Полицейские автомобили въехали на стоянку у отеля. Сердце Проныры упало.
– Не вздумай только уверять меня, что они просто подвезли этого парня до гостиницы! – сказал он.
– А куда, ты думал, они его отправят? – спросил фотограф.
– В Управление безопасности.
– Чем он заслужил такую честь?
– Догадка, не больше.
Обогнув "Хилтон" по авеню Правительства, Проныра и Якуб увидели все три "форда" перед входом в отель.
– Слушай, я сойду у автобусной остановки, – сказал Проныра своему спутнику. – Ты поезжай в редакцию, займись фотографиями. Можешь ничего не объяснять Хамиси до моего возвращения.
– Не беспокойся, Проныра. Без снимков с пресс-конференции я на пушечный выстрел к нему не подойду.
Проныра вылез из машины и пересек улицу, а Якуб занял место водителя. Мотор "фиата" взревел, шины чиркнули по асфальту – и фотограф был таков. Мог бы и поосторожнее, подумал Проныра, но потом вспомнил, как Якуб бранил его самого за лихачество, и улыбнулся.
Он вошел в вестибюль отеля и обрадовался шумной толпе только что прибывших летчиков. Похоже, они из авиакомпании "Бритиш Кэлидониэн", а впрочем, какая разница? Важно, что в толпе, среди всех этих людей в форме, он мог осмотреться, не привлекая к себе внимания. Подойдя к газетному киоску, он купил второй за сегодняшний день номер "Нэйшн" и поверх газетного листа зыркнул глазами по вестибюлю. Агенты и европеец в темных очках находились у стойки портье. Гостю, должно быть, выписывали номер. Проныра проследовал к креслам и уселся так, чтобы было удобно наблюдать за европейцем и его спутниками из органов безопасности. Со своего места он видел европейца в четверть оборота, к тому же тот прятал лицо за темными очками, и Проныра не мог его как следует рассмотреть. Неизвестный в своем голубом костюме казался высоким и мускулистым, лет сорока пяти – пятидесяти или даже пятидесяти пяти. Проныра не смог бы точно определить его возраст.
Через две-три минуты агенты и европеец пошли от стойки к лифтам. Проныра листал страницы "Нэйшн", не читая ни слова. Как только группа скрылась в кабине лифта, он метнулся к стойке.
– Привет, Проныра, – заулыбался портье.
– Здравствуй, брат, – как можно приветливее отозвался Проныра.
Примелькавшаяся физиономия и популярное имя – не такая уж плохая штука! Каждый, с кем Проныру сводила судьба, называл потом себя его лучшим другом, и сейчас в планы Нельсона не входило разубеждать портье в этом заблуждении.
– Вынюхиваешь уголовщину, а? – спросил портье. – Небось какое-нибудь жуткое убийство?
– Ничего подобного, – ответил Проныра. – Убийства в таких роскошных местах не случаются. Нет, брат, просто шел мимо, гляжу, с тобой болтает целый взвод агентов, вот я и подумал: к чему бы это? – Проныра махнул рукой в сторону лифтов.
– Это агенты были? – изумился портье.
Клюнуло, удовлетворенно подумал Проныра. В каждом человеке сидит ищейка. Все мы мечтаем раскрывать тайны или хотя бы быть причастными к их раскрытию. По расчету Проныры, портье должна польстить весть, что он беседовал с профессионалами, и расчет его оправдался.
– Да, брат, – сказал Проныра. – Ребята, как пить дать, из безопасности. Не мог по виду, что ли, догадаться? Здоровые, хмурые, пиджаки оттопыриваются. Неужто не заметил?
– Оттопыриваются?
– Пистолеты у них там, – произнес Проныра театральным шепотом.
– Пистолеты?
– Неужто не знаешь, ведь они все таскают пистолеты. Устав требует, – добавил Проныра. – Ума не приложу, чего они тут возились с этим мзунгу.
– С парнем, что въехал сейчас в тысяча сто третий?
– Да. Хотел бы я знать, кто он и что ему здесь надо, – сказал Проныра. – У него вроде и багажа никакого не было.
– Не было. Он сам сказал – нет багажа, – сообщил портье, вытаскивая заполненный бланк из картотеки вновь прибывших. – Зовут его Джон Уиллард. Прилетел из Лусаки. Англичанин. Адрес: Кэмпбеллкорт, двадцать семь, Глочестер-роуд, Лондон.
– Так ты говоришь, у него английский паспорт? – спросил Проныра, перегибаясь через стойку, чтобы взглянуть на бланк.
– По правде говоря... – замялся портье, – он не вписал номер паспорта.
– Чудно это... Как считаешь?
– Вообще-то иногда так бывает, Проныра, – сказал портье. – Если тут что-то кроется, я помогу тебе разузнать об этом парне все, что захочешь. Можешь на меня положиться. Честно говорю, Проныра.
Нельсон дружелюбно улыбнулся.
