Я боюсь потерять и ее тоже. Я… — Алек закрыл глаза на мгновение и тут же встал. — Простите. — Он сложил свою салфетку, положил ее на стол и ушел в дом.
Оливия закрыла картонки, составила их на поднос и поймала себя на странной мысли. Что бы сделала сейчас Анни? Анни никогда бы не позволила расстроенному гостю вот так взять и уйти. Она бы пошла за ним, постаралась бы успокоить и поддержать. Оливия оставила еду на столе и вошла в кухню. Алек стоял у окна и смотрел на залив. Она коснулась его руки.
— Алек?
— Я боюсь своей дочери, — тихо признался он. Песок пляжа отражался в его глазах, превращая их из светло-голубых в молочно-серые. — Я боюсь смотреть на нее, потому что всякий раз, глядя на Лэйси, я вижу перед собой Анни. — Он перевел взгляд на Оливию, и она тут же опустила руку. — Лэйси была с матерью в тот вечер в приюте.
— Я об этом не знала.
— Лэйси помогала раздавать еду. Она стояла рядом с Анни, когда ту застрелили. Все произошло на глазах у нашей девочки.
— Вот откуда она знала, что крови совсем не было, — догадалась Оливия. — Я никак не могла понять ее слова. Как это ужасно для нее, Алек.
— Я мог потерять и ее тоже. Теперь-то я понимаю, как легко можно потерять человека. Я стараюсь не давать воли своим чувствам. Если с Лэйси или Клаем что-то случится… Этого я уже не переживу. Я боюсь, что дочь меня возненавидит, если я попытаюсь оказать на нее давление. Кажется, она уже меня ненавидит. — Алек оперся о мойку и снова посмотрел на Оливию. — Я забыл о дне ее рождения. Отвратительный из меня отец, верно?
Оливия неожиданно почувствовала острое сострадание к Лэйси. В детстве о ее днях рождения тоже постоянно забывали, но она хотя бы могла поделиться своей болью с Клин-том.
— Ну, полагаю, Лэйси начинает осознавать, что ее отец всего лишь человек.
Алек отвернулся от окна и прислонился к мойке.
— Какой вы были в ее возрасте?
Оливия почувствовала, как ее щеки заливает румянец.
— Вы не можете сравнивать вашу дочь со мной. Я была не совсем… обычной.
— Не хотите мне объяснить?
— У меня был брат-близнец, и вообще… — Оливия знала, что именно это «вообще» и делало ее непохожей на всех остальных девочек. Ей захотелось рассказать об этом Алеку. У нее было такое чувство, что он все поймет. У нее забилось сердце при мысли о том, что она посвятит его в свое прошлое. Оливия уже открыла рот, собираясь начать рассказ, но вдруг передумала и вернулась в настоящее.
— Пожалуй, я пойду, — решил Алек. — Позвольте, я только возьму книгу. — Он вышел на веранду и вернулся с «Крушением „Восточного духа“. Оливия проводила его до двери, немного растерянная оттого, что едва не рассказала Алеку о себе то, чего никто не знал. Никто, кроме Пола.
И что Алек скажет Полу при следующей встрече?
— Алек, я не хотела бы, чтобы Пол знал о том, что мы с вами друзья. — Он удивленно поднял брови. — Я не хотела бы все усложнять, — продолжала Оливия, понимая, что все и так уже достаточно запуталось. — Не могли бы мы просто сказать, что встречались, чтобы поговорить о том, что произошло в тот вечер в больнице? Пусть он так думает. Алек нахмурился.
— Я не умею врать, Оливия. И потом, ведь у нас же с вами не роман.
— Мне бы не хотелось, чтобы Пол видел в вас соперника. Ведь вам двоим предстоит вместе работать, вы не забыли?
Он кивнул:
— Согласен.
Когда Алек ушел, Оливия составила посуду в посудомоечную машину и принялась подметать веранду. Ей надо было чем-то занять себя, чтобы не нахлынули воспоминания. Иначе она не сможет отделаться от них в течение нескольких дней. Но воспоминание о ее десятом дне рождения уже захватило ее. Именно тогда Оливия поняла, что ее мать не в состоянии остаться трезвой хотя бы один день.
…Утром в школе Клинт нарисовал для Оливии открытку. Когда он принес ее на перемене на игровую площадку, некоторые из детей начали дразнить его, как бывало всегда, если появлялся кто-то из «умственно отсталых». Тим Андерсон вырвал открытку из руки Клинта.
— Посмотрите, что этот дебил принес Ливви, — закричал он, размахивая открыткой в воздухе. К нему подошли другие ребята, чтобы прочитать, что написал Клинт, а тот стоял рядом, смотрел на них открыто и доверчиво. У Оливии защемило сердце. Она знала, какую открытку нарисовал ее брат. Буквы «с» и «р» будут смотреть не в ту сторону, и слово «рождения» будет написано неправильно. Он наверняка нарисовал для нее праздничный торт, как и годом раньше. И его рисунок будет похож на рисунок пятилетки.
