Ведь я даже не знаю, кто он и зачем он…"
- Ты кощунствовал и насмехался надо мной! - прогремел зычный раскатистый голос. - А я - твоя свеча, слабый свет, ведущий к большему свету. Смотри, что я мог бы сделать для тебя, если бы пожелал спасти тебя. Это очень просто… Молись! Пади на колени и молись, простерев руки ко мне!
- У меня нет ни рук, ни ног, - сказал Тибор.
Об этом не беспокойся, предоставь это мне, - произнесло облитое светом лицо.
Тибор ощутил, что он поднимается, выходит из тележки и садится в траву. НОГИ. Он встал на колени. Он видел, как ноги под ним сгибаются. Тут ему бросились в глаза собственные руки, и он пошевелил пальцами. Поверх рук еще оставалась рама его манипуляторов.
- Вы Карлтон Люфтойфель! - выдохнул Тибор. - Ибо только Господь Гнева может сделать то, что вы сделали!
- Молись! - приказал освещенный лик. Тибор заговорил невнятной скороговоркой:
- Я никогда не насмехался над самым могущественным существом Вселенной! Я молю не о прощении, я молю о понимании. Если бы вы знали мою душу…
- Я знаю твою душу, Тибор!
- О, навряд ли до конца. Я человек сложный, да и теология в наши дни такая запутанная! В своей жизни я совершил грехов не больше, нежели большинство людей. Молю, поймите, я совершаю Странствие, дабы найти ваше человеческое воплощение - и верно передать его в портрете…
- Знаю, - перебил его Господь Гнева. - Я знаю все, что известно тебе, а сверх того и еще многое. Это я послал птицу. Это по моей воле ты проехал так близко от червя, что побеспокоил его и он попытался сожрать тебя. Теперь ты больше понимаешь? Это я сделал так, что твоему правому переднему колесу потребовалась починка. Ты был под моим пристальным присмотром в течение всего твоего Странствия.
Тибор - с помощью своих новых рук - открыл багажник тележки, проворно извлек оттуда фотокамеру "Поляроид" и без промедления сфотографировал разъяренную физиономию на диске.
- Да ты никак сфотографировал меня! - прогремел голос свыше.
- Да, - сказал Тибор. - Чтобы удостоверить Твою реальность.
У него был еще десяток причин на то.
- Я совершенно реален, - с упреком прогремел голос.
- Зачем Ты делал все эти вещи? - спросил Тибор. - Почему я привлек к себе такое пристальное внимание с Твоей стороны?
- Ты для меня лишен значения. Но Странствие - это действительно важно. Ты намеревался найти меня и убить.
- Нет! - вскрикнул Тибор в ответ. - Я хотел только сфотографировать Тебя.
Тибор схватил кончик выползающей из камеры фотографии и нетерпеливо потянул на себя.
На снимке лик с диска получился необычайно отчетливым - лицо, искаженное дикой яростью. Все сомнения отпадали.
Да, это Карлтон Люфтойфель - это его лицо! Именно его он и разыскивал. Именно это лицо он должен был увидеть в конце своего Странствия, которое могло затянуться на неопределенное время.
Теперь же Странствие завершилось.
- Ты собираешься воспользоваться этим мгновенным снимком? - сказал Господь Гнева. - Мне это не нравится.
Подбородок на диске дрогнул… и фотография в правой руке Тибора свернулась в трубочку, задымилась и рассыпалась пеплом.
- А мои ноги и руки? - спросил Тибор.
- Они тоже принадлежат мне.
Господь Гнева смерил его взглядом. Потом повел глазами чуть вверх, и Тибора подняло вверх, как тряпичную куклу. Он шмякнулся задом на сиденье своей тележки. И в следующее мгновение его ноги и руки бесследно исчезли -словно просто привиделись. Он полулежал на сиденье - ошарашенный, убитый горем. Всего лишь несколько секунд он был как все. Момент истины: ему явлено было счастье - и тут же его швырнули в привычное ничтожество.
- Господь! - едва слышно возопил калека.
- Ну что, открылись у тебя глаза? - спросил Господь Гнева. - Теперь ты осознаешь мое могущество?
- Да, - процедил Тибор.
- Ты закончишь Странствие?
- Я… - Он осекся. После паузы он не очень твердо сказал: - Нет еще. Птица сказала…
- Птицей был я. И я помню, что я сказал. - Господь подавил новую вспышку гнева и продолжил: - Птица подвела тебя поближе ко мне - так, чтобы я мог лично пообщаться с тобой. Я хотел встретиться с тобой. Я искал встречи с тобой. У меня две ипостаси. Одну из них ты видишь сейчас. Она вечна, она бессмертна - таким было тело Христа после его воскресения. Тогда, когда Тимофей встретил Христа и вложил персты в его раны.
- Фома, - сказал Тибор. - Это был Фома. Господь Гнева нахмурился -стал мрачнее тучи.
