– Спасибо. Спасибо, моя прекрасная леди, моя чудесная богиня из первоклассного пастората, – он отпил глоток и скорчил ужасную гримасу. – О!.. Боже мой! Ну и напиток! И все же благодарю вас… Грейс. Красивое имя – Грейс. Однажды я посвятил вам стихотворение. Ага… вас удивляет, верно, что я могу сочинять стихи? О, я человек серьезный. Вам следует узнать меня получше. Как насчет того, чтобы узнать меня получше, Грейс?
– Не говорите глупостей.
– Клянусь Богом, это не глупости. Честно, я много думал об этом. Что скажете, а? Как? Я посвящу вам еще одно стихотворение… стихотворение о Грейс… о милой Грейс. Ха-ха! Как забавно: милая Грейс – Грейс Дарлинг.
Она отвернулась, чтобы поставить кувшин на плиту, и в этот момент Фарли обнял ее за плечи.
– Грейс Дарлинг – милая Грейс, – повторил он. Ситуация больше не забавляла ее, и она уже хотела стряхнуть его руку, как вдруг от двери раздался голос:
– Грейс.
Они оба повернулись – на пороге стоял Дональд.
– Ты готова идти домой?
– Да. О, да, – она торопливо шагнула ему навстречу.
– Я… я как раз говорил вашей… вашей жене… – нетвердыми шагами Фарли направился к Дональду, потом покачал головой. – Так что я ей говорил? Ах, да, – и, нацелив палец в грудь Дональда, он продолжал: – Вы знаете, что у вас очень красивая жена, мистер священник? Вы знаете, что вы – счастливый малый, а? И я хочу вам сказать еще кое-что. Мне всегда хотелось сказать вам об этом. Эта девушка, эта кра… красивая девушка не должна бросать пиа… пиани-нино. И еще…
– Боюсь, у меня нет времени слушать вас, – холодно произнес Дональд. Он с нескрываемой ненавистью посмотрел в часто моргающие, затуманенные глаза молодого Фарли и быстро зашагал по коридору вслед за Грейс…
Десять минут спустя они поднимались по холму в направлении дома, и Дональд – в третий раз с тех пор, как они покинули школу, – проговорил:
– Не считай меня за дурака. Я же слышал, что он сказал. Он назвал тебя «милой Грейс», а мужчина, пьяный он или трезвый, никогда не скажет такое экспромтом – и не уверяй меня.
Грейс уже рассказала ему, что произошло на самом деле. Это объяснение должно было снять с нее его обвинения, и теперь она молчала. Когда они достигли аллеи, ведущей к дому, Дональд, который все еще выговаривал ей, заметил:
– Ты забываешь о своем положении. Ты – жена священника, но ты об этом часто забываешь, а…
– А Грейс Дарлинг была дочерью смотрителя маяка, – дерзко воскликнула она. – Говорю тебе, Дональд, он намекал на героиню, он не имел в виду меня…
Они находились в гостиной. В камине весело горел огонь, а первая в жизни Стивена новогодняя елка сверкала украшениями в дальнем углу комнаты. Ветки остролиста были укреплены под разноцветными тарелками, высоко укрепленными на стойках по всем стенам. Обстановка напоминала рисунки на рождественских открытках: она была очаровательной, теплой, манящей, но в тот момент Грейс ненавидела весь этот дом – и его хозяина. Больше всего хозяина: он стоял с твердым намерением продолжать свой перекрестный допрос до тех пор, пока она не признается. Признается? Но в чем? Она сказала ему правду.
– Ладно, может, я чего-то недослышал, но когда я увидел, как он обнимает тебя… меня что, и глаза подвели?
Грейс повернулась к нему спиной. Все, хватит, она больше не может слышать его голос. Надо бороться с ним тем же методом, решила она. Круто повернувшись к Дональду, она сказала:
– Нет, твои глаза не подвели тебя – так же, как и мои – меня, когда я увидела, как ты держишь за руки Кейт Шокросс в церковной ризнице.
Если бы она направила ему в грудь дуло пулемета, эффект не был бы таким потрясающим. Грейс закричала:
– Да, да, теперь обвинять буду я, а ты объясняйся, как можешь. «Дорогая, дорогая Кейт, – передразнила она, – что бы я делал без вас? Дорогая… дорогая Кейт!»
– Замолчи! Замолчи! – Дональд побагровел, как индюк. – Это было не так, ты все неправильно поняла.
– О, да, я… я неправильно поняла, – она запрокинула голову и неприятно засмеялась. – Ладно, пусть я все неправильно поняла, но тем не менее вы стояли в ризнице и крепко держались за руки, и она смотрела на тебя с обожанием.
– Прекрати, слышишь! Я помню тот случай, но все было совсем не так. Я просто благодарил ее за ту работу, которую она выполняет для церкви.
– Да, да, я понимаю. А еще ты успокаивал ее, потому что она огорчалась из-за того, что войны не будет, и ей не придется командовать в деревне таким же образом, как она командует в церкви.
– Грейс, если ты скажешь еще хоть слово!.. – Дональд угрожающе надвинулся на нее.
– Ну, и что же ты тогда сделаешь? – некоторое время они в ярости смотрели друг на друга, потом Грейс добавила: – Пьяный парень распустил язык, и это дало тебе повод обвинять меня в том, что я поощряю его. Что сотни людей, мол, были этому свидетелями, когда я танцевала с ним. Зато я видела, как ты занимался любовью с Кейт Шокросс…
– Ты лжешь! Лжешь! – загремел он. – Этого не было!
– Не было, Дональд, это уж точно. Ты не способен заниматься любовью ни с одной женщиной, – на мгновение ей показалось, что он ударит ее. На лице его застыло страшное выражение. Однако Грейс уже понесло.
– Но Кейт Шокросс не знает об этом, – торопливо продолжала она. – Она думает, что ты любишь ее, и если бы не я, она была бы хозяйкой этого дома, и церкви… разумеется, не стоит забывать о церкви.
– Ты сошла с ума, женщина, ты совершенно потеряла рассудок.
– Я не сошла с ума, и ты это знаешь. Мне безразлично, любит тебя Кейт Шокросс или нет. Только мне жаль ее: она ведь не понимает, что ее обманули, – уже почти не контролируя себя, Грейс хотела добавить: «как и тебя» – и бросить ему в лицо имя Эндрю Макинтайра, но в этот момент дверь гостиной распахнулась. На пороге стояла Аджи. Она была в халате. Некоторое время женщина стояла молча, переводя взгляд с Дональда на Грейс, потом заговорила:
– На вашем месте я вела бы себя чуточку потише. Мало того, что вы разбудите ребенка, так вас еще услышат и люди, проходящие по дороге, и утром в деревне будет много разговоров.
– Между прочим, это… – хотя к Дональду вернулось самообладание, при виде Аджи он побагровел.
Та подняла руку.
– Знаю, знаю, не продолжайте… Это ваш дом, вы в нем хозяин и имеете право кричать, сколько хотите. Но мне кажется, что приходскому священнику и его жене не пристало выяснять отношения в новогоднюю ночь. Разве что этот священник – пьян… а такого тоже нельзя исключать, верно? – Как и Грейс, тетя тоже не могла уже сдерживать себя, хотя и понимала, что последнее замечание навсегда закрывает для нее двери в дом племянницы… Но это не беспокоило Аджи: за праздники она уже по горло была сыта его ханжескими оправданиями типа «немного выпил». И как только с этим мирилась Грейс? Дональд в ярости уставился на пожилую женщину, она ответила ему презрительным взглядом и вышла из гостиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69