Почувствовав приятное тепло, разливавшееся по телу после хереса, Холмс, кряхтя от усталости и удовольствия, растянулся на диване, прикрыл глаза и подумал, что завершился важный этап. Со строительством пожарного депо и назначением начальника полиции настал поворотный момент в истории города. Появились нужные ему организации, штатные работники и имущество. В свое время поворотными моментами были мощение центральных улиц, строительство водопровода и пуск телефонной станции. В будущем понадобятся десятки новых вещей, но пока что, на данный момент, возникло ощущение завершенности. Холмс задремал.
В отличие от Уилла Генри и Кэри Ли, которые без особенных усилий вросли в новую почву, как здоровые растения, продукты длительной провинциальной селекции, Хью Холмс сам себя запроектировал и построил, от фундамента до самого последнего гвоздя. Он тоже был сыном фермера, но его отец, родившийся в семье умирающего от голода издольщика, вынужден был полагаться лишь на собственную смекалку, трудолюбие и умение выбрать подходящий момент, чтобы на обломках Реконструкции возвести собственную процветающую ферму и хлопкоочистительный завод. От него юный Хью унаследовал понимание того, что человек должен создавать себя сам. Он сам должен решать, что ему делать, а затем делать это. Холмс усвоил эту идею буквально и сразу же начал этим заниматься, опираясь на природные качества, оказавшиеся весьма полезными. В дополнение к врожденному уму, природа одарила Холмса внушительной внешностью, что бывает весьма редко. Рост его составлял шесть футов пять дюймов, и люди бы думали, что он похож на Линкольна, если бы он не держался так прямо. Еще будучи подростком, он возвышался над всеми остальными, и лишь в тридцать лет встретил человека выше себя ростом, после чего он ходил подавленный целую неделю. Он рано научился умело и эффективно использовать свой рост, то вдавливаясь в кресло, то поднимаясь и глядя на всех сверху вниз. Внушительный рост дополнялся ранней зрелостью. Первая седина появилась у него в волосах в девятнадцать лет, а черты лица стали крупными и резко очерченными в еще более раннем возрасте, что придавало ему выражение мудрости и сосредоточенности.
Холмс еще в юношеские годы принял решение, что будет добиваться карьеры в бизнесе, а, конкретнее, в банковском деле. Он осознавал, что банк – это сердце любой значительной сделки, что его мощью приводится в движение не только отдельный населенный пункт, но и целый штат, а то и вся страна. Он также понимал, что хороший банк – это еще и высокоэффективная организация по сбору информации, и ему импонировала идея быть обладателем конкретных сведений по поводу происходящего. Он полагал, что наличие подобных сведений и доступ к капиталу дадут ему возможность достигнуть желаемого.
Холмс, однако, вовсе не был одержим манией величия. Он вовсе не желал стать кем-то вроде Дж. П. Моргана. Он желал быть большой рыбой в маленьком пруду и обрести достаточную мощь для того, чтобы формировать собственную судьбу и судьбу того пруда, который он изберет местом жительства. Он жаждал путешествовать, узнавать новое, испытать все на свете, причем он понимал, что если поступит на работу в банк крупного города, то там придется посвятить всю свою энергию восхождению по служебной лестнице и выживанию в условиях внутренней политической борьбы. Он не сомневался, что преуспеет даже в подобных обстоятельствах, но это было ему не по вкусу.
И Хью Холмс создал обстоятельства себе по вкусу, и к тому времени, как Уилл Генри Ли избавился от фермы, то есть, к концу 1919 года, такими обстоятельствами стал Банк Делано. Достичь цели помогли упорство, трудолюбие и везение, к этим слагаемым успеха Холмс добавил еще доведенное до совершенства умение приспосабливаться к ситуации, а также готовность при благоприятных условиях брать значительный риск лично на себя.
В первый раз Холмс очутился в Делано, а, точнее, на том месте, где должен был появиться город Делано, более, чем десять лет назад. Тогда он работал кассиром Фермерского коммерческого банка в Вудбери, в двенадцати милях к северу, и как-то в воскресенье днем он ехал в Уорм-Спрингс на пикник Объединения воскресных школ. Уорм-Спрингс уже стал к тому времени процветающим модным курортом, привлекающим людей со всего Юга теплыми природными источниками и возможностью послушать музыку и лекции в актовом зале отеля «Меривезер-Инн». Он также стал излюбленным местом выездных церковных мероприятий, и в тот день Холмс находился в составе группы из тридцати человек, ехавших по МБЖД в Уорм-Спрингс.
Макон-Бирмингемская железная дорога носила это имя, не имея на него ни малейшего права, поскольку не шла ни в Макон, ни в Бирмингем. Местное ее прозвище «Муловагонная» было гораздо более точным, если учесть, какой низкой была на ней скорость поездов. Во время этой поездки поезд остановился для набора воды у деревенской водокачки, и через несколько минут было объявлено, что по техническим причинам поезд на некоторое время задержится, а пассажиры пока что могут погулять и размять ноги. Когда ремонт окончится и поезд будет готов к отправлению, подадут свисток.
Холмс сошел с поезда и осмотрелся. Они очутились в сосновом лесу, в основном, состоявшем из молодой поросли, среди которой попадались, однако, более старые и высокие деревья. То и дело встречались дубы и вязы, и в жаркий день в их тени было прохладно. Он шел бесцельно, удаляясь от поезда в глубину леса, наслаждаясь запахом и мягким хвойным ковром под ногами. Вскоре он вышел на обширную поляну и с удивлением увидел там новенький, беленький туристский «кадиллак». Трое мужчин в пыльниках и дорожных очках расположились у багажной решетки и разговаривали, время от времени сверяясь с картой и указывая в том или ином направлении. Холмс подошел к ним.
– Добрый вам день, джентльмены, – проговорил он, – путники ответили на приветствие. – Я был немного удивлен, – продолжал Холмс, – увидев такую большую машину вдали от основной трассы.
Заговорил самый низкорослый из троих.
– Ну, если считать по прямой, то до шоссе на Атланту всего сто ярдов. Когда-то тут стояла лесопилка, и от нее шла дорога к шоссе. – Холмс припомнил, что поезд только что прошел под ажурным деревянным виадуком. Мужчина подал руку.
– Меня зовут Томас Делано. – Холмс сразу же вспомнил это имя. Делано после недолгой, но вполне успешной карьеры коммерсанта стал кем-то вроде текстильного магната, базирующегося в Атланте, но имеющего предприятия также в трех небольших близлежащих городках.
– Это, – продолжал он, – мистер Билл Сменнер с МБЖД, а это мистер Свенсон, наш гость из Норвегии, ведущий для нас кое-какие изыскания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126