Пол попытался отговорить Оливию от перемены места работы, но она вернулась после собеседования совершенно очарованная местом и открывающимися перед ней возможностями.
Пол говорил, что Внешняя коса слишком изолированна, очень далека от его родных и их с Оливией друзей. Вспоминая об этом впоследствии, он понял, что его аргументы были слишком легковесными, потому что на самом деле ему не терпелось вновь увидеть Анни. В мечтах Пол представлял, как они случайно встретятся, столкнутся в супермаркете или на пляже, и все больше отдалялся от Оливии. Он стал довольно резко разговаривать с ней. Пол сердился на жену за то, что из-за нее оказался в такой ситуации.
Когда они наконец переехали, Пол выждал неделю и только потом отыскал фамилию О'Нил в телефонном справочнике. Он нашел домашний адрес Анни и адрес ее мастерской. Через день он позволил себе проехать мимо мастерской и еще через день зашел внутрь.
Анни была одна, вешала фотографию на самой дальней стене. Когда она обернулась на звук его шагов, то на ее лице появилось неподдельное выражение ужаса, словно у Пола выросли две головы.
— Не паникуй, — быстро сказал Пол, поднимая руку и призывая ее к молчанию. — Я приехал не для того, чтобы у тебя начались неприятности. Я теперь женат. И счастлив. Моя жена врач и работает в местной больнице. — Он продолжал говорить об Оливии, частично для того, чтобы заполнить повисшее молчание, частично, чтобы убедить Анни, что он никоим образом не угрожает ей и ее браку.
Слушая его, Анни прижалась спиной к стене, сложила руки на груди, словно пыталась защититься от него. Ее пальцы так крепко сжали локти, что даже со своего места в противоположном конце комнаты Пол видел, как побелели костяшки.
Анни выглядела потрясающе. Она немного поправилась со времени их последней встречи. Она не располнела, нет, просто ее фигура стала женской, а не девичьей. Те же волосы, но не такие неукротимые, и их яркий оттенок чуть смягчился из-за редких седых прядей. Но ее кожа оставалась такой же свежей и белой, как в юности.
Когда Пол наконец замолчал, чтобы перевести дух, заговорила Анни.
— Ты должен убедить свою жену уехать отсюда. — Она говорила спокойно, но твердо. — Из этого не выйдет ничего хорошего, Пол. Поверь мне. Мы будем постоянно сталкиваться…
Но ее слова лишь подхлестнули его фантазии. Разве Анни волновало бы это, если бы она не боялась не устоять перед ним?
— Послушай, я не хотел сюда переезжать, — ответил он. — Я пытался уговорить Оливию отказаться от этого места, но ей очень хотелось работать именно здесь.
— Твоя жена знает обо мне? Пол покачал головой.
— Она даже не подозревает, что когда-то я провел здесь все лето. Как-то раз, очень давно, я начал рассказывать Оливии о тебе, но она из тех людей, кто не желает вспоминать о прошлом. — Прошлое самой Оливии было таким страшным, таким пугающим, что на то, чтобы забыть его, в первое время уходила вся их энергия. Сначала Пол должен был залечить раны Оливии, а позже она не хотела вспоминать о своей прежней жизни. Она знала только, что у Пола были серьезные отношения с женщиной задолго до встречи с ней Большего Оливия знать не хотела.
Пол подошел к другой стене мастерской и принялся рассматривать удивительные по красоте витражи.
— Твоя работа великолепна, Анни. Ты прошла большом путь.
— Я изменилась, Пол. Я уже не та женщина, с котором ты был когда-то знаком. Прошу тебя, не строй никаких иллюзий. Между нами не может быть никаких отношений.
— Только дружба.
— Нет. Это невозможно. — Анни понизила голос, и По: сообразил, что в мастерской они не одни. — Между нами произошло столько всего, что мы не можем быть просто друзьями.
Пол подошел достаточно близко к ней, чтобы разглядеть морщинки в углах глаз и рта. Ему захотелось увидеть ее улыбающейся, услышать ее неподражаемый смех, которым эхом отразили бы витражи.
— Я работаю в «Береговой газете» и пишу статьи для других изданий, — сказал он. — Я хотел бы написать о тебе статью для «Морского пейзажа».
— Не надо, — возразила Анни.
— Я уже говорил с издателем об этом. Прошу тебя, Анни. Это поможет мне сделать себе имя на новом месте.
Пол вздрогнул, когда у него за спиной скрипнула дверь. Он обернулся и увидел, что в мастерскую вошел высокий плотный мужчина с собранными в «конский хвост» волосами. Анни шагнула ему навстречу.
— Том, познакомься, это Пол Маселли. Он журналист и хочет написать обо мне статью для «Морского пейзажа».
