— Такой обычай?
— Да. Тогда говоришь земле своих отцов, что умрешь, но не потеряешь ее.
— Понимаю, — сказал Ленька.
— Это священный обычай, — сказал Станислав, и плечи его распрямились, а руки сжались в кулаки.
На мгновение он ушел из землянки в мир детства, в то время, когда ему только что исполнилось девять. И снова увидел ту ночь, когда в лагерь свободных шауни приехал сержант королевской конной полиции Луи, которого индейцы называли Вап-нап-ао — Белая Змея. Луи привез приказ премьер-министра Канады о том, что племя должно переселиться в резервацию. Вот тогда-то и появился человек из племени кри.
Трудно было определить, сколько ему лет. Лицом и фигурой он походил на старика, и только волосы, черные и блестящие, говорили, что он не стар. Ноги у него подгибались, он дрожал, как столетняя женщина. Одетый в лохмотья, он напоминал сломанную ветром осину с ободранной корой.
Он вступил в свет костра и начал говорить, протянув дрожащую руку в направлении Вап-нап-ао:
— Я из племени кри, меня зовут Длинный Нож. Семь Больших Солнц назад наш вождь подписал бумагу вашего Белого Отца, и мы пошли жить туда, куда приказали воины из королевской конной. Мы пошли без борьбы, поверив в доброту белых людей. Но они окружили выделенную для нас землю проволокой, запретили нам носить оружие и охотиться. На той земле легче встретить крысу, говорящую по-человечески, чем зверя, достойного стрелы охотника. Белые давали нам еду, но от той еды у детей выпадали зубы, и они старели до того, как становились взрослыми… Но даже этой еды никогда не было вдоволь, хотя нам ее обещали много. Скоро мужчины стали плевать кровью, а женщины рожать слабых детей. — Он выпрямился и закричал: — Вы, называющие себя нашими друзьями! Вы украли нашу землю! Вы сначала сломили нас силой, а потом обманули обещаниями! Вы приказываете издыхать свободным племенам! Или мало у вас своей земли? Или мало вам ваших рек, гор и озер, что вы захватываете чужие? Кто вы — послы Белого Отца или послы Духа Смерти?
Вап-нап-ао шагнул вперед, чтобы лучше рассмотреть закашлявшегося кри.
— Откуда ты прибыл?
— Я убежал! — снова закричал кри. — Я убежал из-под Онтарио и никогда туда не вернусь! Я хочу умереть на земле своих предков, и никакие силы не заставят меня уйти отсюда!
— Слушай, кри! — сказал Ван-нап-ао. — Ты поставил себя вне закона. Ты беглец и будешь судим.
— Молчи, Вап-нап-ао! — прервал сержанта низкий и властный голос из-за костра, и все повернулись в ту сторону и увидели Высокого Орла. Он стоял, ярко освещенный пламенем, и волосы его были схвачены на лбу ремешком, как у простого воина, и охотничья замшевая куртка была распахнута на груди, как будто он в спешке забыл завязать шнурок ворота.
— Молчи, Вап-нап-ао! Ты уже сказал свое слово. Теперь буду говорить я, вождь свободных людей!
Наступила тишина.
Высокий Орел выдернул из-за пояса нож, протянул перед собой левую руку и надрезал ее у ладони.
Глаза тех, кто окружил костер, видели, как текла тонкой струйкой кровь, как она падала на землю и впитывалась в нее.
— Я, Леоо-карко-оно-маа, вождь свободного племени шеванезов, заключаю Союз крови с моей землей и говорю: только смерть может разлучить меня с нею!
В полном молчании вытянул вперед руку Воющий Волк и сделал то же самое.
А потом сверкнули ножи в руках у других, и Вап-нап-ао сидел неподвижно, с окаменевшим лицом и смотрел, как земля впитывает кровь Свободных. Он знал, что теперь они скорее умрут, чем покинут свои леса и озера.
Так Станислав, тогда еще девятилетний ути без имени, впервые в жизни видел, как заключают Союз крови с землей отцов. И теперь, рассказывая Леньке о Текумзе, он очень отчетливо видел, как заключали союз те тысяча пятьсот воинов прадеда.
Он провел ладонью по лбу, отгоняя прошлое.
Ленька шевельнулся за столом, снова потянулся к кисету.
— И чем же закончилась война?
— Они умерли, — сказал Станислав. — Они были разбиты вместе с англичанами генералом Эндрю Джексоном. И, как всегда, при подписании мирного договора англичане предали индейцев.
— А Текумзе?
— Падающая Звезда погиб в последнем бою под Данвиллом. Его убил белый по имени Калгун. Джон Калгун. — Станислав скрипнул зубами. Дыхание его стало тяжелым, будто он только что поднялся на высокую гору. — А потом… — продолжал он, глядя неподвижными глазами на огонек лампы, — потом этот Калгун содрал со спины убитого кожу… приказал выделать ее… и своими руками… разрезал ее на полосы, из которых были изготовлены ремни для правки бритв… — Он сглотнул ком, подступивший к горлу. Правая щека его начала подергиваться. Он с трудом сдерживал себя. — Эти ремни… Калгун дарил своим друзьям на память о Данвилле. Будь проклято имя этого человека!
Станислав закрыл лицо ладонями и умолк.
— Так… — сказал Ленька после минуты тяжелой тишины. — Я подобных сволочей тоже видел своими глазами. И до сих пор не пойму, почему земля рождает и носит таких… Ну а после что было?
Станислав медленно отвел руки от лица.
— Наше племя потеряло земли на берегах Отца Вод. Белые вытеснили шауни и кри на запад от Великой Реки, но потом начали занимать и эти земли. Свободные не могли бороться с ними. После смерти Текумзе распался Союз племен. Не осталось ни силы, ни надежды. Вожди Красная Куртка, Ункас и Сеятель Кукурузы перешли на сторону белых. Они умерли предателями, и тела их были зарыты в чужую землю, как падаль. А шауни, и кри, и восточные сиу уходили все дальше на север. Сначала в провинцию Альберта, потом на Саскачеван, а потом на Лиард, в горы Макензи, в страну Толанди. Там большие леса. Там моя родина.
Ленька поднялся из-за стола и подтянул ремень мундира.
— Что будешь делать? Сейчас нет пути никуда, ни в Толанди, ни в Россию, ни в твой Кельце. Нам остались только леса.
Станислав тоже встал.
— Пан Ленька, дайте мне оружие, чтобы отомстить за мучения моей матери и за себя. Есть одно человеческое зло, и оно везде остается злом…
ТА-ВА
Появление Станиславы в индейском становище вызвало растерянность и даже страх. Охотники, привыкшие к тому, что по следам белого человека всегда приходит беда, всполошились. Они считали, что молодую красивую женщину, заблудившуюся в лесу, обязательно будут искать. А если розысками займется королевская конная, то она обязательно обнаружит убежище шауни, и снова начнется то, что уже тянется много лет: племя, теряя людей в коротких стычках, будет уходить все дальше на север, к Полярному кругу, в земли Холодного Безмолвия, и в шатрах вновь поселятся печаль, голод и безнадежность.
В тот же вечер вождь племени созвал совет, который должен был решить судьбу женщины, спавшей тяжелым сном в типи Ва-пе-ци-сы. Совет заседал до глубокого часа. Никто, кроме стариков, колдуна и Высокого Орла, не знал, о чем говорили и спорили в типи вождя, но утром становище осталось таким же спокойным, как до этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58