В следующую секунду его черты на диске стали рассасываться.
- Итак, ты видел эту мою ипостась, - произнес Господь Гнева. - Но есть и другая ипостась - физическое тело, которое стареет и обречено вернуться в прах… тленное тело, по выражению апостола Павла. И это тело ты найти не должен.
- Ты думаешь, что я его уничтожу? - спросил Тибор.
- Да.
Лицо уже исчезло. И последнее "да" было едва слышным выдохом.
Над Тибором снова невинно голубело чистое небо - исполинский купол, сработанный в незапамятные времена то ли гигантами, то ли богами.
Тибор снял манипулятор с пистолета, который он тайно сжимал все время после того, как был повергнут в тележку - вновь лишенный и ног и рук. А что бы случилось, если бы он набрался мужества и выстрелил? "Да ничего не случилось бы, - подумал Тибор. - То, что я видел, действительно было бессмертной и неуязвимой ипостасью - тут сомневаться не приходится. Да и не поднялась бы у меня рука.
Так что это был пустой блеф. Но Господь Гнева не мог это знать - разве что он так же всеведущ, как христианский Бог согласно верованиям христиан. А случись мне действительно убить его - что бы случилось? - не унималась мысль. - Как бы мир существовал - без Него? Ведь в наши трудные времена и так не за что уцепиться душой!.. Так или иначе, этот сукин сын убрался подобру-поздорову, - сказал себе Тибор. - И мне не пришлось стрелять. Но при определенных обстоятельствах я бы… выстрелил. Вот только при каких обстоятельствах?"
Он закрыл глаза, потер веки механическими пальцами, в задумчивости повертел из стороны в сторону свой нос.
"Если бы Он вознамерился уничтожить меня? Нет, не только в этом случае. Тут дело заключается в переливах характера Люфтойфеля - в том, как он проявит себя передо мной, а не во внешних обстоятельствах. Господь Гнева не есть разлитая в пространстве сила. Он - личность со своим характером. Когда-то он делал кое-какое добро людям, потом во время войны мало-мало не истребил все человечество. Это Господь, которого надо задабривать и ублажать, чтобы он не казал свой дурной нрав. Да-да, похоже, это и есть ключ. Иногда Господь Гнева нисходит до делания добра. Иногда ему желается творить зло. Я могу убить его именно при этих обстоятельствах - когда в его действиях проявится злой умысел… Но когда он будет в процессе делания добра, у меня рука на него, конечно, не поднимется - даже перед лицом собственной неминуемой гибели".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
- Ты кощунствовал и насмехался надо мной! - прогремел зычный раскатистый голос. - А я - твоя свеча, слабый свет, ведущий к большему свету. Смотри, что я мог бы сделать для тебя, если бы пожелал спасти тебя. Это очень просто… Молись! Пади на колени и молись, простерев руки ко мне!
- У меня нет ни рук, ни ног, - сказал Тибор.
Об этом не беспокойся, предоставь это мне, - произнесло облитое светом лицо.
Тибор ощутил, что он поднимается, выходит из тележки и садится в траву. НОГИ. Он встал на колени. Он видел, как ноги под ним сгибаются. Тут ему бросились в глаза собственные руки, и он пошевелил пальцами. Поверх рук еще оставалась рама его манипуляторов.
- Вы Карлтон Люфтойфель! - выдохнул Тибор. - Ибо только Господь Гнева может сделать то, что вы сделали!
- Молись! - приказал освещенный лик. Тибор заговорил невнятной скороговоркой:
- Я никогда не насмехался над самым могущественным существом Вселенной! Я молю не о прощении, я молю о понимании. Если бы вы знали мою душу…
- Я знаю твою душу, Тибор!
- О, навряд ли до конца. Я человек сложный, да и теология в наши дни такая запутанная! В своей жизни я совершил грехов не больше, нежели большинство людей. Молю, поймите, я совершаю Странствие, дабы найти ваше человеческое воплощение - и верно передать его в портрете…
- Знаю, - перебил его Господь Гнева. - Я знаю все, что известно тебе, а сверх того и еще многое. Это я послал птицу. Это по моей воле ты проехал так близко от червя, что побеспокоил его и он попытался сожрать тебя. Теперь ты больше понимаешь? Это я сделал так, что твоему правому переднему колесу потребовалась починка. Ты был под моим пристальным присмотром в течение всего твоего Странствия.
Тибор - с помощью своих новых рук - открыл багажник тележки, проворно извлек оттуда фотокамеру "Поляроид" и без промедления сфотографировал разъяренную физиономию на диске.
- Да ты никак сфотографировал меня! - прогремел голос свыше.
- Да, - сказал Тибор. - Чтобы удостоверить Твою реальность.
У него был еще десяток причин на то.
- Я совершенно реален, - с упреком прогремел голос.
- Зачем Ты делал все эти вещи? - спросил Тибор. - Почему я привлек к себе такое пристальное внимание с Твоей стороны?
