Оливия, заслонившись от солнца рукой, смотрела, как он снимает доску с багажника.
— Предупреждаю вас, Алек, — улыбнулась она, — плавать я совсем не умею.
Он бросил ей спасательный жилет.
— Вам незачем уметь плавать, — заметил Алек, — а вот крем от загара вам бы не помешал.
— Уже намазалась. Я ведь первый раз на пляже этим летом.
— А я подумал, что первый раз в жизни.
Оливия состроила ему гримасу и взялась за второй конец доски, чтобы помочь нести ее сквозь кусты, отгораживающие пляж.
— Почему вы взяли только одну доску?
— Потому что для вас сегодня просто замечательный ветер, а для меня это все равно что полный штиль. Здесь совсем мелко, так что я смогу стоять рядом и руководить вами.
Рио-Бич был всего лишь узенькой полоской песка у самой воды, на которой едва уместилась подстилка, принесенная Алеком. На волнах играли солнечные блики, вдали скользили по воде другие серфингисты. Но Алек знал, что никто из них не попадет на Рио-Бич. Бухта была его маленьким секретом.
— Почему вы улыбаетесь? — поинтересовалась Оливия. Он рассмеялся и снял футболку.
— Просто радуюсь тому, что я здесь. Давненько я сюда не приезжал.
Шею Оливии украшала длинная золотая цепочка. Ее кожа была удивительно белой, что делало Оливию похожей на хрупкую фарфоровую статуэтку. Алек никогда бы не догадался, что она беременна. Слегка выпуклый живот не выдавал ее тайну.
— Вы спросили у врача, можно ли вам заняться серфингом? — Алек вспомнил, что Оливия сомневалась в полезности и уместности этого вида спорта для беременных.
Она сморщила нос.
— Спросила. Оказалось, что Марджори сама занимается серфингом. Она сказала, что риск состоит в том, что я могу получить удовольствие в первый раз, а потом не буду знать, как себя вести дальше.
— Доктор вас раскусила, — рассмеялся Алек.
Он продемонстрировал Оливии самые азы, немного покрасовавшись перед ней. Двенадцатифутовый серф казался ему неповоротливым, громоздким, потому что он привык к доске меньшего размера.
Ступив в воду, Оливия поежилась. Алек придержал доску, чтобы она могла на нее взобраться. Ее лицо выражало крайнюю сосредоточенность.
— Поставьте ноги по обе стороны мачты, — подсказал Алек.
— Это мачта?
— Верно. — Он подал Оливии руку, чтобы она могла встать в полный рост. — Теперь хватайтесь за веревку. Вам придется потянуть ее на себя, чтобы поднять парус из воды. Немного согните ноги. Вот так. Спину держите прямо и используйте только силу ног, чтобы поднять парус.
Оливия осторожно перебирала руками веревку, парус слегка приподнялся, поймал ветер, и серф вывернулся у нее из-под ног. Оливия вскрикнула и с громким плеском упала в воду. Алек обошел доску, чтобы помочь ей, но увидел ее смеющееся лицо.
— Мне следовало предупредить вас об этом.
— Предлагаю перейти на «ты», — сказала Оливия, отжимая волосы.
— Согласен, давай на «ты».
Алек снова взобрался на доску, чтобы показать, как правильно выбирать парус из воды.
Оливия провела больше времени в воде, чем на доске, но она была настоящим бойцом. Пару раз она хохотала над собой до слез. Алек еще ни разу не видел ее такой раскрепощенной и не сомневался, что Оливия не часто дает себе волю. Она взбиралась на доску, кажется, уже в сотый раз, когда лямка купальника соскользнула с ее плеча, и Алек увидел, что на этом месте на коже осталась ярко-белая полоса.
— Ты сгорела, — заметил он. — На сегодня хватит. Оливия села на плед, зубы у нее стучали. Алек накинул ей на плечи полотенце, принялся растирать ее и тут же отступил, неожиданно осознав всю интимность этого жеста. Золотые звенья цепочки лежали на порозовевшем от солнца холмике груди, и он отвел взгляд.
Достав из багажника «Бронко» пляжный зонт в зеленую и белую полоску, Алек установил его над Оливией. Сам он улегся на солнце, наслаждаясь теплом лучей.
— Как же так вышло, что ты не научилась плавать? — спросил Алек. Он сам большую часть детства провел на реке Потомак, плавал на каноэ, занимался водными лыжами.
— Я никогда не жила рядом с водой.
— Где ты выросла?
— В центральной части Нью-Джерси. Ты слышал о городке Пайн-Барренс?
— Это там родственники женятся между собой и производят на свет, гм… — Алек замялся, подбирая подходящие слова, — не слишком удачное потомство?
Оливия насмешливо фыркнула.
— Ты правильно вспомнил, но в отношении этого городка пресса сильно перестаралась. Браки между родственниками там скорее исключение, нежели правило. Знаю, о чем ты подумал. Пусть я и не умею плавать, и серф меня не слушается, это еще ни о чем не говорит.