— Здравствуйте, — Пол вежливо пожал Тому руку. Он с удовольствием подыграет Анни. Он будет делать вид, что они чужие друг другу, если она этого хочет.
— Что ж, вы не могли выбрать лучшей героини для своей статьи, — улыбнулся Том. — Анни у нас мастер на все руки. Что бы ни происходило в общественной жизни Косы, эта женщина всегда во всем принимает участие. А насколько она талантлива, вы видите и сами. — Том продолжал говорить, подробно рассказывал о работе Анни, и Пол начал записывать что-то в блокнот. Анни села за рабочий стол и смотрела на мужчин. В ее глазах больше не было улыбки, в них появилась обреченность.
Пол и Анни встречались несколько раз, пока он готовил материал. Она рассказывала о дочери и сыне, об Алеке. Эти беседы стали питательной почвой для его одержимости ею. Пол направил фотографа к ней в мастерскую, попросил сделать десяток фотографий, куда больше того, чем ему требовалось для статьи. Но он хотел оставить часть из них для себя.
Он мог воображать, что Анни улыбается не в объектив фотоаппарата, а ему. Но в реальности она ему не улыбалась. Пол не сомневался, что Анни снова его хочет. Иного объяснения тому, что она боялась жить с ним рядом, он не находил.
Друзьями на Косе Пол не обзавелся. Число знакомых росло, но ему не с кем было поговорить по душам, а Полу отчаянно этого хотелось. Рядом всегда была Оливия, готовая его выслушать.
Оливия. Как она терпела его все эти недели, месяцы, пока он не мог говорить ни о чем другом, кроме Анни?
Он был болен. Полгода спустя Пол ясно понял, что с ним случилось: навязчивая идея, лишившая его сна, самоуважения и жены. Несколько дней назад Гейб позвонил ему в гостиницу и рассказал о статье в «Береговой газете», в которой Джонатан Кремер обвинял Оливию в убийстве Анни О'Нил.
Пол всю ночь думал об этом и понял, что Кремер ошибся. Ему самому достаточно было вспомнить Оливию в дни крушения «Восточного духа», чтобы понять, насколько не прав коллега Оливии. Пол без колебаний доверил бы Оливии собственную жизнь и жизнь тех, кого он любил. У Анни было больше шансов на спасение, если ею занималась Оливия, чем в руках любого другого врача штата. Он осознавал это так же ясно, как чувствовал присутствие Оливии в этом книжном магазине. В те годы, когда они с Оливией жили в Вашингтоне, Пол не ощущал, что ему чего-то не хватает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Пол говорил, что Внешняя коса слишком изолированна, очень далека от его родных и их с Оливией друзей. Вспоминая об этом впоследствии, он понял, что его аргументы были слишком легковесными, потому что на самом деле ему не терпелось вновь увидеть Анни. В мечтах Пол представлял, как они случайно встретятся, столкнутся в супермаркете или на пляже, и все больше отдалялся от Оливии. Он стал довольно резко разговаривать с ней. Пол сердился на жену за то, что из-за нее оказался в такой ситуации.
Когда они наконец переехали, Пол выждал неделю и только потом отыскал фамилию О'Нил в телефонном справочнике. Он нашел домашний адрес Анни и адрес ее мастерской. Через день он позволил себе проехать мимо мастерской и еще через день зашел внутрь.
Анни была одна, вешала фотографию на самой дальней стене. Когда она обернулась на звук его шагов, то на ее лице появилось неподдельное выражение ужаса, словно у Пола выросли две головы.
— Не паникуй, — быстро сказал Пол, поднимая руку и призывая ее к молчанию. — Я приехал не для того, чтобы у тебя начались неприятности. Я теперь женат. И счастлив. Моя жена врач и работает в местной больнице. — Он продолжал говорить об Оливии, частично для того, чтобы заполнить повисшее молчание, частично, чтобы убедить Анни, что он никоим образом не угрожает ей и ее браку.
Слушая его, Анни прижалась спиной к стене, сложила руки на груди, словно пыталась защититься от него. Ее пальцы так крепко сжали локти, что даже со своего места в противоположном конце комнаты Пол видел, как побелели костяшки.
Анни выглядела потрясающе. Она немного поправилась со времени их последней встречи. Она не располнела, нет, просто ее фигура стала женской, а не девичьей. Те же волосы, но не такие неукротимые, и их яркий оттенок чуть смягчился из-за редких седых прядей. Но ее кожа оставалась такой же свежей и белой, как в юности.
Когда Пол наконец замолчал, чтобы перевести дух, заговорила Анни.
— Ты должен убедить свою жену уехать отсюда. — Она говорила спокойно, но твердо. — Из этого не выйдет ничего хорошего, Пол. Поверь мне. Мы будем постоянно сталкиваться…
Но ее слова лишь подхлестнули его фантазии. Разве Анни волновало бы это, если бы она не боялась не устоять перед ним?