- Ты для меня лишен значения. Но Странствие - это действительно важно. Ты намеревался найти меня и убить.
- Нет! - вскрикнул Тибор в ответ. - Я хотел только сфотографировать Тебя.
Тибор схватил кончик выползающей из камеры фотографии и нетерпеливо потянул на себя.
На снимке лик с диска получился необычайно отчетливым - лицо, искаженное дикой яростью. Все сомнения отпадали.
Да, это Карлтон Люфтойфель - это его лицо! Именно его он и разыскивал. Именно это лицо он должен был увидеть в конце своего Странствия, которое могло затянуться на неопределенное время.
Теперь же Странствие завершилось.
- Ты собираешься воспользоваться этим мгновенным снимком? - сказал Господь Гнева. - Мне это не нравится.
Подбородок на диске дрогнул… и фотография в правой руке Тибора свернулась в трубочку, задымилась и рассыпалась пеплом.
- А мои ноги и руки? - спросил Тибор.
- Они тоже принадлежат мне.
Господь Гнева смерил его взглядом. Потом повел глазами чуть вверх, и Тибора подняло вверх, как тряпичную куклу. Он шмякнулся задом на сиденье своей тележки. И в следующее мгновение его ноги и руки бесследно исчезли -словно просто привиделись. Он полулежал на сиденье - ошарашенный, убитый горем. Всего лишь несколько секунд он был как все. Момент истины: ему явлено было счастье - и тут же его швырнули в привычное ничтожество.
- Господь! - едва слышно возопил калека.
- Ну что, открылись у тебя глаза? - спросил Господь Гнева. - Теперь ты осознаешь мое могущество?
- Да, - процедил Тибор.
- Ты закончишь Странствие?
- Я… - Он осекся. После паузы он не очень твердо сказал: - Нет еще. Птица сказала…
- Птицей был я. И я помню, что я сказал. - Господь подавил новую вспышку гнева и продолжил: - Птица подвела тебя поближе ко мне - так, чтобы я мог лично пообщаться с тобой. Я хотел встретиться с тобой. Я искал встречи с тобой. У меня две ипостаси. Одну из них ты видишь сейчас. Она вечна, она бессмертна - таким было тело Христа после его воскресения. Тогда, когда Тимофей встретил Христа и вложил персты в его раны.
- Фома, - сказал Тибор. - Это был Фома. Господь Гнева нахмурился -стал мрачнее тучи.
В следующую секунду его черты на диске стали рассасываться.
- Итак, ты видел эту мою ипостась, - произнес Господь Гнева. - Но есть и другая ипостась - физическое тело, которое стареет и обречено вернуться в прах… тленное тело, по выражению апостола Павла. И это тело ты найти не должен.
- Ты думаешь, что я его уничтожу? - спросил Тибор.
- Да.
Лицо уже исчезло. И последнее "да" было едва слышным выдохом.
Над Тибором снова невинно голубело чистое небо - исполинский купол, сработанный в незапамятные времена то ли гигантами, то ли богами.
Тибор снял манипулятор с пистолета, который он тайно сжимал все время после того, как был повергнут в тележку - вновь лишенный и ног и рук. А что бы случилось, если бы он набрался мужества и выстрелил? "Да ничего не случилось бы, - подумал Тибор. - То, что я видел, действительно было бессмертной и неуязвимой ипостасью - тут сомневаться не приходится. Да и не поднялась бы у меня рука.
Так что это был пустой блеф. Но Господь Гнева не мог это знать - разве что он так же всеведущ, как христианский Бог согласно верованиям христиан. А случись мне действительно убить его - что бы случилось? - не унималась мысль. - Как бы мир существовал - без Него? Ведь в наши трудные времена и так не за что уцепиться душой!.. Так или иначе, этот сукин сын убрался подобру-поздорову, - сказал себе Тибор. - И мне не пришлось стрелять. Но при определенных обстоятельствах я бы… выстрелил. Вот только при каких обстоятельствах?"
Он закрыл глаза, потер веки механическими пальцами, в задумчивости повертел из стороны в сторону свой нос.
"Если бы Он вознамерился уничтожить меня? Нет, не только в этом случае. Тут дело заключается в переливах характера Люфтойфеля - в том, как он проявит себя передо мной, а не во внешних обстоятельствах. Господь Гнева не есть разлитая в пространстве сила. Он - личность со своим характером. Когда-то он делал кое-какое добро людям, потом во время войны мало-мало не истребил все человечество. Это Господь, которого надо задабривать и ублажать, чтобы он не казал свой дурной нрав. Да-да, похоже, это и есть ключ. Иногда Господь Гнева нисходит до делания добра. Иногда ему желается творить зло. Я могу убить его именно при этих обстоятельствах - когда в его действиях проявится злой умысел… Но когда он будет в процессе делания добра, у меня рука на него, конечно, не поднимется - даже перед лицом собственной неминуемой гибели".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65