Там они по указанному Пересом адресу нашли верного человека и тайком от властей и соседей вывезли семью бывшего старшего бомбардира «Каталины» в Сантьяго. Одновременно об этом дали знать в Гавану.
Вскоре в Сантьяго появился и сам Перес. Он был угрюм и печален. Ради своего спокойствия и благополучия семьи Перес ставил под угрозу жизнь младшего брата. Не изменило душевного состояния Переса и сообщение Антонио о том, что доля старшего бомбардира в золотых дублонах была оставлена на хранение у сборщика королевских налогов в Веракрусе и будет выдана в том случае, если Перес определится там на постоянное местожительство.
Де ла Крус без труда договорился с капитаном первого же торговца, уходившего в Картахену, взять на борт пять человек за счет «Каталины».
Из Картахены Перес брался сам втайне от всех, чтобы замести след, переехать в Веракрус, с тем чтобы там поселиться.
Так прошло полгода. За это время Девото дважды дрался на дуэли, и одна из схваток кончилась смертью его противника. Сестра прежнего аудитора-англофила, вдовствующая состоятельная сеньора, владевшая доброй сотней рабов, сахарными и табачными плантациями, без ума влюбилась в старшего помощника «Каталины». Она готова была бросить все свое состояние к ногам Девото, только бы он остался в Сантьяго. Однако, как и предполагали друзья, Девото ни в коем случае нельзя было отпускать с «Каталины» — он не мог спокойно жить на грешной земле. Когда же де ла Крус, Тетю, Медико и Антонио Идальго в один голос заговорили с ним о терзавшем их опасении потерять друга, испанец громко расхохотался в ответ и попросил ускорить день отхода «Каталины» из гавани Сантьяго.
Глава 15
ОСТРОВ ТОРТУГА
Как только «Каталина» вышла из залива Сантьяго-де-Куба и оказалась в водах пролива Колумба, де ла Крус отдал команду рулевому, которая вызвала удивление экипажа: корабль вместо крутого поворота на восток поставил полные паруса и помчался на юг. Тут же на мостике появились Тетю и Девото.
— Что ты задумал, Педро? — спросил Девото.
— Уверен, что что-то оригинальное, — ответил за капитана Тетю. — Он не спешит на Тортугу.
— Да, друзья, идем на Ямайку! Вы недоумевали, почему я не сдаю властям этого английского мальчишку, задумавшего поиграть в пираты. Подшкипер однажды нес ночную вахту. Слух у него, как у пумы. Все должны были спать, а тут ему отчетливо слышался чей-то голос. Подшкипер пошел на звук и обнаружил, что горе-капитан разговаривает во сне. Говорит внятно, да такое, что я приказал Доброй Душе поближе познакомиться с мальчиком. Боцман, вы его знаете, решил с ним «погулять». Накрыли стол, выпили и… Добрая Душа прилетел ко мне, потирая руки. Мальчик-то — виконт! Да к тому еще сын сестры адмирала Уолкера!
— Я нечто подобное и ожидал, — заметил Тетю.
— Невероятно! — Девото развел руками.
— Но это так, нам повезло, Андрес! Единственное, чего ты боишься на этом свете, — глаза Педро заискрились, и он положил руку на плечо друга.
— Ну, ладно, Педро, не сердись на меня! Я с вами!
Подойдя к северному побережью острова, «Каталина» нашла небольшой заливчик, там корабль мог бросить якорь и остаться незамеченным с моря. На берег сошли Добрая Душа, подшкипер и еще пятеро матросов, одетых и вооруженных, как заправские пираты. Им предстояло пройти сушей легуа шесть до Кингстона, поселения, заложенного всего десять лет назад, но уже считавшего себя главным городом острова. Там следовало передать письмо людям, которые доставят его английскому губернатору. В письме де ла Крус предлагал 31 декабря 1704 года на судне без военного вооружения доставить брата Переса Барроте, находившегося заложником на корабле адмирала Грайдена, к ближайшему от Кингстона островку из группы Морант и обменять его на племянника адмирала Уолкера.
Этот остров находится на двадцатой параллели у семидесятого меридиана и ныне называется Тортю. Прежде он был громко известен, да и сейчас остается в памяти большинства людей как Тортуга. Прозвание это остров получил за внешнее сходство с морской черепахой от открывших его испанцев. И располагался он рядом со знаменитой Эспаньолой (Большие Антильские острова). Утесы и скалы острова были густо покрыты лесом.
