Жить было бы легко и просто.
– Странное это дело, – произнес официант.
Проныра взглянул на него:
– Какое дело?
– Да стрельба эта, про которую вы писали.
– Ах, вот ты о чем!
– Очень странное, – продолжал официант. – У нас в отеле никогда раньше стрельбы не было.
– Всегда что-то случается в первый раз.
– Жутко вспомнить. Надо же – хотел бросить тень на официантов!
– Нет, официанты тут ни при чем, – бесстрастным голосом сказал Проныра.
– Знаю. Говорят, это какой-то южноафриканский певец из ночного клуба. Но на нем была наша форма. Поэтому он и пробрался в номер.
Проныра отхлебнул пива, а официант наклонился, чтобы протереть влажной тряпкой стол. Проныра засмотрелся на руку с тряпкой, двигающуюся то туда, то сюда по белой пластиковой поверхности стола. Из коричневого рукава торчала белая манжета рубашки. Проныра поставил бокал на стол.
– Слушай-ка, брат, – спросил он, – а где твой пиджак?
– На мне, – ответил удивленный официант.
– Нет... твой собственный. Не форменный китель.
– А, мой! Внизу, в раздевалке. Мы все там оставляем свои вещи, когда приходим на работу.
Проныра поднялся:
– Ты не проводишь меня туда?
– Не знаю, как и быть. Управляющему не понравится, если я отлучусь.
– Не беспокойся, – сказал Проныра. – Я все ему объясню.
Проныра последовал за официантом через дверь около буфета. Они спустились по лестнице в подвал и вошли в небольшую комнату, где на крючках вдоль стен висела одежда.
– Вот что, приятель, дело серьезное, – сказал Проныpa. – Я пиджак ищу.
– Чей пиджак? – спросил официант.
– Ты ведь знаешь, тот южноафриканский певец, что прикончил парня, был в форме.
– Да, так говорят.
– Где же он ее взял? Может, здесь, как думаешь?
– Наверное. Он мог зайти и взять любой китель с крючка.
– Но сначала ему надо было снять свой пиджак, а потом уж надеть китель.
– Да. Если только на нем был пиджак, – сказал официант.
– Этот певец всегда ходил в пиджаке. Красный в клетку.
Лицо официанта просияло.
– Ага, так вот откуда взялся тот пиджак! – воскликнул он. – Несколько дней здесь висел. Мы все голову ломали, чей он.
– А где он теперь? – Проныра оглядел комнатушку.
– У управляющего... Нет, у кастелянши. Кто-то отнес его ей.
Проныра поспешил к кастелянше. Вес этой добродушной на вид женщины, по всей вероятности, соответствовал ее положению в отеле.
– Чем могу быть полезна, мистер репортер? – спросила она. – Опять что-нибудь вынюхиваете?
– Ну что вы! Человек пришел забрать свой пиджак, а его сразу в чем-то подозревают!
– Какой пиджак?
– Красный в клетку...
– Так это ваш? – Толстуха встала из-за стола, открыла стенной шкаф и вытащила оттуда пиджак. – Этот, что ли?
– Он самый, – обрадовался Проныра. – Я, видать, слегка был под мухой. Знаете, журналисты – народ пьющий. – Он порылся в карманах пиджака. – А бумажник? – воскликнул он.
– Неужели стащили? – ахнула кастелянша. – Вот бесстыжие! То-то они так быстренько его сюда притащили. Много денег-то было?
– Да не в деньгах дело, – сказал Проныра. – Права там и корреспондентская карточка.
Необъятная грудь смотрительницы ходуном ходила от негодования.
– Кошмар! – негодовала она. – Куда катится эта страна? Люди зарятся на чужое...
Она была вне себя, и грудь ее вздымалась, как кузнечные мехи.
– Не стоит так убиваться, – успокоил ее Проныра. – Пиджак я нашел, а права и карточку получить нетрудно. В конце концов, сам виноват. А вам большое спасибо.
– Для отеля это позор.
Проныра возвратился к столику в буфете.
– Вижу, выручили пиджачок, – сказал официант, который водил его в раздевалку. – А пиво не допили.
Полупустая бутылка и почти полный бокал стояли там, где Проныра их оставил. В кармане шэйновского пиджака он нащупал пухлый конверт. Взглянув на пиво, Проныра достал пять шиллингов.
– Сдачи не надо, – сказал он официанту, протягивая деньги.
– А пиво?..
– Ладно, ладно. – Проныра помахал официанту рукой. – Не до пива сейчас. Есть дела поважнее.
12
Проныра залез в автомобиль, вынул из пиджака Шэйна конверт и открыл его. В конверте лежало два письма. По виду бумаги можно было догадаться, что их часто перечитывали. Была в конверте и фотография белой девушки с длинными золотистыми волосами. Лора будет не в восторге, подумал Проныра, разворачивая одно из писем. Из сложенного листка что-то выпало. У Проныры перехватило дыхание. Это была фотография теперь уже мертвого европейца, сыгравшего роль "подсадной утки"! Проныра перевернул снимок – никаких надписей на обороте. Письмо отправили год назад из Йоханнесбурга, как явствовало из написанного в уголке адреса. Само письмо было весьма кратким:
"Посылаю фотографию человека, убившего вашего брата. Трудно рассчитывать, что когда-нибудь вы столкнетесь с этим ублюдком, но, уж если это случится, надеюсь, вы воздадите ему по заслугам".
