— Я буду волноваться за Алека и Клая.
Мэри не понимала, как она сможет смотреть в глаза мужу и ребенку после того, что собиралась сделать.
— У меня все получится, — уверяла ее Анни. — Я скажу, что у меня разболелся живот, и проведу в постели пару дней. Многие женщины так делают.
Но Мэри слишком хорошо знала Анни и понимала, что той предстоит страдать не от физической боли.
Неожиданно ветер окреп. Он свистел на втором этаже. дождь забарабанил по фанере, прикрывавшей окна. Свет замигал, но не погас. Мэри встала у окна и смотрела, как неожиданно надвинулась чернота. Потемнело так, что включился маяк, словно уже настала ночь. Мэри видела белую пену на гребнях волн, подбиравшихся все ближе к маяку и жадно лизавших дюны.
И в эту минуту Мэри увидела фары машины, ехавшей сквозь дождь к ее дому. Автомобиль остановился почти у самого крыльца, и только тогда Мэри узнала красный «Фольксваген» Анни. Она схватила плащ с вешалки и попыталась открыть дверь, всем телом навалившись на нее. Ветер вырвал створку у нее из рук и со всей силы ударил о стену. Мэри пришлось схватиться за перила, чтобы ее саму не сдуло с крыльца.
Когда Мэри открыла дверцу машины, Анни сидела за рулем и плакала. Смотрительнице удалось закутать молодую женщину в плащ, натянуть ей на голову капюшон, и они побежали к дому. Мэри с трудом закрыла дверь, заперла ее, а когда повернулась, то Анни уже сидела на диване. Она согнулась, кутаясь в мокрый плащ, и рыдала, закрыв лицо ладонями. Мэри оставила ее одну, а сама пошла на кухню ставить чайник. Когда она доставала чашки из буфета, погас свет. Дом погрузился в темноту.
— Мэри? — Анни, словно ребенок, испуганно позвала ее из гостиной.
— Сейчас я зажгу лампы, — откликнулась Мэри, пытаясь нашарить на столе спички. — Я вернусь через минуту.
Она оставила одну лампу гореть в кухне, а другую принесла в гостиную. Мэри выглянула в окно, но ничего не увидела в кромешной темноте. Даже маяк не мог ей подсказать, насколько близко подступила вода и как скоро им придется подняться наверх.
— Я не смогла поехать домой, — прошептала Анни. Ее лицо казалось серым в свете лампы, зубы стучали. Мэри помогла ей снять дождевик. — Я не смогла посмотреть в глаза Алеку.
— Мне следовало бы позвонить ему и сказать, что с тобой все в порядке, — заметила Мэри.
Анни посмотрела на телефон на письменном столе в углу.
— Наверное, мне лучше сделать это самой. Он удивится, Почему это я не могу с ним поговорить.
Мэри перенесла аппарат на диван, чтобы Анни не вставала. Ей пришлось самой набрать номер, настолько у Анни тряслись руки.
— Алек? Я заехала к Мэри, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, — сказала Анни, — но погода так внезапно испортилась, что я лучше останусь здесь.
Мэри наблюдала за выражением ее лица. Голос не выдавал состояния Анни, но если бы Алек увидел эту муку в глазах жены, он бы сразу понял, что она сделала. Только к лучшему, что Анни не попала домой этим вечером.
— Я могу поговорить с Клаем? — спросила Анни. — Ах вот как? Ну и хорошо. Может быть, он проспит весь ураган… Да, с нами все в порядке. Мы просто сидим в гостиной и пьем чай. — Она рассмеялась, но слезы потекли по ее щекам, и она вытирала их ладонью. Мэри почувствовала, что сама вот-вот расплачется. — Алек! — Анни теребила провод. — Я так тебя люблю.
Она повесила трубку и свернулась калачиком в уголке дивана. Ее бил озноб. Мэри принесла шерстяное одеяло, укутала ее, потом напоила чаем. Наконец Анни подняла на нее глаза.
