Более того, Мэкси начала всерьез интересоваться туалетами дочери, вместо того чтобы, как в старые добрые времена, позволять ей самой покупать что понравится и спокойно оплачивать поступавшие из магазинов счета. А ведь Анжелике это позволялось с десяти лет! Буквально на днях она заявила:
– Скромные платья – вовсе не обязательно плохие…
Услышать из уст Мэкси подобное кошмарное заявление, да от этого просто глаза лезут на лоб!
С другой стороны, что-то неладнее творится и с ее личной жизнью. У Мэкси ее просто нет, а она ничего даже не замечает! Может, у нее климакс? Правда, поразмыслив, решает Анжелика, в двадцать девять вроде еще рановато. Но ведь, насколько она помнит, в жизни Мэкси всегда был какой-нибудь хахаль: они постоянно менялись, а иногда, как подозревала Анжелика, их даже бывало и двое – одновременно. Уже в возрасте, но трахальщики все первый класс. А с этим «Би-Би» у нее ни на кого не оставалось времени. Если она не торчит у себя в офисе или не беседует с ней, прикидывает Анжелика, то, значит, весь вечер проводит с Джастином, Джулией или еще с кем-нибудь из журнала, а часто – и это особенно поразительно! – даже одна. Совсем одна. Сидит, запершись, у себя в спальне, склонившись над желтым блокнотом, потом вдруг начинает громко смеяться. Наверное, над своей собственной остротой, поскольку телевизор в спальне не включен. Это то, что люди называют одержимостью? Если это так, то хорошо это или плохо?
При всем при том, однако, не видно, чтобы для Мэкси это было особенно плохо: на куски она не разваливается. Наоборот, стала удивительно собранной: ей нравится то, что она делает, явно нравится, а это, в сущности, было самое плохое. Ведь «взрослая» ма, занимавшаяся делами, уже не могла доставить своей дочери того удовольствия, которое та получала от необходимости присматривать за своей взбалмошной милой маленькой мамочкой. У новой ма появились и какие-то новые мысли насчет того, как надо наладить их совместную жизнь, а это совсем не входило в планы Анжелики. В общем, ее ма менялась прямо на глазах, это уж точно, и Анжелике это не нравилось. Нисколечки. Потому что если из них двух взрослой была ма, то кем же тогда считать ее, Анжелику?
В истории семьи Сиприани не было случая, чтобы кто-либо из мужчин прокусил себе нижнюю губу, подумал Рокко, слегка разжав сжатые до боли зубы.
– Ясно, что я избежала классической ошибки, – произнесла Мэкси, храбро расправляясь с наперченным супом и плавающей в нем вареной треской, как если бы это было пресное картофельное пюре.
– Что еще за классическая ошибка? – настороженно спросил Рокко, не понимая, как это вообще он дал себя уговорить встретиться с ней за обедом.
Скорей всего, решил он, им двигало просто любопытство.
После того как столько времени было убито на макет и он подыскал ей потрясающего художественного редактора, молодого Брика Гринфилда, чтобы тот двигался дальше по проложенному им пути, он волей-неволей испытывал какой-то интерес к будущему «Би-Би», хотя беззаботность, проявляемая Мэкси, обжигала его сердце не меньше, чем креольская кухня в ресторане «У Леони» – его небо. Владелица ресторана, улыбчивая гаитянка, взяв их под свое крылышко, сама заказала то, что считала нужным.
Рокко уже слышал от очень многих, что Мэкси успела лично обойти большинство главных рекламодателей, всякий раз используя его (да-да, его) макет в виде своеобразной визитной карточки. Это помогло ей убедить их купить место для рекламы в ее журнале, для чего, безусловно, понадобились также вся ее изворотливость, хитрость и обаяние, не говоря уже о принадлежности к семейству Эмбервиллов. Даже он вынужден был признать, что концепция «Би-Би» могла звучать вполне логично, да еще в сладкоречивых устах Мэкси, особенно для тех, кто раньше не имел с ней дела. Или если вы, к примеру, видели ее впервые в жизни и она смогла убедить вас: все, что вам надо, – это новый журнал, который считает читателей своими друзьями, и только он поможет вам наилучшим образом разместить вашу рекламу в масс-медиа, в дополнение к услугам самых лучших агентств, таких, как «Сиприани, Лефковитц и Келли», где этим занимаются профессионалы высочайшего класса. А тут к какому-нибудь толстозадому кретину, заведующему рекламным отделом фирмы, заявляется экстравагантная девица, называющая себя издателем да еще и менеджером по рекламе, и, действуя в обход законного рекламного агентства, уговаривает его напрямую отдать ей свою рекламу, чего, находясь в здравом уме, он ни за что бы не сделал.