В период, о котором идет речь в данном повествовании, на северном, самом утесистом, берегу, захваченном непроходимыми мангровыми зарослями, полными разносчиков желтой лихорадки, люди не селились. Зато на полуденном, южном, берегу, где среди утесов и скал попадались участки плодороднейшей земли и где природа устроила прекрасную естественную гавань, люди чувствовали себя как в раю. Гавань имела два входа и могла принять до двадцати больших кораблей. Порт Кайона, вокруг которого селилась основная часть жителей, окруженный плантациями табака, маниока, земляного ореха, картофеля, подсолнуха, ананаса, являлся, как сказали бы сейчас, «свободным портом». И неписаные правила Береговых братьев здесь выступали как единственный закон, авторитетной считалась несгибаемая воля, физическая сила, умение владеть саблей или шпагой — и полный карман.
Прежде, на протяжении полутора веков, длилась кровопролитная борьба между испанцами, владевшими Тортугой, и французами, которым приглянулся этот остров. В середине XVII века испанцы сдались. Первый губернатор-француз мосье ле Вассер начал свою деятельность с приказа прекратить отстрел и травлю собаками диких кабанов, которые в изобилии водились в густых лесах. Он объяснил жителям, что в случае очередного возможного нападения неприятеля они уйдут в леса, и вот тогда дикие. кабаны будут для них спасением. Этот же предусмотрительный мосье ле Вассер отстроил на скале, разделявшей вход в гавань, крепостцу. Взобраться на бастион можно было только по веревочной лестнице, а две грозные пушки, установленные там, были недосягаемы снизу для неприятеля.
Еще большее благополучие Тортуге принес другой губернатор — Бертран Ожерон, который, как только по протекции французской Вест-Индской компании заступил в 1664 году на этот пост, тут же взял под свое покровительство буканьеров. Надо сказать, что первоначальным занятием поселенцев-голландцев, англичан и французов на испанских островах Эспаньола и Тортуга была добыча мяса, охота на одичавших быков и коров, которые, отбившись от хозяйств, сами по себе превосходно разводились на воле. Особенная манера этих охотников готовить мясо вскоре получила название «viande bouccanee», от аравакского слова «букан», что означало у индейцев-людоедов Карибского бассейна место, где над костром на вертеле зажаривалось человеческое тело. Затем это слово закрепилось за копченым мясом диких и домашних животных, а вскоре и за самими охотниками, то есть всеми теми, кто добывал мясо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
Вскоре в Сантьяго появился и сам Перес. Он был угрюм и печален. Ради своего спокойствия и благополучия семьи Перес ставил под угрозу жизнь младшего брата. Не изменило душевного состояния Переса и сообщение Антонио о том, что доля старшего бомбардира в золотых дублонах была оставлена на хранение у сборщика королевских налогов в Веракрусе и будет выдана в том случае, если Перес определится там на постоянное местожительство.
Де ла Крус без труда договорился с капитаном первого же торговца, уходившего в Картахену, взять на борт пять человек за счет «Каталины».
Из Картахены Перес брался сам втайне от всех, чтобы замести след, переехать в Веракрус, с тем чтобы там поселиться.
Так прошло полгода. За это время Девото дважды дрался на дуэли, и одна из схваток кончилась смертью его противника. Сестра прежнего аудитора-англофила, вдовствующая состоятельная сеньора, владевшая доброй сотней рабов, сахарными и табачными плантациями, без ума влюбилась в старшего помощника «Каталины». Она готова была бросить все свое состояние к ногам Девото, только бы он остался в Сантьяго. Однако, как и предполагали друзья, Девото ни в коем случае нельзя было отпускать с «Каталины» — он не мог спокойно жить на грешной земле. Когда же де ла Крус, Тетю, Медико и Антонио Идальго в один голос заговорили с ним о терзавшем их опасении потерять друга, испанец громко расхохотался в ответ и попросил ускорить день отхода «Каталины» из гавани Сантьяго.
Глава 15
ОСТРОВ ТОРТУГА
Как только «Каталина» вышла из залива Сантьяго-де-Куба и оказалась в водах пролива Колумба, де ла Крус отдал команду рулевому, которая вызвала удивление экипажа: корабль вместо крутого поворота на восток поставил полные паруса и помчался на юг. Тут же на мостике появились Тетю и Девото.
— Что ты задумал, Педро? — спросил Девото.
— Уверен, что что-то оригинальное, — ответил за капитана Тетю. — Он не спешит на Тортугу.