Проныра снова посмотрел на фотографию белого. Никаких темных очков, но, несомненно, это он – та же квадратная челюсть, густые темные волосы. Множество вопросов тут же зародилось в голове Проныры. Но он отогнал их и обратился ко второму письму. Оно выглядело еще потрепаннее первого, помечено было более ранней датой и написано другой рукой. Проныра перевернул листок и взглянул на подпись: "Марк"!
Он прочел письмо.
"Дорогой Лабан!
Привет тебе от всех наших. Надеемся, ты скоро напишешь, и мы узнаем, как у тебя дела. Мама говорит, что, если ты не поторопишься с ответом, она поедет в Найроби и заберет тебя домой. Артрит по-прежнему беспокоит отца, но в остальном с ним все в порядке.
Через полгода учеба заканчивается, и я не представляю, что будет дальше. В Йоханнесбурге можно было бы найти место учителя, но сейчас меня заботит совсем другое.
В последнее время я встречаюсь с одной девушкой. Она меня любит, и я от нее без ума. Одна беда: я черный, а Дженет белая. Она учится в Стелленбоссе. Мы познакомились несколько месяцев назад на студенческой конференции. Ее отец – химик, работает в университете.
Я знаю, ты скажешь, что все это безумие. Мы с ней и сами так думаем. Возможно, нам когда-нибудь удастся уехать отсюда – в Европу или Штаты. Там видно будет. Нам, понятно, приходится вести себя крайне осторожно. Только несколько самых близких моих друзей знают о наших отношениях. Дженет – прекрасная девушка. Как бы я хотел вас познакомить! Посылаю тебе ее фотографию...
Итак, ждем твоего письма. Я еще напишу.
С сердечными пожеланиями от всех наших.
Твой брат Марк".
Проныра сложил оба письма и сунул их обратно в конверт. Снова посмотрел на фотографию "подсадной утки" и присоединил ее к письмам. Вгляделся в фотографию блондинки. Лицо казалось как будто знакомым. Где он мог ее видеть?
Проныра заехал домой, оставил там пиджак Шэйна, а конверт прихватил с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– Странное это дело, – произнес официант.
Проныра взглянул на него:
– Какое дело?
– Да стрельба эта, про которую вы писали.
– Ах, вот ты о чем!
– Очень странное, – продолжал официант. – У нас в отеле никогда раньше стрельбы не было.
– Всегда что-то случается в первый раз.
– Жутко вспомнить. Надо же – хотел бросить тень на официантов!
– Нет, официанты тут ни при чем, – бесстрастным голосом сказал Проныра.
– Знаю. Говорят, это какой-то южноафриканский певец из ночного клуба. Но на нем была наша форма. Поэтому он и пробрался в номер.
Проныра отхлебнул пива, а официант наклонился, чтобы протереть влажной тряпкой стол. Проныра засмотрелся на руку с тряпкой, двигающуюся то туда, то сюда по белой пластиковой поверхности стола. Из коричневого рукава торчала белая манжета рубашки. Проныра поставил бокал на стол.
– Слушай-ка, брат, – спросил он, – а где твой пиджак?
– На мне, – ответил удивленный официант.
– Нет... твой собственный. Не форменный китель.
– А, мой! Внизу, в раздевалке. Мы все там оставляем свои вещи, когда приходим на работу.
Проныра поднялся:
– Ты не проводишь меня туда?
– Не знаю, как и быть. Управляющему не понравится, если я отлучусь.
– Не беспокойся, – сказал Проныра. – Я все ему объясню.
Проныра последовал за официантом через дверь около буфета. Они спустились по лестнице в подвал и вошли в небольшую комнату, где на крючках вдоль стен висела одежда.
– Вот что, приятель, дело серьезное, – сказал Проныpa. – Я пиджак ищу.
– Чей пиджак? – спросил официант.
– Ты ведь знаешь, тот южноафриканский певец, что прикончил парня, был в форме.
– Да, так говорят.
– Где же он ее взял? Может, здесь, как думаешь?
– Наверное. Он мог зайти и взять любой китель с крючка.
– Но сначала ему надо было снять свой пиджак, а потом уж надеть китель.
– Да. Если только на нем был пиджак, – сказал официант.
– Этот певец всегда ходил в пиджаке. Красный в клетку.
Лицо официанта просияло.
– Ага, так вот откуда взялся тот пиджак! – воскликнул он. – Несколько дней здесь висел. Мы все голову ломали, чей он.
– А где он теперь? – Проныра оглядел комнатушку.
– У управляющего... Нет, у кастелянши. Кто-то отнес его ей.
