Новый и неожиданный для него Дар Джея лихорадил его мозг, перемежал ровное течение мысли случайными, невесть откуда проскальзывающими в сознание кусками чужих жизней, образами, ассоциациями, заботами. Ему приходилось порядком напрягаться, чтобы вытолкнуть из головы, не пускать в нее весь этот информационный шум, заполнявший биоинформационное пространство вокруг.
Ресторанчик Паскуале оказался именно таким, каким Том и ожидал его увидеть здесь, в квартале средней руки кафе и магазинчиков, торгующих всем: от антиквариата до только начинающих выходить из моды нарядов и косметики. В напоминающем лабиринт зале, в насыщенной ароматами итальянской кухни полутьме яркими пятнами выделялись бело-красные клетчатые скатерти и в тон им — салфетки. Антикварный музыкальный автомат у входа издавал нечто лирическое и, слава богу, достаточно тихое. Условленный столик, как и все практически столики заведения Паскуале, благополучно пустовал, и Тому было бы достаточно трудно не привлечь к себе внимания, если бы бармену за стойкой или лениво болтающему с ним официанту пришло вдруг в голову проявить такое внимание. Изучив меню и разложенные на столе ножи и вилки, Том слегка заскучал, так и не почувствовав внимания со стороны этой пары. Постепенно он начал склоняться к убеждению, что принятие пищи явно не является занятием, характерным для посетителей сего заведения.
Однако в этом состоянии ума ему пришлось пребывать недолго. Стремительно вошедший откуда-то из-за спины Тома, из недр закрытых неприметными шторами внутренних помещений ресторанчика, тип сразу изменил всю ситуацию на предполагаемом театре военных действий. Он деловито уселся напротив Роббинса и энергичным жестом призвал официанта к исполнению его обязанностей. Затем протянул Тому руку:
— Зовите меня Луиджи. Ваши коллеги меня хорошо знают, и мы с ними на «ты». Рекомендую заказать вам тушеные почки. Это здесь — специалитет. — Он повернулся к вытянувшемуся по стойке «смирно» официанту и распорядился: — Две порции, Тони. И не забудь салат и кьянти.
Тони как ветром сдуло.
— А фамилия ваша, все-таки... э-э... — вопросительно начал Том.
— Джентри. Если уж вам требуется официальное представление. Не бойся, парень, я именно тот, кто тебе нужен.
Англосаксонская фамилия явно не подходила крепко сложенному жгучему брюнету с глазами-маслинами и развязными манерами, как не подошел бы строгий галстук к пестрой «гавайке» или костюм-тройка к спортивным кроссовкам. Впрочем, с нарядом у Луиджи все как раз было на уровне: смахнув пару пылинок, его можно отправлять прямо отсюда шафером на свадьбу. Или главным действующим лицом на похороны.
Том решил не проявлять излишней инициативы и с безразличным видом воззрился в полутьму ресторанчика. Осторожно, очень осторожно он постарался чуть-чуть подтолкнуть свой Дар к действию. Но вот как раз теперь тот не торопился прийти ему на помощь.
Собеседник его тоже довольно неожиданно для бурно взятого старта решил выдержать паузу и заполнил ее старательным ковырянием зубочисткой сначала в левой половине рта, потом — в правой. Обе половины состояли преимущественно из золотых коронок — весьма внушительных. Зубочистка тоже была золотая и могла бы сойти за ломик для небольшого гнома-строителя.
Увлеченно используя это орудие, Луиджи пристально созерцал невозмутимого Тома, стараясь, видимо, спокойствия этого его лишить. Но шевельнувшийся наконец Дар на какую-то долю секунды приоткрыл Тому чувство, владевшее его собеседником. И чувством этим была неуверенность. Близкая к панике неуверенность. Страх провалить дело.
Расторопный официант явился на линию фронта как раз к тому моменту, когда затянувшаяся пауза явно перезрела. Проводив Тони тяжелым взглядом и пододвигая тарелку с аппетитно дымящимся блюдом к себе, Джентри хмуро молвил:
— Не завидую тебе, парень. Плохи твои дела.
Он наполнил бокалы себе и Роббинсу и поднял свой, предлагая чокнуться. Том без особого энтузиазма удовлетворил желание собеседника и отпил малую толику неплохого, надо сказать, вина. Выжидательно посмотрел в глаза Луиджи. И решил первым начать партию:
— Вы собирались предложить нам, — вы понимаете, кого я здесь представляю, — он присмотрелся к маловыразительной физиономии Джентри, — некую информацию. Мы это ценим, так как вы подвергаете себя большой опасности. И мы готовы выслушать ваши условия.
