реакция вызвана тем, что они слышат в наших разговорах.
Макс ощетинился и начал было возражать, но Патрик быстро продолжил:
— Пожалуйста, Макс, ты знаешь, что я тебе друг. Не будем спорить… обдумай мои слова. Помни: нам, быть может, придется еще долго прожить у октопауков… Во-вторых, мы с Наи полагаем (особенно учитывая то, что выяснилось сегодня утром), что детям следует учить язык октопауков. Мы хотим, чтобы они как можно скорее приступили к занятиям… Для этого нам потребуются услуги Элли или мамы и одного-двух октопауков… не только для того, чтобы они преподавали им, но и для того, чтобы дети познакомились с нашими инопланетными хозяевами… Геркулес уже не приходит к нам пару месяцев… Мама, ты не переговоришь об этом с Арчи?
Николь кивнула, и Патрик, извинившись, ушел, сказав, что ему нужно вернуться в класс.
— Пат-рик, стал хоро-шим учи-те-лем, — произнес Бенджи. — Он очень тер-пе-лив со мной и деть-ми.
Николь улыбнулась, глядя через стол на дочь. «Невзирая на все трудности, — подумала она, — дети у нас хорошие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153