Уилл Генри замер и глубоко вздохнул.
– Миссис Баттс, что у вас задето, кроме губы? Женщина покачала головой. Мужчина сделал шаг назад и встревоженно переводил взгляд с жены на начальника полиции и обратно.
– У вас не выбиты зубы? Вы уверены, что больше ничего не задето?
Она опять покачала головой, но на этот раз не сумела сдержать слез, которые так и покатились по щекам. Слезы смущения, подумал Уилл Генри. Он уселся и внимательно поглядел на нее.
– А теперь послушайте, миссис Баттс. Я собираюсь забрать с собой вашего мужа на ночь... – Она попыталась прервать его. – Нет, нет, ему лучше поехать со мной. Теперь уложите ребенка в постель и смажьте место, где губа разбита, йодом. А утром приедете ко мне и скажете, намерены ли подавать официальную жалобу на мужа.
Она еще раз покачала головой, и он понял, что она никогда этого не сделает.
Он повернулся к мужу и проговорил с вежливостью, которая, однако, не могла скрыть его гнев.
– Убедительно прошу вас пройти в машину и не возражать. – Затем он повернулся к женщине, которая, казалось, начала приходить в себя. – С ним будет все в порядке. Не хотите ли, чтобы я пригласил миссис Смит из соседнего дома помочь вам?
Она в первый раз подала голос, причем тихо.
– Нет, я справлюсь сама. Со мной все будет в порядке.
Он оставил ее в покое и направился к машине, где Баттс уже тихо ожидал его, сидя на заднем сиденье. Они поехали к тюрьме, и в пути не обменялись ни единым словом, но Уилл Генри чувствовал себя так же, как и в прошлый раз: он ощущал, как вокруг разливается зло, и легкие у него переполнились воздухом. Он отомкнул дверь, ведущую в тюрьму, и пропустил Баттса вперед. Баттс без колебаний проследовал в сторону камер. Уилл Генри открыл дверь тюремного коридора, а затем одну из камер, и Баттс вошел внутрь. Во всем тюремном отсеке они были одни.
Уилл Генри ударил его. Удар был нанесен ладонью правой руки и пришелся на верхнюю левую скулу. Баттс слегка покачнулся, но не упал. Уилл Генри размахнулся и ударил еще раз, теперь уже тыльной стороной ладони. От удара Баттс дернулся, но и на этот раз он не только не упал, но и не попытался выйти из-под удара. Избиение продолжалось, расчетливое, внешне напоминающее танец внутри камеры. Баттс сжал кулаки и плотно прижал локти к грудной клетке, но не сделал ни единой попытки прикрыть голову или лицо; непроизвольно вздернутые плечи были единственным внешним проявлением защитной реакции. Когда правая рука Уилла Генри устала, он стал действовать левой, и они продолжили свой танец внутри камеры, как пара, в распоряжении которой оказался весь танцевальный зал; в представлении участвовали оба, и у каждого была своя роль. Но когда устала и левая, Уилл Генри остановился. Баттс, весь сжавшись, вздернув плечи, тем не менее, продолжал стоять на ногах. По лицу его текли слезы, тело содрогалось от рыданий, а через стиснутые зубы сочилась слюна.
– Больше никогда не смейте это делать, – проговорил Уилл Генри, слегка задыхаясь. Баттс хныкал все громче и громче, тряс головой, одновременно трясясь всем своим напрягшимся телом.
– Больше не будете? – спросил Уилл Генри, как спросил бы Билли после порки.
Баттс опять затрясся. Лицо его было красным и опухшим, но на нем не было никаких отметин. Утром он будет выглядеть совершенно нормально, если не считать парочки царапин.
Уилл Генри вышел из камеры и запер за собой дверь. Когда он повернулся, чтобы выключить свет и запереть дверь тюремного коридора, то заметил, что Баттс даже не пошевелился, но продолжал рыдать. Уилл Генри выключил свет и уехал.
Направляясь домой, он чувствовал себя морально очистившимся и не испытывал ни в малейшей степени чувства вины, обычного для него после наказания детей. В первый раз с момента назначения на эту должность он ощутил, что выполнил свой долг до конца, что воздал по заслугам. Наконец-то он почувствовал отдачу!
Дома Кэрри забросала его вопросами.
– Этот Баттс опять бил жену. На этот раз ничего серьезного, никаких травм. – Он лег в постель и прижался к ней. – Больше это не повторится.
Глава 20
Когда Уилл Генри и Кэрри покинули ферму, работать там остались только сестра Флосси Нелли и ее муж Джесс Коул. Роберт и Флосси Данн уехали вслед за семьей Ли в Делано, и там Флосси стала неполный день работать у Кэрри по дому, а в остальное время занималась организацией домашней пекарни у себя на кухне. Роберт не смог найти постоянной работы и стал подрабатывать пилкой дров у себя во дворе, причем вскоре приобрел полдюжины постоянных заказчиков, что давало ему скромный, но твердый доход.
Джесс и Нелли Коул, быть может, из-за своего темперамента, оказались не столь удачливыми, как Роберт и Флосси. Нелли не доставало природного шарма Флосси, а ум сочетался с привычкой говорить все подряд. Джесс был столь же умен, как и его жена, и если он не часто говорил то, что думал, то его сдержанность могла восприниматься, как угрюмое пренебрежение к окружающим. Джесс и Нелли Коулы обладали большим чувством собственного достоинства, чем положено было деревенской чернокожей семье в штате Джорджия в 1920 году. У них был также сын Уилли, которого уже в девять лет многие из белых могли бы обозвать одним-единственным словом: «Задавака»! Уилли и Билли Ли вместе играли на ферме, но даже Билли, будучи снисходителен от природы и с самого детства чуждый предрассудков, иногда находил Уилли трудным в общении.
Когда семья Ли уехала с фермы, Джесс н Нелли на некоторое время были обеспечены постоянной работой, поскольку Джесси платил банк, чтобы он содержал ферму в порядке до того момента, как она будет продана. Но когда Хосс Спенс снял ее в аренду и поселил в доме своего бригадира, Джессу платить перестали, и он пошел к Хоссу устраиваться на работу.
Хосс Спенс занимался молочным животноводством и в еще большей степени выращиванием персиков. В графстве Меривезер он появился лет десять назад с карманами, полными денег, заработанных, как говорили, на изготовлении и продаже кукурузного виски. Он приобрел землю и выказал талант и проницательность в распоряжении ею, а теперь являлся основным поставщиком молочных продуктов в Делано и занимался разработкой проекта строительства фасовочного цеха для переработанных персиков собственного урожая. Теперь он и его семья были важными лицами в местном обществе, среди прихожан и, кое-кто поговаривал, в Ку-Клукс-Клане.
Джесс приехал к Спенсу на тележке, перешедшей по наследству от отца, в которую была запряжена небольшая лошадка мексиканской породы, на которую он выменял три года назад пахотного мула. У кухонной двери большого кирпичного дома он спросил Хосса, и оттуда его направили в ближайший коровник, где тот наблюдал за случкой двух своих коров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126