Оливия попыталась вырвать открытку из рук Тима.
— «С любовью», — насмешливо протянул Тим. — Он подписался «с любовью, Клинт». Он что, твой дружок, Ливви? Он же недоумок.
И тут же четверо мальчишек набросились на Клинта, повалили его на землю и принялись лупить, пока тот беспомощно отбивался, пытаясь вырваться. Оливия видела, как мечутся его руки, не нанося никакого вреда хулиганам. Она замолотила по их спинам, закричала, чтобы они оставили Клинта в покое. Оливия пинала мальчишек ногами, пока миссис Джаспер не вышла из здания школы. Учительница быстро подошла к дерущимся, хлопнула в ладоши и крикнула:
— Дети! Немедленно прекратите!
Услышав ее голос, Тим и его дружки мгновенно удрали. Оливия упала на землю рядом с братом. У него из носа текла кровь, лицо покраснело, из глаз лились слезы.
Миссис Джаспер присела на корточки рядом с Клинтом. Она достала из кармана кружевной платочек и прижала его к носу мальчика.
— Держи, милый. С тобой все в порядке?
— Д-да, — ответил Клинт, как всегда немного заикаясь. Оливия увидела, что нарисованная им открытка валяется в нескольких ярдах от нее, побежала и подобрала ее. Поздравление Клинта измяли и испачкали, но Оливия рассмотрела торт с десятью свечками. Клинт раскрасил торт зеленым.
— Они такие грубияны, — говорила миссис Джаспер Клинту, когда Оливия снова опустилась на колени рядом с братом.
— Эвери их всех побьет, — Клинт сел, прижимая платок к носу.
Оливия посмотрела в угол игровой площадки, где ребята постарше играли в вышибалы. Мяч был у ее старшего брата Эвери, и Оливия видела, как он метнул его в одну из девочек, которая едва успела увернуться. Да, Эвери с огромным наслаждением отлупит Тима Андерсона. Он дрался при каждом удобном случае.
Миссис Джаспер посмотрела на Оливию.
— Думаю, Клинту следует провести остаток дня дома. Может быть, мне позвонить вашей матери?
Оливия только покачала головой, понимая, что миссис Джаспер осознает всю бесполезность такого звонка.
— Я его отведу.
Оливия отвела Клинта домой, надеясь, что мать к этому времени уже спит непробудным сном на диване в гостиной. Она заранее знала, что та скажет, когда узнает о случившемся. Мать станет трясти головой, редкие темные пряди нечесаных волос упадут ей на лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Оливия закрыла картонки, составила их на поднос и поймала себя на странной мысли. Что бы сделала сейчас Анни? Анни никогда бы не позволила расстроенному гостю вот так взять и уйти. Она бы пошла за ним, постаралась бы успокоить и поддержать. Оливия оставила еду на столе и вошла в кухню. Алек стоял у окна и смотрел на залив. Она коснулась его руки.
— Алек?
— Я боюсь своей дочери, — тихо признался он. Песок пляжа отражался в его глазах, превращая их из светло-голубых в молочно-серые. — Я боюсь смотреть на нее, потому что всякий раз, глядя на Лэйси, я вижу перед собой Анни. — Он перевел взгляд на Оливию, и она тут же опустила руку. — Лэйси была с матерью в тот вечер в приюте.
— Я об этом не знала.
— Лэйси помогала раздавать еду. Она стояла рядом с Анни, когда ту застрелили. Все произошло на глазах у нашей девочки.
— Вот откуда она знала, что крови совсем не было, — догадалась Оливия. — Я никак не могла понять ее слова. Как это ужасно для нее, Алек.
— Я мог потерять и ее тоже. Теперь-то я понимаю, как легко можно потерять человека. Я стараюсь не давать воли своим чувствам. Если с Лэйси или Клаем что-то случится… Этого я уже не переживу. Я боюсь, что дочь меня возненавидит, если я попытаюсь оказать на нее давление. Кажется, она уже меня ненавидит. — Алек оперся о мойку и снова посмотрел на Оливию. — Я забыл о дне ее рождения. Отвратительный из меня отец, верно?
Оливия неожиданно почувствовала острое сострадание к Лэйси. В детстве о ее днях рождения тоже постоянно забывали, но она хотя бы могла поделиться своей болью с Клин-том.
— Ну, полагаю, Лэйси начинает осознавать, что ее отец всего лишь человек.
Алек отвернулся от окна и прислонился к мойке.
— Какой вы были в ее возрасте?
Оливия почувствовала, как ее щеки заливает румянец.
— Вы не можете сравнивать вашу дочь со мной. Я была не совсем… обычной.
— Не хотите мне объяснить?
— У меня был брат-близнец, и вообще… — Оливия знала, что именно это «вообще» и делало ее непохожей на всех остальных девочек. Ей захотелось рассказать об этом Алеку. У нее было такое чувство, что он все поймет. У нее забилось сердце при мысли о том, что она посвятит его в свое прошлое. Оливия уже открыла рот, собираясь начать рассказ, но вдруг передумала и вернулась в настоящее.