– Не надо, брат, – сказал он. – Я случайно проходил мимо. Приметил агентов и поинтересовался, не затевают ли чего. Не стоит тебе беспокоиться.
– Какое тут беспокойство, Проныра! – упорствовал портье. – Я твой постоянный читатель, покупаю "Обсервер" каждый день, строчки никогда не пропускаю. А сын вырезает все твои статьи и наклеивает в альбом. Прямо помешался на тебе. Понадобится помощь, Проныра, только свистни.
– Спасибо большое, – сказал Проныра. – Но, повторяю, ненароком меня сюда занесло.
В этот момент к стойке подошла стюардесса. Удаляясь, Проныра слышал, как портье зашептал ей:
– Глядите, вон Проныра Нельсон.
Белая девушка спросила с немалым удивлением:
– А кто он?
Никогда, думал журналист на ходу, никогда она не слышала о Проныре Нельсоне. Впрочем, неосведомленность девушки была ему по душе. Конечно, приятно заявиться куда-нибудь и приковать к себе все взоры, слышать, как кто-то шепчет другому твое имя, видеть, как этот другой глазеет на тебя, как на знаменитость. Такова награда за долгие и одинокие часы, которые тратишь, распутывая каждую новую историю, за опасности, которым подвергаешься, гоняясь за разным жульем и подонками, за частые трения с властями, за сомнения в собственных способностях. Слава, известность окупают это с лихвой. Будь по-иному, большинство журналистов ограничивались бы халтурой, отписками. Хорошо греться в лучах славы, но ничуть не хуже, а может, и гораздо лучше встречаться с людьми, которые никогда о тебе не слыхивали. Им совершенно безразличен и ты, и твое занятие. Это малость укрощает тщеславие, спускает с небес на землю, а ему, Проныре Нельсону, время от времени необходимо спускаться на грешную землю.
Идя вдоль кресел, Проныра увидел знакомого. Это был Шэйн, чернокожий южноафриканский певец, выступавший в клубе. Он занимал немаловажное место в жизни Лоры Ванджику.
– Шэйн, привет! – Проныра остановился.
– Здорово, старина. – Певец поднялся с кресла. – Что затеваешь, старина? Кого выслеживаешь? – На нем был красный пиджак в клетку.
– Да так, пустяки.
Что вытаращился на меня? – подумал Проныра.
– Я видел, как ты пялился на того белого парня, – сказал Шэйн, испытующе глядя Проныре в глаза.
– На какого парня?
– На того, что в темных очках.
– Значит, ты следил за мной? – спросил Проныра. – Для чего?
– Не мог не следить, старина, – ответил певец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Не вздумай только уверять меня, что они просто подвезли этого парня до гостиницы! – сказал он.
– А куда, ты думал, они его отправят? – спросил фотограф.
– В Управление безопасности.
– Чем он заслужил такую честь?
– Догадка, не больше.
Обогнув "Хилтон" по авеню Правительства, Проныра и Якуб увидели все три "форда" перед входом в отель.
– Слушай, я сойду у автобусной остановки, – сказал Проныра своему спутнику. – Ты поезжай в редакцию, займись фотографиями. Можешь ничего не объяснять Хамиси до моего возвращения.
– Не беспокойся, Проныра. Без снимков с пресс-конференции я на пушечный выстрел к нему не подойду.
Проныра вылез из машины и пересек улицу, а Якуб занял место водителя. Мотор "фиата" взревел, шины чиркнули по асфальту – и фотограф был таков. Мог бы и поосторожнее, подумал Проныра, но потом вспомнил, как Якуб бранил его самого за лихачество, и улыбнулся.
Он вошел в вестибюль отеля и обрадовался шумной толпе только что прибывших летчиков. Похоже, они из авиакомпании "Бритиш Кэлидониэн", а впрочем, какая разница? Важно, что в толпе, среди всех этих людей в форме, он мог осмотреться, не привлекая к себе внимания. Подойдя к газетному киоску, он купил второй за сегодняшний день номер "Нэйшн" и поверх газетного листа зыркнул глазами по вестибюлю. Агенты и европеец в темных очках находились у стойки портье. Гостю, должно быть, выписывали номер. Проныра проследовал к креслам и уселся так, чтобы было удобно наблюдать за европейцем и его спутниками из органов безопасности. Со своего места он видел европейца в четверть оборота, к тому же тот прятал лицо за темными очками, и Проныра не мог его как следует рассмотреть. Неизвестный в своем голубом костюме казался высоким и мускулистым, лет сорока пяти – пятидесяти или даже пятидесяти пяти. Проныра не смог бы точно определить его возраст.
Через две-три минуты агенты и европеец пошли от стойки к лифтам. Проныра листал страницы "Нэйшн", не читая ни слова. Как только группа скрылась в кабине лифта, он метнулся к стойке.
– Привет, Проныра, – заулыбался портье.
– Здравствуй, брат, – как можно приветливее отозвался Проныра.