– Рокко, зачем ты кусаешь губу? У тебя же кровь пошла! Или это просто томатный соус? – И встревоженная Мэкси протянула ему свою салфетку.
– Возьми обратно! Черт тебя побери, у меня что, своей нет? Дьявол! Чуть не полстручка красного перца откусил.
– Пожалуйста, будь осторожней.
Мэкси огляделась по сторонам. «У Леони» был ее любимый ресторанчик на Первой авеню. Маленький, всего каких-то шесть столиков, он воспроизводил ту атмосферу, которая ей нравилась: из старинного фонографа, спрятанного в дальнем углу, доносилась негромкая старинная карибская музыка (пластинки тоже были старинные); с канделябров повсюду стекали капли перегретого воска, как в кинофильмах Кокто; стены мягко-желтого цвета увешаны семейными фото хозяйки. Мэкси казалось, что она в отпуске на одном из островов Карибского бассейна, а не на Манхэттене. Но, похоже, Рокко настолько зачерствел в этой своей конторе на Мэдисон-авеню, что вся поэзия «У Леони» на него не действует. А ведь когда-то, подумать только, горький стручковый перец был его любимым блюдом! Да, печально…
– Так какую ты не сделала классическую ошибку? – снова спросил Рокко, несколько успокоившись и обретя прежнее достоинство.
– Не упустила из виду, что у каждого номера моего журнала два заказчика: читатель и рекламодатель. Рекламу не заполучить, если у тебя нет читателей, но и читателей тоже не будет, если нет рекламы, потому что тощий журнал без нее вызывает подозрение. Вот почему я обеспечила себя рекламой практически на ближайшие полгода. Не то чтобы я раздала свою рекламную площадь даром, но особенно за деньгами я тоже не гналась. Брала гораздо дешевле, чем надо бы. Абсурдно дешево. Но зато первый номер выйдет пухленьким, как хорошенькая курочка. И это подействует на людей успокоительно. Еще бы, всего за доллар с полтиной читатель сможет взять журнал в руки и, как говорится, иметь вещь. Рокко, оставь немного места для второго!
– Как, это еще не все?
– Обожди, – предупредила Мэкси с улыбкой, заставившей предательски дрогнуть родинку в ложбинке над верхней губой, своими очертаниями похожей на идеальной формы лук (с каким бы удовольствием Рокко сейчас наподдал ей хорошего шлепка и посмотрел, что она станет делать).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
– Скромные платья – вовсе не обязательно плохие…
Услышать из уст Мэкси подобное кошмарное заявление, да от этого просто глаза лезут на лоб!
С другой стороны, что-то неладнее творится и с ее личной жизнью. У Мэкси ее просто нет, а она ничего даже не замечает! Может, у нее климакс? Правда, поразмыслив, решает Анжелика, в двадцать девять вроде еще рановато. Но ведь, насколько она помнит, в жизни Мэкси всегда был какой-нибудь хахаль: они постоянно менялись, а иногда, как подозревала Анжелика, их даже бывало и двое – одновременно. Уже в возрасте, но трахальщики все первый класс. А с этим «Би-Би» у нее ни на кого не оставалось времени. Если она не торчит у себя в офисе или не беседует с ней, прикидывает Анжелика, то, значит, весь вечер проводит с Джастином, Джулией или еще с кем-нибудь из журнала, а часто – и это особенно поразительно! – даже одна. Совсем одна. Сидит, запершись, у себя в спальне, склонившись над желтым блокнотом, потом вдруг начинает громко смеяться. Наверное, над своей собственной остротой, поскольку телевизор в спальне не включен. Это то, что люди называют одержимостью? Если это так, то хорошо это или плохо?
При всем при том, однако, не видно, чтобы для Мэкси это было особенно плохо: на куски она не разваливается. Наоборот, стала удивительно собранной: ей нравится то, что она делает, явно нравится, а это, в сущности, было самое плохое. Ведь «взрослая» ма, занимавшаяся делами, уже не могла доставить своей дочери того удовольствия, которое та получала от необходимости присматривать за своей взбалмошной милой маленькой мамочкой. У новой ма появились и какие-то новые мысли насчет того, как надо наладить их совместную жизнь, а это совсем не входило в планы Анжелики. В общем, ее ма менялась прямо на глазах, это уж точно, и Анжелике это не нравилось. Нисколечки. Потому что если из них двух взрослой была ма, то кем же тогда считать ее, Анжелику?
В истории семьи Сиприани не было случая, чтобы кто-либо из мужчин прокусил себе нижнюю губу, подумал Рокко, слегка разжав сжатые до боли зубы.