— Условия... — Луиджи поднял бокал на уровень глаз и сквозь рубиновую жидкость стал рассматривать следователя. — Да, собственно, условия для вас куда как выгодные. — Он поморщился и поставил вино на стол. — Не мое, конечно, дело, но вы там со своими друзьями заигрались в черную магию. У твоего начальства, парень, сложилось мнение, что чересчур заигрались. И тебе сейчас самое время об этом узнать. Чтоб как-то определиться.
— Откуда, позвольте узнать, — Том аккуратно поставил свой бокал на скатерть, — вы имеете такие точные сведения о том, какое мнение сложилось у моего начальства? Оно довольно далеко отсюда.
— Послушай, ты здесь все еще новичок, парень. — Луиджи доверительно наклонился через стол. — И ты предпочитаешь работать в одиночку без особых контактов со своими. Что ж, дело твое. Но мы-то с вашим филиалом здесь работаем вот так. — Он сложил параллельно два указательных пальца, толстых и поросших черной щетиной. — И без нас вашим людям ни за что не взять под контроль ни контрабандные каналы, ни траффик наркотиков в Секторе, ни... — Он энергично махнул рукой. — Одним словом, приходится кое-что знать друг о друге. Назвать тебе ваших главных шишек здесь и в Секторе пофамильно?
— Не стоит, я их и так знаю. — Том отпил немного кьянти и невозмутимо занялся содержимым своей тарелки. — А вот кто такие «мы», о которых вы говорите, стоило бы, простите, уточнить. Чтобы как-то определиться, как вы изволили выразиться.
— Послушай, парень, не стоит со стариной Джентри играть в кошки-мышки! — Луиджи тяжело оперся руками о стол. — Когда Джентри говорит «мы», это и значит «МЫ» — уважаемые здесь люди! На Джее и в Секторе. Те люди, которые крутят колесики. Без нас все тут стало бы к чертовой матери на мертвые якоря. И в столице, и в мэриях, и в прокуратуре — всюду. Но для того, чтобы колесики крутились, надо иногда поменьше слушать законников, а больше полагаться на свою голову. А раз так... Короче, «мы» — это те, кому ваша контора частенько поручает дела — довольно деликатные дела, которые в сфере, как говорится, закона просто не смотрятся. Ну и, соответственно, на что-то вашим людям приходится в свою, как говорится, очередь закрывать глаза, кое-какой информацией, так сказать, делиться.
— Ладно. — Том промокнул губы салфеткой и выдержал еще один взгляд собеседника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Ресторанчик Паскуале оказался именно таким, каким Том и ожидал его увидеть здесь, в квартале средней руки кафе и магазинчиков, торгующих всем: от антиквариата до только начинающих выходить из моды нарядов и косметики. В напоминающем лабиринт зале, в насыщенной ароматами итальянской кухни полутьме яркими пятнами выделялись бело-красные клетчатые скатерти и в тон им — салфетки. Антикварный музыкальный автомат у входа издавал нечто лирическое и, слава богу, достаточно тихое. Условленный столик, как и все практически столики заведения Паскуале, благополучно пустовал, и Тому было бы достаточно трудно не привлечь к себе внимания, если бы бармену за стойкой или лениво болтающему с ним официанту пришло вдруг в голову проявить такое внимание. Изучив меню и разложенные на столе ножи и вилки, Том слегка заскучал, так и не почувствовав внимания со стороны этой пары. Постепенно он начал склоняться к убеждению, что принятие пищи явно не является занятием, характерным для посетителей сего заведения.
Однако в этом состоянии ума ему пришлось пребывать недолго. Стремительно вошедший откуда-то из-за спины Тома, из недр закрытых неприметными шторами внутренних помещений ресторанчика, тип сразу изменил всю ситуацию на предполагаемом театре военных действий. Он деловито уселся напротив Роббинса и энергичным жестом призвал официанта к исполнению его обязанностей. Затем протянул Тому руку:
— Зовите меня Луиджи. Ваши коллеги меня хорошо знают, и мы с ними на «ты». Рекомендую заказать вам тушеные почки. Это здесь — специалитет. — Он повернулся к вытянувшемуся по стойке «смирно» официанту и распорядился: — Две порции, Тони. И не забудь салат и кьянти.
Тони как ветром сдуло.
— А фамилия ваша, все-таки... э-э... — вопросительно начал Том.
— Джентри. Если уж вам требуется официальное представление. Не бойся, парень, я именно тот, кто тебе нужен.