— Послушай, я не хотел сюда переезжать, — ответил он. — Я пытался уговорить Оливию отказаться от этого места, но ей очень хотелось работать именно здесь.
— Твоя жена знает обо мне? Пол покачал головой.
— Она даже не подозревает, что когда-то я провел здесь все лето. Как-то раз, очень давно, я начал рассказывать Оливии о тебе, но она из тех людей, кто не желает вспоминать о прошлом. — Прошлое самой Оливии было таким страшным, таким пугающим, что на то, чтобы забыть его, в первое время уходила вся их энергия. Сначала Пол должен был залечить раны Оливии, а позже она не хотела вспоминать о своей прежней жизни. Она знала только, что у Пола были серьезные отношения с женщиной задолго до встречи с ней Большего Оливия знать не хотела.
Пол подошел к другой стене мастерской и принялся рассматривать удивительные по красоте витражи.
— Твоя работа великолепна, Анни. Ты прошла большом путь.
— Я изменилась, Пол. Я уже не та женщина, с котором ты был когда-то знаком. Прошу тебя, не строй никаких иллюзий. Между нами не может быть никаких отношений.
— Только дружба.
— Нет. Это невозможно. — Анни понизила голос, и По: сообразил, что в мастерской они не одни. — Между нами произошло столько всего, что мы не можем быть просто друзьями.
Пол подошел достаточно близко к ней, чтобы разглядеть морщинки в углах глаз и рта. Ему захотелось увидеть ее улыбающейся, услышать ее неподражаемый смех, которым эхом отразили бы витражи.
— Я работаю в «Береговой газете» и пишу статьи для других изданий, — сказал он. — Я хотел бы написать о тебе статью для «Морского пейзажа».
— Не надо, — возразила Анни.
— Я уже говорил с издателем об этом. Прошу тебя, Анни. Это поможет мне сделать себе имя на новом месте.
Пол вздрогнул, когда у него за спиной скрипнула дверь. Он обернулся и увидел, что в мастерскую вошел высокий плотный мужчина с собранными в «конский хвост» волосами. Анни шагнула ему навстречу.
— Том, познакомься, это Пол Маселли. Он журналист и хочет написать обо мне статью для «Морского пейзажа».
— Здравствуйте, — Пол вежливо пожал Тому руку. Он с удовольствием подыграет Анни. Он будет делать вид, что они чужие друг другу, если она этого хочет.
— Что ж, вы не могли выбрать лучшей героини для своей статьи, — улыбнулся Том. — Анни у нас мастер на все руки. Что бы ни происходило в общественной жизни Косы, эта женщина всегда во всем принимает участие. А насколько она талантлива, вы видите и сами. — Том продолжал говорить, подробно рассказывал о работе Анни, и Пол начал записывать что-то в блокнот. Анни села за рабочий стол и смотрела на мужчин. В ее глазах больше не было улыбки, в них появилась обреченность.
Пол и Анни встречались несколько раз, пока он готовил материал. Она рассказывала о дочери и сыне, об Алеке. Эти беседы стали питательной почвой для его одержимости ею. Пол направил фотографа к ней в мастерскую, попросил сделать десяток фотографий, куда больше того, чем ему требовалось для статьи. Но он хотел оставить часть из них для себя.
Он мог воображать, что Анни улыбается не в объектив фотоаппарата, а ему. Но в реальности она ему не улыбалась. Пол не сомневался, что Анни снова его хочет. Иного объяснения тому, что она боялась жить с ним рядом, он не находил.
Друзьями на Косе Пол не обзавелся. Число знакомых росло, но ему не с кем было поговорить по душам, а Полу отчаянно этого хотелось. Рядом всегда была Оливия, готовая его выслушать.
Оливия. Как она терпела его все эти недели, месяцы, пока он не мог говорить ни о чем другом, кроме Анни?
Он был болен. Полгода спустя Пол ясно понял, что с ним случилось: навязчивая идея, лишившая его сна, самоуважения и жены. Несколько дней назад Гейб позвонил ему в гостиницу и рассказал о статье в «Береговой газете», в которой Джонатан Кремер обвинял Оливию в убийстве Анни О'Нил.
Пол всю ночь думал об этом и понял, что Кремер ошибся. Ему самому достаточно было вспомнить Оливию в дни крушения «Восточного духа», чтобы понять, насколько не прав коллега Оливии. Пол без колебаний доверил бы Оливии собственную жизнь и жизнь тех, кого он любил. У Анни было больше шансов на спасение, если ею занималась Оливия, чем в руках любого другого врача штата. Он осознавал это так же ясно, как чувствовал присутствие Оливии в этом книжном магазине. В те годы, когда они с Оливией жили в Вашингтоне, Пол не ощущал, что ему чего-то не хватает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109