Кстати, нам нужен бык.
У ворот они купили входные билеты и зашли в первый из павильонов, бродя от одной витрины к другой, мимо маринованных огурцов и пирогов, а также школьных поделок. Жали руки, поздравляли экспонентов, принимали поздравления по поводу предстоящего прибавления семейства.
Они наткнулись на Хью Холмса и доктора Фрэнка Мадтера. Доктор Фрэнк держится не так хорошо, как мистер Холмс, подумал Билли. Кожа да кости. Холмс отозвал Билли в сторонку.
– Что думаете насчет завтрашнего большого жюри?
– Боюсь, много шума из ничего. Если бы мы могли рассчитывать на прорыв, на свидетеля, подтверждающего заявление Маршалла, получить дополнительный материал на Баттса и Уорда, то не исключено, что мы бы оказались в лучшем положении. А что слышно в связи с выборами?
Холмс улыбнулся.
– Пока что самое знаменательное событие – это классная стрельба вашей жены. О таком слагаются легенды. Эта история поднимет вас на недосягаемую высоту не только на период выборов. Как жаль, что я не купил ружье Джинни сорок лет назад!
– Я своей жене ружья не покупал. Она сама его купила. И сказала мне об этом только тогда, когда все уже было позади.
– Ну, и правильно. Вы бы ее только отговаривали.
– Она мне сказала то же самое.
– Знаете, что в этом году впервые за все время Хосс Спенс не выставляет скот? Он чувствует себя страшно униженным, и зол, как черт, на Эмметта.
– Поделом вору и мука. Надеюсь, что Эмметт еще целый месяц не сможет сидеть. Плохо, однако, то, что Хосс входит в состав большого жюри. От него нам добра ждать нечего.
Тут к Билли подошла маленькая девочка и дернула его за рукав.
– Извините, полковник Ли, – произнесла она, – но моя мама сказала, что вам пора оценивать пироги.
– Осторожно! – улыбнулся Холмс. – Ложный шаг может стоить вам избрания.
Билли забрал с собой Патрицию и пошел вслед за ребенком к стенду с пирогами. Почти двадцать минут он бродил, вооружившись вилкой, трогал, пробовал, облизывался, закатывал глаза. Стоя рядом с толпой зевак, Патриция еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться вслух.
Наконец, он предстал перед толпой, держа в каждой руке по пирогу, и стал держать речь.
– Только мои политические противники могли бы поставить меня в подобное положение в ночь перед выборами, – проговорил он, и толпа рассмеялась вместе с ним. – Полагаю, что в подобной ситуации как-то очутился Авраам Линкольн, когда баллотировался в конгресс от штата Иллинойс, и мне так бы хотелось вспомнить, как именно он тогда поступил. – Толпа опять рассмеялась. – Вот передо мной лучший за всю мою жизнь персиковый пирог и лучший за всю мою жизнь бататовый пирог, и я обязан сделать выбор между ними. Это нечестно.
Билли оглядел собравшихся и заметил Санни Баттса в гражданской одежде, проходящего в середину павильона. И вернулся к судейству.
– Персик – такой красивый фрукт и вдобавок символ нашего штата, а графство Меривезер производит больше персиков, чем любое другое графство в Америке, так что, полагаю, если бы я принял решение против персика, меня могли бы обвинить в откровенно антипатриотическом поведении. А коль скоро дело обстоит именно так, то надеюсь, что все оценят, какой я совершаю политический смелый поступок, когда заявляю, что победитель – батат, ибо любой кулинар, берущий в руки батат, заранее попадает в тяжелейшую ситуацию. И тот, кто может сделать столь непрезентабельный продукт, как батат, таким вкусным, как этот пирог, заслуживает голубой ленты.
С этими словами он поцеловал раскрасневшуюся победительницу в щечку, вручил ленту и исчез.
– А ты, оказывается, большой ловкач! – проговорила Патриция, перехватив его у выхода из павильона.
– Неважно. Рецепт взяла?
– И не один, а оба, – рассмеялась она, победно размахивая двумя листками бумаги.
– Пойдем, поищем тебе быка, пока леди, испекшая персиковый пирог, не накинулась на меня.
В алкогольном тумане Санни буквально летал по территории ярмарки. Подмигивал девушкам, пошучивал с их кавалерами, катался на аттракционах, со звоном выбивал максимум на силометре. Он никогда еще так себя не чувствовал, никогда, подумал он, и ему никогда так не хотелось женщины, как в этот миг. Более, чем на неделю, он был выведен из строя, пока заживали раны от столкновения с двумя девушками у бассейна, но теперь он был в порядке. И не просто в порядке.