– Ясно, что я избежала классической ошибки, – произнесла Мэкси, храбро расправляясь с наперченным супом и плавающей в нем вареной треской, как если бы это было пресное картофельное пюре.
– Что еще за классическая ошибка? – настороженно спросил Рокко, не понимая, как это вообще он дал себя уговорить встретиться с ней за обедом.
Скорей всего, решил он, им двигало просто любопытство.
После того как столько времени было убито на макет и он подыскал ей потрясающего художественного редактора, молодого Брика Гринфилда, чтобы тот двигался дальше по проложенному им пути, он волей-неволей испытывал какой-то интерес к будущему «Би-Би», хотя беззаботность, проявляемая Мэкси, обжигала его сердце не меньше, чем креольская кухня в ресторане «У Леони» – его небо. Владелица ресторана, улыбчивая гаитянка, взяв их под свое крылышко, сама заказала то, что считала нужным.
Рокко уже слышал от очень многих, что Мэкси успела лично обойти большинство главных рекламодателей, всякий раз используя его (да-да, его) макет в виде своеобразной визитной карточки. Это помогло ей убедить их купить место для рекламы в ее журнале, для чего, безусловно, понадобились также вся ее изворотливость, хитрость и обаяние, не говоря уже о принадлежности к семейству Эмбервиллов. Даже он вынужден был признать, что концепция «Би-Би» могла звучать вполне логично, да еще в сладкоречивых устах Мэкси, особенно для тех, кто раньше не имел с ней дела. Или если вы, к примеру, видели ее впервые в жизни и она смогла убедить вас: все, что вам надо, – это новый журнал, который считает читателей своими друзьями, и только он поможет вам наилучшим образом разместить вашу рекламу в масс-медиа, в дополнение к услугам самых лучших агентств, таких, как «Сиприани, Лефковитц и Келли», где этим занимаются профессионалы высочайшего класса. А тут к какому-нибудь толстозадому кретину, заведующему рекламным отделом фирмы, заявляется экстравагантная девица, называющая себя издателем да еще и менеджером по рекламе, и, действуя в обход законного рекламного агентства, уговаривает его напрямую отдать ей свою рекламу, чего, находясь в здравом уме, он ни за что бы не сделал.
– Рокко, зачем ты кусаешь губу? У тебя же кровь пошла! Или это просто томатный соус? – И встревоженная Мэкси протянула ему свою салфетку.
– Возьми обратно! Черт тебя побери, у меня что, своей нет? Дьявол! Чуть не полстручка красного перца откусил.
– Пожалуйста, будь осторожней.
Мэкси огляделась по сторонам. «У Леони» был ее любимый ресторанчик на Первой авеню. Маленький, всего каких-то шесть столиков, он воспроизводил ту атмосферу, которая ей нравилась: из старинного фонографа, спрятанного в дальнем углу, доносилась негромкая старинная карибская музыка (пластинки тоже были старинные); с канделябров повсюду стекали капли перегретого воска, как в кинофильмах Кокто; стены мягко-желтого цвета увешаны семейными фото хозяйки. Мэкси казалось, что она в отпуске на одном из островов Карибского бассейна, а не на Манхэттене. Но, похоже, Рокко настолько зачерствел в этой своей конторе на Мэдисон-авеню, что вся поэзия «У Леони» на него не действует. А ведь когда-то, подумать только, горький стручковый перец был его любимым блюдом! Да, печально…
– Так какую ты не сделала классическую ошибку? – снова спросил Рокко, несколько успокоившись и обретя прежнее достоинство.
– Не упустила из виду, что у каждого номера моего журнала два заказчика: читатель и рекламодатель. Рекламу не заполучить, если у тебя нет читателей, но и читателей тоже не будет, если нет рекламы, потому что тощий журнал без нее вызывает подозрение. Вот почему я обеспечила себя рекламой практически на ближайшие полгода. Не то чтобы я раздала свою рекламную площадь даром, но особенно за деньгами я тоже не гналась. Брала гораздо дешевле, чем надо бы. Абсурдно дешево. Но зато первый номер выйдет пухленьким, как хорошенькая курочка. И это подействует на людей успокоительно. Еще бы, всего за доллар с полтиной читатель сможет взять журнал в руки и, как говорится, иметь вещь. Рокко, оставь немного места для второго!
– Как, это еще не все?
– Обожди, – предупредила Мэкси с улыбкой, заставившей предательски дрогнуть родинку в ложбинке над верхней губой, своими очертаниями похожей на идеальной формы лук (с каким бы удовольствием Рокко сейчас наподдал ей хорошего шлепка и посмотрел, что она станет делать).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154