Алек улыбнулся, глядя в ясное высокое небо удивительного синего цвета. Такого неба он не видел больше нигде.
— Вчера вечером Пол был у меня. Мы проводили очередное заседание.
Оливия резко выпрямилась. Золотая цепочка на мгновение оторвалась от кожи и тут же снова скользнула в ложбинку между грудями.
— Ты ему ничего не сказал?
— Нет. — Алек взглянул в ее встревоженное лицо. — Я же обещал тебе этого не делать. А вот твой муж сказал нечто такое, что может показаться тебе интересным.
— Что? Повтори мне все, что он говорил. Каждое слово прошу тебя.
Алек снова не смог удержаться от улыбки.
— Прости, я не вел стенограмму. Мне и в голову не при ходило, что от меня потребуют подробного отчета о встрече с ним.
Оливия помолчала.
— Ты на меня сердишься?
— Нет. — Алек прикрыл глаза рукой, чтобы отчетливее видеть ее. — Почему ты так решила? — Вдруг он в самом деле говорил зло? Да и злился ли он? — По словам Пола, только он виноват в том, что ваш брак не удался, и он явно совершил ошибку, когда ушел от тебя.
Оливия прижала руку к губам.
— Он это сказал?
— Да. Мне показалось, что у него депрессия. Пол явно подавлен.
— Не могу поверить, что Пол считает свой уход ошибкой. Он сказал именно так?
Алек вздохнул.
— Думаю, да. В следующий раз, Оливия, я запишу наш с ним разговор на магнитофон, обещаю тебе.
Оливия снова легла на плед.
— Я уже собиралась сдаваться.
Алек рассказал ей о сбитом на шоссе жеребенке и о том, как Пол самоотверженно помогал накладывать швы.
— Алек, прошу тебя, не говори Полу, что я беру уроки у Тома, — неожиданно попросила Оливия. — Ты ведь не упоминал об этом, правда?
Алек нахмурился.
— Чего ты так боишься?
— Это слишком сложно объяснить. — Оливия не смотрела на него. — Просто не говори ему, и все, пожалуйста.
Несколько минут оба молчали, а когда она заговорила снова, ее голос звучал очень тихо.
— В четверг мне будут делать амниоцентез.
— Страшно?
— Нет, но… — Оливия пожала плечами. — Думаю, всегда надо быть готовой к тому, что что-то пойдет не так. Мне просто неприятно проходить через эту процедуру одной… Дело даже не в самой процедуре, а в том, что мне придется ждать результатов без Пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
— Предупреждаю вас, Алек, — улыбнулась она, — плавать я совсем не умею.
Он бросил ей спасательный жилет.
— Вам незачем уметь плавать, — заметил Алек, — а вот крем от загара вам бы не помешал.
— Уже намазалась. Я ведь первый раз на пляже этим летом.
— А я подумал, что первый раз в жизни.
Оливия состроила ему гримасу и взялась за второй конец доски, чтобы помочь нести ее сквозь кусты, отгораживающие пляж.
— Почему вы взяли только одну доску?
— Потому что для вас сегодня просто замечательный ветер, а для меня это все равно что полный штиль. Здесь совсем мелко, так что я смогу стоять рядом и руководить вами.
Рио-Бич был всего лишь узенькой полоской песка у самой воды, на которой едва уместилась подстилка, принесенная Алеком. На волнах играли солнечные блики, вдали скользили по воде другие серфингисты. Но Алек знал, что никто из них не попадет на Рио-Бич. Бухта была его маленьким секретом.
— Почему вы улыбаетесь? — поинтересовалась Оливия. Он рассмеялся и снял футболку.
— Просто радуюсь тому, что я здесь. Давненько я сюда не приезжал.
Шею Оливии украшала длинная золотая цепочка. Ее кожа была удивительно белой, что делало Оливию похожей на хрупкую фарфоровую статуэтку. Алек никогда бы не догадался, что она беременна. Слегка выпуклый живот не выдавал ее тайну.
— Вы спросили у врача, можно ли вам заняться серфингом? — Алек вспомнил, что Оливия сомневалась в полезности и уместности этого вида спорта для беременных.
Она сморщила нос.
— Спросила. Оказалось, что Марджори сама занимается серфингом. Она сказала, что риск состоит в том, что я могу получить удовольствие в первый раз, а потом не буду знать, как себя вести дальше.
— Доктор вас раскусила, — рассмеялся Алек.
Он продемонстрировал Оливии самые азы, немного покрасовавшись перед ней. Двенадцатифутовый серф казался ему неповоротливым, громоздким, потому что он привык к доске меньшего размера.
Ступив в воду, Оливия поежилась. Алек придержал доску, чтобы она могла на нее взобраться. Ее лицо выражало крайнюю сосредоточенность.
— Поставьте ноги по обе стороны мачты, — подсказал Алек.
— Это мачта?