Англосаксонская фамилия явно не подходила крепко сложенному жгучему брюнету с глазами-маслинами и развязными манерами, как не подошел бы строгий галстук к пестрой «гавайке» или костюм-тройка к спортивным кроссовкам. Впрочем, с нарядом у Луиджи все как раз было на уровне: смахнув пару пылинок, его можно отправлять прямо отсюда шафером на свадьбу. Или главным действующим лицом на похороны.
Том решил не проявлять излишней инициативы и с безразличным видом воззрился в полутьму ресторанчика. Осторожно, очень осторожно он постарался чуть-чуть подтолкнуть свой Дар к действию. Но вот как раз теперь тот не торопился прийти ему на помощь.
Собеседник его тоже довольно неожиданно для бурно взятого старта решил выдержать паузу и заполнил ее старательным ковырянием зубочисткой сначала в левой половине рта, потом — в правой. Обе половины состояли преимущественно из золотых коронок — весьма внушительных. Зубочистка тоже была золотая и могла бы сойти за ломик для небольшого гнома-строителя.
Увлеченно используя это орудие, Луиджи пристально созерцал невозмутимого Тома, стараясь, видимо, спокойствия этого его лишить. Но шевельнувшийся наконец Дар на какую-то долю секунды приоткрыл Тому чувство, владевшее его собеседником. И чувством этим была неуверенность. Близкая к панике неуверенность. Страх провалить дело.
Расторопный официант явился на линию фронта как раз к тому моменту, когда затянувшаяся пауза явно перезрела. Проводив Тони тяжелым взглядом и пододвигая тарелку с аппетитно дымящимся блюдом к себе, Джентри хмуро молвил:
— Не завидую тебе, парень. Плохи твои дела.
Он наполнил бокалы себе и Роббинсу и поднял свой, предлагая чокнуться. Том без особого энтузиазма удовлетворил желание собеседника и отпил малую толику неплохого, надо сказать, вина. Выжидательно посмотрел в глаза Луиджи. И решил первым начать партию:
— Вы собирались предложить нам, — вы понимаете, кого я здесь представляю, — он присмотрелся к маловыразительной физиономии Джентри, — некую информацию. Мы это ценим, так как вы подвергаете себя большой опасности. И мы готовы выслушать ваши условия.
— Условия... — Луиджи поднял бокал на уровень глаз и сквозь рубиновую жидкость стал рассматривать следователя. — Да, собственно, условия для вас куда как выгодные. — Он поморщился и поставил вино на стол. — Не мое, конечно, дело, но вы там со своими друзьями заигрались в черную магию. У твоего начальства, парень, сложилось мнение, что чересчур заигрались. И тебе сейчас самое время об этом узнать. Чтоб как-то определиться.
— Откуда, позвольте узнать, — Том аккуратно поставил свой бокал на скатерть, — вы имеете такие точные сведения о том, какое мнение сложилось у моего начальства? Оно довольно далеко отсюда.
— Послушай, ты здесь все еще новичок, парень. — Луиджи доверительно наклонился через стол. — И ты предпочитаешь работать в одиночку без особых контактов со своими. Что ж, дело твое. Но мы-то с вашим филиалом здесь работаем вот так. — Он сложил параллельно два указательных пальца, толстых и поросших черной щетиной. — И без нас вашим людям ни за что не взять под контроль ни контрабандные каналы, ни траффик наркотиков в Секторе, ни... — Он энергично махнул рукой. — Одним словом, приходится кое-что знать друг о друге. Назвать тебе ваших главных шишек здесь и в Секторе пофамильно?
— Не стоит, я их и так знаю. — Том отпил немного кьянти и невозмутимо занялся содержимым своей тарелки. — А вот кто такие «мы», о которых вы говорите, стоило бы, простите, уточнить. Чтобы как-то определиться, как вы изволили выразиться.
— Послушай, парень, не стоит со стариной Джентри играть в кошки-мышки! — Луиджи тяжело оперся руками о стол. — Когда Джентри говорит «мы», это и значит «МЫ» — уважаемые здесь люди! На Джее и в Секторе. Те люди, которые крутят колесики. Без нас все тут стало бы к чертовой матери на мертвые якоря. И в столице, и в мэриях, и в прокуратуре — всюду. Но для того, чтобы колесики крутились, надо иногда поменьше слушать законников, а больше полагаться на свою голову. А раз так... Короче, «мы» — это те, кому ваша контора частенько поручает дела — довольно деликатные дела, которые в сфере, как говорится, закона просто не смотрятся. Ну и, соответственно, на что-то вашим людям приходится в свою, как говорится, очередь закрывать глаза, кое-какой информацией, так сказать, делиться.
— Ладно. — Том промокнул губы салфеткой и выдержал еще один взгляд собеседника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145