Примелькавшаяся физиономия и популярное имя – не такая уж плохая штука! Каждый, с кем Проныру сводила судьба, называл потом себя его лучшим другом, и сейчас в планы Нельсона не входило разубеждать портье в этом заблуждении.
– Вынюхиваешь уголовщину, а? – спросил портье. – Небось какое-нибудь жуткое убийство?
– Ничего подобного, – ответил Проныра. – Убийства в таких роскошных местах не случаются. Нет, брат, просто шел мимо, гляжу, с тобой болтает целый взвод агентов, вот я и подумал: к чему бы это? – Проныра махнул рукой в сторону лифтов.
– Это агенты были? – изумился портье.
Клюнуло, удовлетворенно подумал Проныра. В каждом человеке сидит ищейка. Все мы мечтаем раскрывать тайны или хотя бы быть причастными к их раскрытию. По расчету Проныры, портье должна польстить весть, что он беседовал с профессионалами, и расчет его оправдался.
– Да, брат, – сказал Проныра. – Ребята, как пить дать, из безопасности. Не мог по виду, что ли, догадаться? Здоровые, хмурые, пиджаки оттопыриваются. Неужто не заметил?
– Оттопыриваются?
– Пистолеты у них там, – произнес Проныра театральным шепотом.
– Пистолеты?
– Неужто не знаешь, ведь они все таскают пистолеты. Устав требует, – добавил Проныра. – Ума не приложу, чего они тут возились с этим мзунгу.
– С парнем, что въехал сейчас в тысяча сто третий?
– Да. Хотел бы я знать, кто он и что ему здесь надо, – сказал Проныра. – У него вроде и багажа никакого не было.
– Не было. Он сам сказал – нет багажа, – сообщил портье, вытаскивая заполненный бланк из картотеки вновь прибывших. – Зовут его Джон Уиллард. Прилетел из Лусаки. Англичанин. Адрес: Кэмпбеллкорт, двадцать семь, Глочестер-роуд, Лондон.
– Так ты говоришь, у него английский паспорт? – спросил Проныра, перегибаясь через стойку, чтобы взглянуть на бланк.
– По правде говоря... – замялся портье, – он не вписал номер паспорта.
– Чудно это... Как считаешь?
– Вообще-то иногда так бывает, Проныра, – сказал портье. – Если тут что-то кроется, я помогу тебе разузнать об этом парне все, что захочешь. Можешь на меня положиться. Честно говорю, Проныра.
Нельсон дружелюбно улыбнулся.
– Не надо, брат, – сказал он. – Я случайно проходил мимо. Приметил агентов и поинтересовался, не затевают ли чего. Не стоит тебе беспокоиться.
– Какое тут беспокойство, Проныра! – упорствовал портье. – Я твой постоянный читатель, покупаю "Обсервер" каждый день, строчки никогда не пропускаю. А сын вырезает все твои статьи и наклеивает в альбом. Прямо помешался на тебе. Понадобится помощь, Проныра, только свистни.
– Спасибо большое, – сказал Проныра. – Но, повторяю, ненароком меня сюда занесло.
В этот момент к стойке подошла стюардесса. Удаляясь, Проныра слышал, как портье зашептал ей:
– Глядите, вон Проныра Нельсон.
Белая девушка спросила с немалым удивлением:
– А кто он?
Никогда, думал журналист на ходу, никогда она не слышала о Проныре Нельсоне. Впрочем, неосведомленность девушки была ему по душе. Конечно, приятно заявиться куда-нибудь и приковать к себе все взоры, слышать, как кто-то шепчет другому твое имя, видеть, как этот другой глазеет на тебя, как на знаменитость. Такова награда за долгие и одинокие часы, которые тратишь, распутывая каждую новую историю, за опасности, которым подвергаешься, гоняясь за разным жульем и подонками, за частые трения с властями, за сомнения в собственных способностях. Слава, известность окупают это с лихвой. Будь по-иному, большинство журналистов ограничивались бы халтурой, отписками. Хорошо греться в лучах славы, но ничуть не хуже, а может, и гораздо лучше встречаться с людьми, которые никогда о тебе не слыхивали. Им совершенно безразличен и ты, и твое занятие. Это малость укрощает тщеславие, спускает с небес на землю, а ему, Проныре Нельсону, время от времени необходимо спускаться на грешную землю.
Идя вдоль кресел, Проныра увидел знакомого. Это был Шэйн, чернокожий южноафриканский певец, выступавший в клубе. Он занимал немаловажное место в жизни Лоры Ванджику.
– Шэйн, привет! – Проныра остановился.
– Здорово, старина. – Певец поднялся с кресла. – Что затеваешь, старина? Кого выслеживаешь? – На нем был красный пиджак в клетку.
– Да так, пустяки.
Что вытаращился на меня? – подумал Проныра.
– Я видел, как ты пялился на того белого парня, – сказал Шэйн, испытующе глядя Проныре в глаза.
– На какого парня?
– На того, что в темных очках.
– Значит, ты следил за мной? – спросил Проныра. – Для чего?
– Не мог не следить, старина, – ответил певец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36