— Пожалуй, я пойду, — решил Алек. — Позвольте, я только возьму книгу. — Он вышел на веранду и вернулся с «Крушением „Восточного духа“. Оливия проводила его до двери, немного растерянная оттого, что едва не рассказала Алеку о себе то, чего никто не знал. Никто, кроме Пола.
И что Алек скажет Полу при следующей встрече?
— Алек, я не хотела бы, чтобы Пол знал о том, что мы с вами друзья. — Он удивленно поднял брови. — Я не хотела бы все усложнять, — продолжала Оливия, понимая, что все и так уже достаточно запуталось. — Не могли бы мы просто сказать, что встречались, чтобы поговорить о том, что произошло в тот вечер в больнице? Пусть он так думает. Алек нахмурился.
— Я не умею врать, Оливия. И потом, ведь у нас же с вами не роман.
— Мне бы не хотелось, чтобы Пол видел в вас соперника. Ведь вам двоим предстоит вместе работать, вы не забыли?
Он кивнул:
— Согласен.
Когда Алек ушел, Оливия составила посуду в посудомоечную машину и принялась подметать веранду. Ей надо было чем-то занять себя, чтобы не нахлынули воспоминания. Иначе она не сможет отделаться от них в течение нескольких дней. Но воспоминание о ее десятом дне рождения уже захватило ее. Именно тогда Оливия поняла, что ее мать не в состоянии остаться трезвой хотя бы один день.
…Утром в школе Клинт нарисовал для Оливии открытку. Когда он принес ее на перемене на игровую площадку, некоторые из детей начали дразнить его, как бывало всегда, если появлялся кто-то из «умственно отсталых». Тим Андерсон вырвал открытку из руки Клинта.
— Посмотрите, что этот дебил принес Ливви, — закричал он, размахивая открыткой в воздухе. К нему подошли другие ребята, чтобы прочитать, что написал Клинт, а тот стоял рядом, смотрел на них открыто и доверчиво. У Оливии защемило сердце. Она знала, какую открытку нарисовал ее брат. Буквы «с» и «р» будут смотреть не в ту сторону, и слово «рождения» будет написано неправильно. Он наверняка нарисовал для нее праздничный торт, как и годом раньше. И его рисунок будет похож на рисунок пятилетки.
Оливия попыталась вырвать открытку из рук Тима.
— «С любовью», — насмешливо протянул Тим. — Он подписался «с любовью, Клинт». Он что, твой дружок, Ливви? Он же недоумок.
И тут же четверо мальчишек набросились на Клинта, повалили его на землю и принялись лупить, пока тот беспомощно отбивался, пытаясь вырваться. Оливия видела, как мечутся его руки, не нанося никакого вреда хулиганам. Она замолотила по их спинам, закричала, чтобы они оставили Клинта в покое. Оливия пинала мальчишек ногами, пока миссис Джаспер не вышла из здания школы. Учительница быстро подошла к дерущимся, хлопнула в ладоши и крикнула:
— Дети! Немедленно прекратите!
Услышав ее голос, Тим и его дружки мгновенно удрали. Оливия упала на землю рядом с братом. У него из носа текла кровь, лицо покраснело, из глаз лились слезы.
Миссис Джаспер присела на корточки рядом с Клинтом. Она достала из кармана кружевной платочек и прижала его к носу мальчика.
— Держи, милый. С тобой все в порядке?
— Д-да, — ответил Клинт, как всегда немного заикаясь. Оливия увидела, что нарисованная им открытка валяется в нескольких ярдах от нее, побежала и подобрала ее. Поздравление Клинта измяли и испачкали, но Оливия рассмотрела торт с десятью свечками. Клинт раскрасил торт зеленым.
— Они такие грубияны, — говорила миссис Джаспер Клинту, когда Оливия снова опустилась на колени рядом с братом.
— Эвери их всех побьет, — Клинт сел, прижимая платок к носу.
Оливия посмотрела в угол игровой площадки, где ребята постарше играли в вышибалы. Мяч был у ее старшего брата Эвери, и Оливия видела, как он метнул его в одну из девочек, которая едва успела увернуться. Да, Эвери с огромным наслаждением отлупит Тима Андерсона. Он дрался при каждом удобном случае.
Миссис Джаспер посмотрела на Оливию.
— Думаю, Клинту следует провести остаток дня дома. Может быть, мне позвонить вашей матери?
Оливия только покачала головой, понимая, что миссис Джаспер осознает всю бесполезность такого звонка.
— Я его отведу.
Оливия отвела Клинта домой, надеясь, что мать к этому времени уже спит непробудным сном на диване в гостиной. Она заранее знала, что та скажет, когда узнает о случившемся. Мать станет трясти головой, редкие темные пряди нечесаных волос упадут ей на лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109