Проныра поспешил к кастелянше. Вес этой добродушной на вид женщины, по всей вероятности, соответствовал ее положению в отеле.
– Чем могу быть полезна, мистер репортер? – спросила она. – Опять что-нибудь вынюхиваете?
– Ну что вы! Человек пришел забрать свой пиджак, а его сразу в чем-то подозревают!
– Какой пиджак?
– Красный в клетку...
– Так это ваш? – Толстуха встала из-за стола, открыла стенной шкаф и вытащила оттуда пиджак. – Этот, что ли?
– Он самый, – обрадовался Проныра. – Я, видать, слегка был под мухой. Знаете, журналисты – народ пьющий. – Он порылся в карманах пиджака. – А бумажник? – воскликнул он.
– Неужели стащили? – ахнула кастелянша. – Вот бесстыжие! То-то они так быстренько его сюда притащили. Много денег-то было?
– Да не в деньгах дело, – сказал Проныра. – Права там и корреспондентская карточка.
Необъятная грудь смотрительницы ходуном ходила от негодования.
– Кошмар! – негодовала она. – Куда катится эта страна? Люди зарятся на чужое...
Она была вне себя, и грудь ее вздымалась, как кузнечные мехи.
– Не стоит так убиваться, – успокоил ее Проныра. – Пиджак я нашел, а права и карточку получить нетрудно. В конце концов, сам виноват. А вам большое спасибо.
– Для отеля это позор.
Проныра возвратился к столику в буфете.
– Вижу, выручили пиджачок, – сказал официант, который водил его в раздевалку. – А пиво не допили.
Полупустая бутылка и почти полный бокал стояли там, где Проныра их оставил. В кармане шэйновского пиджака он нащупал пухлый конверт. Взглянув на пиво, Проныра достал пять шиллингов.
– Сдачи не надо, – сказал он официанту, протягивая деньги.
– А пиво?..
– Ладно, ладно. – Проныра помахал официанту рукой. – Не до пива сейчас. Есть дела поважнее.
12
Проныра залез в автомобиль, вынул из пиджака Шэйна конверт и открыл его. В конверте лежало два письма. По виду бумаги можно было догадаться, что их часто перечитывали. Была в конверте и фотография белой девушки с длинными золотистыми волосами. Лора будет не в восторге, подумал Проныра, разворачивая одно из писем. Из сложенного листка что-то выпало. У Проныры перехватило дыхание. Это была фотография теперь уже мертвого европейца, сыгравшего роль "подсадной утки"! Проныра перевернул снимок – никаких надписей на обороте. Письмо отправили год назад из Йоханнесбурга, как явствовало из написанного в уголке адреса. Само письмо было весьма кратким:
"Посылаю фотографию человека, убившего вашего брата. Трудно рассчитывать, что когда-нибудь вы столкнетесь с этим ублюдком, но, уж если это случится, надеюсь, вы воздадите ему по заслугам".
Проныра снова посмотрел на фотографию белого. Никаких темных очков, но, несомненно, это он – та же квадратная челюсть, густые темные волосы. Множество вопросов тут же зародилось в голове Проныры. Но он отогнал их и обратился ко второму письму. Оно выглядело еще потрепаннее первого, помечено было более ранней датой и написано другой рукой. Проныра перевернул листок и взглянул на подпись: "Марк"!
Он прочел письмо.
"Дорогой Лабан!
Привет тебе от всех наших. Надеемся, ты скоро напишешь, и мы узнаем, как у тебя дела. Мама говорит, что, если ты не поторопишься с ответом, она поедет в Найроби и заберет тебя домой. Артрит по-прежнему беспокоит отца, но в остальном с ним все в порядке.
Через полгода учеба заканчивается, и я не представляю, что будет дальше. В Йоханнесбурге можно было бы найти место учителя, но сейчас меня заботит совсем другое.
В последнее время я встречаюсь с одной девушкой. Она меня любит, и я от нее без ума. Одна беда: я черный, а Дженет белая. Она учится в Стелленбоссе. Мы познакомились несколько месяцев назад на студенческой конференции. Ее отец – химик, работает в университете.
Я знаю, ты скажешь, что все это безумие. Мы с ней и сами так думаем. Возможно, нам когда-нибудь удастся уехать отсюда – в Европу или Штаты. Там видно будет. Нам, понятно, приходится вести себя крайне осторожно. Только несколько самых близких моих друзей знают о наших отношениях. Дженет – прекрасная девушка. Как бы я хотел вас познакомить! Посылаю тебе ее фотографию...
Итак, ждем твоего письма. Я еще напишу.
С сердечными пожеланиями от всех наших.
Твой брат Марк".
Проныра сложил оба письма и сунул их обратно в конверт. Снова посмотрел на фотографию "подсадной утки" и присоединил ее к письмам. Вгляделся в фотографию блондинки. Лицо казалось как будто знакомым. Где он мог ее видеть?
Проныра заехал домой, оставил там пиджак Шэйна, а конверт прихватил с собой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36