— Гм... Добро пожаловать. — Один из боевых андроидов наклонил голову и шутливо прищелкнул каким-то затвором.
— ?.. — Наташа устало посмотрела на меня. Фокусы с воплощением всегда утомляли ее.
— Я — Охрана, — представился безопасник. Взятый им под контроль робот сейчас являл собой само радушие, выгодно оттенявшееся обилием смертоубийственных устройств. — Господа, я встречаю вас здесь с довольно простой целью — дать вам последние инструкции.
— Что я еще должна помнить? Через полчаса я смогу записать на носитель все что угодно, зачем сейчас? — Наташа начинает возмущаться.
— Действительно, Охрана, не перебарщивай. — Я в раздражении отворачиваюсь к окну и вижу на одной из полянок солнечную батарею, грибок вентиляционной шахты и еще какие-то железки.
— Это не будет относиться к вашей будущей жизни. Скорее — к вашей возможной смерти. Впрочем, мы подъезжаем. Поговорим лично. — Андроид щелкнул затвором и снова застыл в стандартной позе.
Изменился у Охраны характер после преображения: теперь ему не надо так молчать, нервно просчитывая в голове все последствия каждого слова, и изображать грозовую тучу, сейчас в общении с людьми он считает комбинации без всякого напряжения.
— Зачем тебе театральные эффекты? Несолидно. — Я рассудительным голосом пытаюсь в зародыше прервать не слишком вежливую тираду Наташи.
Мы действительно подъезжаем. Очередная полянка ощетинивается прикрытой дерном верхушкой шлюза с раскрывающейся пастью ворот. Микроавтобус не останавливаясь въезжает в эти ворота и оказывается в серенькой бетонной коробке, на стенах которой еще видны следы опалубки, — первом отсеке шлюза. Конвой быстренько отдает нам честь и растворяется в неприметных щелях. Доброжелательный голос предлагает нам пройти очистку и процедуру идентификации, для чего прямо по курсу открывается низкая бронированная дверца.
— Опять! — Наташа начинает злиться и сейчас очень напоминает взбешенную кошку с той только разницей, что у нее прямая спина.
За дверкой обнаруживается узкий петляющий коридор, совмещенный с лестницей. Это какая-то бетонная кишка, из стен которой выглядывают датчики следящих систем. Створки полудюжины ворот открываются перед нами и хлопают изоляцией после нас. Впрочем, чем дальше вниз, тем приличней она выглядит, потолок становится выше, на стенах появляются панели, на полу — покрытие и плинтусы. Это уже не лаз в бункере, а вполне приличный институтский коридор.
Я предчувствую, что нас ждет очередной пропускной пункт, и даже догадываюсь какой.
Точно. Спустившись на непонятное количество метров, мы видим знакомые до слез индивидуальные «боксы», сквозь которые проходим каждое утро. Это как после сдачи всех экзаменов подробно отвечать самому нудному и мерзкому преподавателю на вопрос сверх программы. Терпение наше лопается, но Наташа не успевает ничего сказать, потому как начинаю говорить я. Говорю подробно — обстоятельно и детально вспоминаю покойных предков Охраны до третьего колена, его личные пристрастия и образ жизни. Не забываю предсказать печальную участь его не рожденным пока детям и уже сушим родственникам.
— И что, не могли посовременней рамку вставить? — заканчиваю речевку относительно спокойной фразой.
— Пройдите процедуру идентификации и очистки, — равнодушным нейтральным голосом откликнулся динамик откуда-то сбоку.
Делать нечего — приходится в очередной раз разоблачаться. Единственное новшество в том, что одежда на нас старая — новых-то комплектов взять неоткуда. Комнатка за боксами, в которую мы попадаем, обставлена вполне по-человечески, с обоями, стулом, столиком и зеленой лампой на нем. Здесь неожиданно уютно, вот только на стуле помещается Охрана собственной персоной — его первое сменное тело уже изрядно помолодело, но еще легкоузнаваемо.
— Тебе хотелось еще раз, последний раз, подсмотреть, как я раздеваюсь? — В голосе Наташи столько сарказма, тонкой издевки и едкой черной отравы, что любое живое существо должно начинать медленно умирать только от первых его звуков. Жаль — Охрана уже не совсем подходит под этот статус.
— Меры предосторожности. — Чуть смущенный голос и возведенные к небу глаза в ответ. — На тот случай, если какая-нибудь летающая гадость просочится сквозь периметр или кто-то ухитрится принять ваш облик. Маловероятно, но возможно.
Я уже почти успокоился и настроился на более деловой лад.
— Что за возможность смерти?
— Да. — Он значительно поднимает палец, сам встает из-за стола и открывает перед нами двери. — Весь этот комплекс похож на маленькую фабрику и крепость одновременно. Впрочем, Павел Иванович, чего я буду пересказывать вам ваши же проекты?
Мы беремся за руки и идем за ним по небольшому коридорчику. Но Охрана все равно говорит.
— На пятом уровне стоит реактор, есть доступ в большую энергосистему и еще масса источников электричества, часть которых вы узрели наверху. — В его голосе проскальзывают лекторские нотки. — Собственная система ремонта, склады запчастей и частичная возможность их производства. В автономном режиме мы можем просуществовать пару десятков лет. Защита тоже не слабенькая. Сколько-то слоев бетона, активная броня на отдельных уровнях, масса приборов, вредных для здоровья наших врагов, — словом, подобраться сюда не так просто. Самое печальное, что и эта защита в один прекрасный день может не выдержать...
Молча идем по коридору, взглядами буравя ему спину.
— Сценариев эвакуации у нас множество, и вам сегодня не обязательно засорять мозги, потом все прочтете. Но один из них надо узнать сейчас. Именно сейчас, запомните лучше! — Он слегка повышает голос и тем предупреждает готовую вырваться изо рта шпильку Наташи. — Так о чем это я? Ах да... Может случиться такой расклад, что носитель вашего сознания будет уничтожен, и возможностей восстановить его у нас не окажется. Скажем, инопланетяне начнут бомбить Землю чем-то очень мощным или все оборудование будет конфисковано в казну за невыплату налогов. Вероятность ничтожнейшая, но перспектива мерзопакостнейшая, согласитесь. — Он на ходу поворачивает голову, но не подмигивает.
Он добавляет в свой голос металла, штампуя слова, будто ружейные затворы.
— Тогда и только тогда эти первые тела, которые вы сейчас занимаете, будут воскрешены. — Охрана в очередной раз на секунду исчез за поворотом, а когда мы вышли к нему, он стоял перед нежно-сиреневой дверью без всяких табличек и обозначений. — Здесь будут храниться носители с копией вашего разума. Копия будет обновляться каждую неделю. — Он замолкает, и мы минуту или две молча стоим в маленьком ответвлении коридора. — Излишне говорить, что все в мире может измениться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92