— Верно. — Он подал Оливии руку, чтобы она могла встать в полный рост. — Теперь хватайтесь за веревку. Вам придется потянуть ее на себя, чтобы поднять парус из воды. Немного согните ноги. Вот так. Спину держите прямо и используйте только силу ног, чтобы поднять парус.
Оливия осторожно перебирала руками веревку, парус слегка приподнялся, поймал ветер, и серф вывернулся у нее из-под ног. Оливия вскрикнула и с громким плеском упала в воду. Алек обошел доску, чтобы помочь ей, но увидел ее смеющееся лицо.
— Мне следовало предупредить вас об этом.
— Предлагаю перейти на «ты», — сказала Оливия, отжимая волосы.
— Согласен, давай на «ты».
Алек снова взобрался на доску, чтобы показать, как правильно выбирать парус из воды.
Оливия провела больше времени в воде, чем на доске, но она была настоящим бойцом. Пару раз она хохотала над собой до слез. Алек еще ни разу не видел ее такой раскрепощенной и не сомневался, что Оливия не часто дает себе волю. Она взбиралась на доску, кажется, уже в сотый раз, когда лямка купальника соскользнула с ее плеча, и Алек увидел, что на этом месте на коже осталась ярко-белая полоса.
— Ты сгорела, — заметил он. — На сегодня хватит. Оливия села на плед, зубы у нее стучали. Алек накинул ей на плечи полотенце, принялся растирать ее и тут же отступил, неожиданно осознав всю интимность этого жеста. Золотые звенья цепочки лежали на порозовевшем от солнца холмике груди, и он отвел взгляд.
Достав из багажника «Бронко» пляжный зонт в зеленую и белую полоску, Алек установил его над Оливией. Сам он улегся на солнце, наслаждаясь теплом лучей.
— Как же так вышло, что ты не научилась плавать? — спросил Алек. Он сам большую часть детства провел на реке Потомак, плавал на каноэ, занимался водными лыжами.
— Я никогда не жила рядом с водой.
— Где ты выросла?
— В центральной части Нью-Джерси. Ты слышал о городке Пайн-Барренс?
— Это там родственники женятся между собой и производят на свет, гм… — Алек замялся, подбирая подходящие слова, — не слишком удачное потомство?
Оливия насмешливо фыркнула.
— Ты правильно вспомнил, но в отношении этого городка пресса сильно перестаралась. Браки между родственниками там скорее исключение, нежели правило. Знаю, о чем ты подумал. Пусть я и не умею плавать, и серф меня не слушается, это еще ни о чем не говорит.
Алек улыбнулся, глядя в ясное высокое небо удивительного синего цвета. Такого неба он не видел больше нигде.
— Вчера вечером Пол был у меня. Мы проводили очередное заседание.
Оливия резко выпрямилась. Золотая цепочка на мгновение оторвалась от кожи и тут же снова скользнула в ложбинку между грудями.
— Ты ему ничего не сказал?
— Нет. — Алек взглянул в ее встревоженное лицо. — Я же обещал тебе этого не делать. А вот твой муж сказал нечто такое, что может показаться тебе интересным.
— Что? Повтори мне все, что он говорил. Каждое слово прошу тебя.
Алек снова не смог удержаться от улыбки.
— Прости, я не вел стенограмму. Мне и в голову не при ходило, что от меня потребуют подробного отчета о встрече с ним.
Оливия помолчала.
— Ты на меня сердишься?
— Нет. — Алек прикрыл глаза рукой, чтобы отчетливее видеть ее. — Почему ты так решила? — Вдруг он в самом деле говорил зло? Да и злился ли он? — По словам Пола, только он виноват в том, что ваш брак не удался, и он явно совершил ошибку, когда ушел от тебя.
Оливия прижала руку к губам.
— Он это сказал?
— Да. Мне показалось, что у него депрессия. Пол явно подавлен.
— Не могу поверить, что Пол считает свой уход ошибкой. Он сказал именно так?
Алек вздохнул.
— Думаю, да. В следующий раз, Оливия, я запишу наш с ним разговор на магнитофон, обещаю тебе.
Оливия снова легла на плед.
— Я уже собиралась сдаваться.
Алек рассказал ей о сбитом на шоссе жеребенке и о том, как Пол самоотверженно помогал накладывать швы.
— Алек, прошу тебя, не говори Полу, что я беру уроки у Тома, — неожиданно попросила Оливия. — Ты ведь не упоминал об этом, правда?
Алек нахмурился.
— Чего ты так боишься?
— Это слишком сложно объяснить. — Оливия не смотрела на него. — Просто не говори ему, и все, пожалуйста.
Несколько минут оба молчали, а когда она заговорила снова, ее голос звучал очень тихо.
— В четверг мне будут делать амниоцентез.
— Страшно?
— Нет, но… — Оливия пожала плечами. — Думаю, всегда надо быть готовой к тому, что что-то пойдет не так. Мне просто неприятно проходить через эту процедуру одной… Дело даже не в самой процедуре, а в том, что мне придется ждать результатов без Пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109