— Да, друзья, идем на Ямайку! Вы недоумевали, почему я не сдаю властям этого английского мальчишку, задумавшего поиграть в пираты. Подшкипер однажды нес ночную вахту. Слух у него, как у пумы. Все должны были спать, а тут ему отчетливо слышался чей-то голос. Подшкипер пошел на звук и обнаружил, что горе-капитан разговаривает во сне. Говорит внятно, да такое, что я приказал Доброй Душе поближе познакомиться с мальчиком. Боцман, вы его знаете, решил с ним «погулять». Накрыли стол, выпили и… Добрая Душа прилетел ко мне, потирая руки. Мальчик-то — виконт! Да к тому еще сын сестры адмирала Уолкера!
— Я нечто подобное и ожидал, — заметил Тетю.
— Невероятно! — Девото развел руками.
— Но это так, нам повезло, Андрес! Единственное, чего ты боишься на этом свете, — глаза Педро заискрились, и он положил руку на плечо друга.
— Ну, ладно, Педро, не сердись на меня! Я с вами!
Подойдя к северному побережью острова, «Каталина» нашла небольшой заливчик, там корабль мог бросить якорь и остаться незамеченным с моря. На берег сошли Добрая Душа, подшкипер и еще пятеро матросов, одетых и вооруженных, как заправские пираты. Им предстояло пройти сушей легуа шесть до Кингстона, поселения, заложенного всего десять лет назад, но уже считавшего себя главным городом острова. Там следовало передать письмо людям, которые доставят его английскому губернатору. В письме де ла Крус предлагал 31 декабря 1704 года на судне без военного вооружения доставить брата Переса Барроте, находившегося заложником на корабле адмирала Грайдена, к ближайшему от Кингстона островку из группы Морант и обменять его на племянника адмирала Уолкера.
Этот остров находится на двадцатой параллели у семидесятого меридиана и ныне называется Тортю. Прежде он был громко известен, да и сейчас остается в памяти большинства людей как Тортуга. Прозвание это остров получил за внешнее сходство с морской черепахой от открывших его испанцев. И располагался он рядом со знаменитой Эспаньолой (Большие Антильские острова). Утесы и скалы острова были густо покрыты лесом.
В период, о котором идет речь в данном повествовании, на северном, самом утесистом, берегу, захваченном непроходимыми мангровыми зарослями, полными разносчиков желтой лихорадки, люди не селились. Зато на полуденном, южном, берегу, где среди утесов и скал попадались участки плодороднейшей земли и где природа устроила прекрасную естественную гавань, люди чувствовали себя как в раю. Гавань имела два входа и могла принять до двадцати больших кораблей. Порт Кайона, вокруг которого селилась основная часть жителей, окруженный плантациями табака, маниока, земляного ореха, картофеля, подсолнуха, ананаса, являлся, как сказали бы сейчас, «свободным портом». И неписаные правила Береговых братьев здесь выступали как единственный закон, авторитетной считалась несгибаемая воля, физическая сила, умение владеть саблей или шпагой — и полный карман.
Прежде, на протяжении полутора веков, длилась кровопролитная борьба между испанцами, владевшими Тортугой, и французами, которым приглянулся этот остров. В середине XVII века испанцы сдались. Первый губернатор-француз мосье ле Вассер начал свою деятельность с приказа прекратить отстрел и травлю собаками диких кабанов, которые в изобилии водились в густых лесах. Он объяснил жителям, что в случае очередного возможного нападения неприятеля они уйдут в леса, и вот тогда дикие. кабаны будут для них спасением. Этот же предусмотрительный мосье ле Вассер отстроил на скале, разделявшей вход в гавань, крепостцу. Взобраться на бастион можно было только по веревочной лестнице, а две грозные пушки, установленные там, были недосягаемы снизу для неприятеля.
Еще большее благополучие Тортуге принес другой губернатор — Бертран Ожерон, который, как только по протекции французской Вест-Индской компании заступил в 1664 году на этот пост, тут же взял под свое покровительство буканьеров. Надо сказать, что первоначальным занятием поселенцев-голландцев, англичан и французов на испанских островах Эспаньола и Тортуга была добыча мяса, охота на одичавших быков и коров, которые, отбившись от хозяйств, сами по себе превосходно разводились на воле. Особенная манера этих охотников готовить мясо вскоре получила название «viande bouccanee», от аравакского слова «букан», что означало у индейцев-людоедов Карибского бассейна место, где над костром на вертеле зажаривалось человеческое тело. Затем это слово закрепилось за копченым мясом диких и домашних животных, а вскоре и за самими охотниками, то есть всеми теми, кто добывал мясо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183