— Господи, Мэри, что же я наделала! Мэри села с ней рядом.
— Возможно, это урок нам обеим, — сказала она. — Я потакала тебе, позволила тебе воплотить мои собственные мечты, которые не должны были сбыться. Я виновата не меньше тебя.
— Не надо, Мэри. Вы ни в чем не виноваты. — Анни сжала руки коленями. Ее лицо стало совсем белым. — Было так больно. Мне сказали, что ничего страшного, а боль была адская. Но я заслужила ее.
— Ничего подобного, — возразила Мэри, — ты… Что-то ударилось о стену дома, и Анни вздрогнула.
— Мне страшно, — заметила она, плотнее кутаясь в одеяло. Ветер со свистом ворвался в комнату.
— Нам надо подняться наверх, — решила Мэри.
Анни с трудом поднималась по ступеням, каждый шаг давался ей с трудом. Мэри устроила ее в маленькой спальне, которую уже считала комнатой Анни. Молодая женщина легла, не раздеваясь, ее трясло. Она закрыла уши руками, чтобы не слышать тоскливых завываний ветра. Она начала что-то невнятно говорить. Мэри пощупала ее лоб. Он горел Старуха намочила тряпку холодной водой и обтерла Анни руки и лицо, решив добавить в следующую чашку чая целебный бальзам.
— Все стихло, — вдруг сказала Анни и села в постели, прислушиваясь. Дождь действительно кончился. Ветер стих. Когда Мэри выглянула в окно, то увидела звезды.
— Да, — согласилась Мэри и поежилась. Пусть Анни верит во что угодно, она-то сама знала, что это лишь глаз урагана и скоро все начнется сначала.
Но к тому времени, как буря снова набросилась на Внешнюю косу, Анни уже спала. Мэри просидела у ее постели всю ночь, слушая, как стонет и охает дом.
Утром Анни выглядела лучше, температура спала. Мэри отправилась осматривать свои владения. Дождь просочился под дверь и через приоткрытые окна, но ничего в доме не пострадало. Электричества все еще не было, телефон не работал. На крыльце Мэри увидела крышку от мусорного бака. За ночь очертания берега изменились, заросли камышей оказались ближе к воде, полоска песка стала уже. Маяк, казалось, не пострадал, а лампы она проверит позже.
Когда Мэри вернулась в дом, Анни собирала дождевую воду с пола в кухне.
— Это еще что? — Мэри отобрала у нее швабру. — Тебе не следовало этого делать.
Анни присела у стола, ослабевшая, бледная, сложила перед собой прозрачные руки.
— Ночью мне приснилось, что это был ребенок Алека, — тихо произнесла она.
Мэри подняла голову и посмотрела на нее.
— Анни, ты же не сомневалась, что это ребенок Пола. Та закрыла глаза и кивнула.
— Ладно, пусть я мало что понимаю в этом, — продолжала Мэри, — но сдается мне, эта твоя диафрагма, которой ты пользуешься, чтобы не беременеть, не слишком подходит… — Мэри помолчала, подбирая слова, — такой женщине, как ты.
Анни словно не слышала ее.
— Я хочу забеременеть, и поскорее. Мэри посмотрела ей в глаза.
— Этого ребенка уже не вернешь.
— Я знаю, — почти шепотом ответила Анни. — Но я все же попытаюсь. И это будет точно ребенок Алека. — Вероятно, она заметила в глазах Мэри сомнение, потому что добавила: — Я клянусь, Мэри. Следующий ребенок будет его.
Газета с кроссвордом упала на пол с колен Мэри, но она и не подумала нагнуться за ней. Она думала о Поле Маселли, все еще несущем ношу прошлых лет. Она думала об Анни и о себе самой. Мэри знала, что, какой бы урок они трое ни извлекли тогда, они его слишком быстро забыли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109