Как только он увидел эту девушку, у него тотчас же появилась эрекция. Она вместе с двумя другими девушками танцевала на эстраде что-то медленное под пущенную через усилитель пластинку. Девушка была юной, не старше восемнадцати или девятнадцати, но высокая и с пышной грудью, как раз в его вкусе. Тут зазывала стал приглашать публику на шоу внутрь палатки позади эстрады, собирая с желающих по полдоллара. Пара безусых юнцов со смехом пошли прочь. Санни сунул зазывале под нос значок и прошел в палатку.
Не прошло и секунды, как кто-то взял его под локоть.
– Нельзя ли переговорить, начальник? И кивнул в сторону артистического прохода в боковой части палатки.
Санни последовал за этим человеком.
– Послушайте, начальник, у нас сегодня первое представление, и мы хотим показать ребятам настоящее шоу, понятно? Но мы не хотим проблем.
– Конечно, мне и так все ясно. Я сам пришел на шоу.
– Ну, тогда прекрасно, – проговорил мужчина, и Санни вдруг почувствовал, как прямо в руки лезет пачка банкнот. – Надеюсь, что вы, как всегда, пожертвуете это в местный благотворительный фонд по собственному выбору. Уверен, что найдется молодежная организация, нуждающаяся в помощи.
Хитро подмигнув Санни, он выскользнул из палатки.
Санни присоединился к толпе зрителей. Началось представление, шедшее под рев и топот собравшихся. Три девушки мелодично работали под музыку, дразня публику, раздеваясь, но не до конца. Каждая из них в решительную минуту скрывалась за кулисами, а толпа требовала еще. Тогда появился зазывала и стал предлагать «шоу для избранных», за которое большинство мужчин, пришедших в балаган, отвалило еще по пятьдесят центов.
Эстрады больше не было, только загородка размером два на четыре фута, отделявшая девушек от пришедших на шоу мужчин. Теперь девицы работали у самой ограды, совсем близко от зрителей, раздетые до чашечек на ниточках и трусиков-шнурочков. То и дело сокращая расстояние, девушки даже давали возможность дотронуться до себя и чуть-чуть пощупать.
Молоденькая остановилась прямо перед Санни, танцуя как бы для него одного. Она придвинулась и дала ему возможность обнять ее за талию и запустить пальцы под одну из чашечек. Но через миг она ускользнула, правда, слегка проведя рукой по ширинке. На этом представление окончилось, и после бесплодных вызовов на «бис» мужчины стали медленно расходиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
У ворот они купили входные билеты и зашли в первый из павильонов, бродя от одной витрины к другой, мимо маринованных огурцов и пирогов, а также школьных поделок. Жали руки, поздравляли экспонентов, принимали поздравления по поводу предстоящего прибавления семейства.
Они наткнулись на Хью Холмса и доктора Фрэнка Мадтера. Доктор Фрэнк держится не так хорошо, как мистер Холмс, подумал Билли. Кожа да кости. Холмс отозвал Билли в сторонку.
– Что думаете насчет завтрашнего большого жюри?
– Боюсь, много шума из ничего. Если бы мы могли рассчитывать на прорыв, на свидетеля, подтверждающего заявление Маршалла, получить дополнительный материал на Баттса и Уорда, то не исключено, что мы бы оказались в лучшем положении. А что слышно в связи с выборами?
Холмс улыбнулся.
– Пока что самое знаменательное событие – это классная стрельба вашей жены. О таком слагаются легенды. Эта история поднимет вас на недосягаемую высоту не только на период выборов. Как жаль, что я не купил ружье Джинни сорок лет назад!
– Я своей жене ружья не покупал. Она сама его купила. И сказала мне об этом только тогда, когда все уже было позади.
– Ну, и правильно. Вы бы ее только отговаривали.
– Она мне сказала то же самое.
– Знаете, что в этом году впервые за все время Хосс Спенс не выставляет скот? Он чувствует себя страшно униженным, и зол, как черт, на Эмметта.
– Поделом вору и мука. Надеюсь, что Эмметт еще целый месяц не сможет сидеть. Плохо, однако, то, что Хосс входит в состав большого жюри. От него нам добра ждать нечего.
Тут к Билли подошла маленькая девочка и дернула его за рукав.
– Извините, полковник Ли, – произнесла она, – но моя мама сказала, что вам пора оценивать пироги.
– Осторожно! – улыбнулся Холмс. – Ложный шаг может стоить вам избрания.
Билли забрал с собой Патрицию и пошел вслед за ребенком к стенду с пирогами. Почти двадцать минут он бродил, вооружившись вилкой, трогал, пробовал, облизывался, закатывал глаза. Стоя рядом с толпой зевак, Патриция еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться вслух.
Наконец, он предстал перед толпой, держа в каждой руке по пирогу, и стал держать речь.
– Только мои политические противники могли бы поставить меня в подобное положение в ночь перед выборами, – проговорил он, и толпа рассмеялась вместе с ним. – Полагаю, что в подобной ситуации как-то очутился Авраам Линкольн, когда баллотировался в конгресс от штата Иллинойс, и мне так бы хотелось вспомнить, как именно он тогда поступил. – Толпа опять рассмеялась. – Вот передо мной лучший за всю мою жизнь персиковый пирог и лучший за всю мою жизнь бататовый пирог, и я обязан сделать выбор между ними. Это нечестно.
Билли оглядел собравшихся и заметил Санни Баттса в гражданской одежде, проходящего в середину павильона. И вернулся к судейству.
– Персик – такой красивый фрукт и вдобавок символ нашего штата, а графство Меривезер производит больше персиков, чем любое другое графство в Америке, так что, полагаю, если бы я принял решение против персика, меня могли бы обвинить в откровенно антипатриотическом поведении. А коль скоро дело обстоит именно так, то надеюсь, что все оценят, какой я совершаю политический смелый поступок, когда заявляю, что победитель – батат, ибо любой кулинар, берущий в руки батат, заранее попадает в тяжелейшую ситуацию. И тот, кто может сделать столь непрезентабельный продукт, как батат, таким вкусным, как этот пирог, заслуживает голубой ленты.
С этими словами он поцеловал раскрасневшуюся победительницу в щечку, вручил ленту и исчез.
– А ты, оказывается, большой ловкач! – проговорила Патриция, перехватив его у выхода из павильона.
– Неважно. Рецепт взяла?
– И не один, а оба, – рассмеялась она, победно размахивая двумя листками бумаги.
– Пойдем, поищем тебе быка, пока леди, испекшая персиковый пирог, не накинулась на меня.
В алкогольном тумане Санни буквально летал по территории ярмарки. Подмигивал девушкам, пошучивал с их кавалерами, катался на аттракционах, со звоном выбивал максимум на силометре. Он никогда еще так себя не чувствовал, никогда, подумал он, и ему никогда так не хотелось женщины, как в этот миг. Более, чем на неделю, он был выведен из строя, пока заживали раны от столкновения с двумя девушками у бассейна, но теперь он был в порядке. И не просто в порядке.
Как только он увидел эту девушку, у него тотчас же появилась эрекция. Она вместе с двумя другими девушками танцевала на эстраде что-то медленное под пущенную через усилитель пластинку. Девушка была юной, не старше восемнадцати или девятнадцати, но высокая и с пышной грудью, как раз в его вкусе. Тут зазывала стал приглашать публику на шоу внутрь палатки позади эстрады, собирая с желающих по полдоллара. Пара безусых юнцов со смехом пошли прочь. Санни сунул зазывале под нос значок и прошел в палатку.
Не прошло и секунды, как кто-то взял его под локоть.
– Нельзя ли переговорить, начальник? И кивнул в сторону артистического прохода в боковой части палатки.
Санни последовал за этим человеком.
– Послушайте, начальник, у нас сегодня первое представление, и мы хотим показать ребятам настоящее шоу, понятно? Но мы не хотим проблем.
– Конечно, мне и так все ясно. Я сам пришел на шоу.
– Ну, тогда прекрасно, – проговорил мужчина, и Санни вдруг почувствовал, как прямо в руки лезет пачка банкнот. – Надеюсь, что вы, как всегда, пожертвуете это в местный благотворительный фонд по собственному выбору. Уверен, что найдется молодежная организация, нуждающаяся в помощи.
Хитро подмигнув Санни, он выскользнул из палатки.
Санни присоединился к толпе зрителей. Началось представление, шедшее под рев и топот собравшихся. Три девушки мелодично работали под музыку, дразня публику, раздеваясь, но не до конца. Каждая из них в решительную минуту скрывалась за кулисами, а толпа требовала еще. Тогда появился зазывала и стал предлагать «шоу для избранных», за которое большинство мужчин, пришедших в балаган, отвалило еще по пятьдесят центов.
Эстрады больше не было, только загородка размером два на четыре фута, отделявшая девушек от пришедших на шоу мужчин. Теперь девицы работали у самой ограды, совсем близко от зрителей, раздетые до чашечек на ниточках и трусиков-шнурочков. То и дело сокращая расстояние, девушки даже давали возможность дотронуться до себя и чуть-чуть пощупать.
Молоденькая остановилась прямо перед Санни, танцуя как бы для него одного. Она придвинулась и дала ему возможность обнять ее за талию и запустить пальцы под одну из чашечек. Но через миг она ускользнула, правда, слегка проведя рукой по ширинке. На этом представление окончилось, и после бесплодных вызовов на «бис» мужчины стали медленно расходиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126